В сентябре 1923 года Патриарх отправляет в центр еретического обновленчества - Петроградскую епархию - епископа Лужского Мануила (Лемешевского). При прощании Патриарх напутствовал епископа: "Посылаю тебя на страдания, ибо крест и скорби ждут тебя на новом поприще твоем, но мужайся и верни мне епархию". Владыка Мануил выполнил поручение Патриарха и уже к концу года 85 из 113 захваченных еретиками храмов вернулись в Православие. Злобствующие обновленцы написали донос в ГПУ, и владыка был схвачен и приговорен к трехлетней ссылке на Соловки. Примерно в это же время арестовываются ГПУ ближайший сотрудник Патриарха епископ Иларион (Троицкий), а также ряд других епископов.
Осенью 1923 года еретики сделали еще одну попытку сместить Патриарха, добиваясь от него, чтобы он сам отказался от возглавления Русской Церкви, и "будет уволен на покой в сущем сане". Однако верные Православию иерархи большинством голосов отвергли соглашение с еретиками, за что позднее многие поплатились тюрьмой.
Жестокая война богоборческой власти с Русской Церковью не прекращалась ни на один день. Аресты, казни, ссылки, тюрьмы стали обыденным делом. Практически не было ни одного верного православного священника или иерарха, которые не подверглись бы репрессиям. Кольцо репрессий сжималось вокруг Патриарха. В один из апрельских дней 1925 года был убит верный келейник Святейшего Яков Полозов. А через некоторое время отравлен и сам Патриарх.
Кончина Патриарха Тихона всколыхнула всю Россию. В Донском монастыре, где состоялось отпевание Святейшего, собралось не меньше 300 тыс. человек. Чтобы войти в собор, русские люди по 9-10 часов выстаивали в очереди, которая тянулась на несколько верст. Величественное шествие Святой Руси к гробу ее выдающегося представителя свидетельствовало, что Русская Церковь еще была сильна и готова к сопротивлению сатанинским силам большевизма.
Через несколько дней публикуется документ, названный завещанием Патриарха Тихона, в котором Святейший просил свою паству сделать все, чтобы сохранить Русскую Церковь от уничтожения, направив свои усилия на укрепление веры и не дать повода врагам Православия принести ей вред. Как древние российские иерархи в татарщину для сохранения Православия склонили свои головы и принимали происшедшее как выражение воли Божией, так и Патриарх Тихон советует пастве не делая уступок в области веры смириться перед большевиз
823
мом в гражданском отношении. Мудрые слова Святейшего дали основание тому курсу, которому следовали в советское время все первоиерархи Русской Церкви.
В год смерти Патриарха Тихона завоеванная большевиками Россия продолжала оставаться православной страной. В середине 20-х годов число верующих в СССР составляло до 130 млн. человек.*1 Преимущественно это было русское крестьянство, твердо державшееся православной веры.
Согласно решению, вынесенному на Поместном Соборе в 1918 году, Патриарх Тихон получал право избрать по своему усмотрению Патриаршего Местоблюстителя. После смерти Патриарха Местоблюстителем стал митрополит Крутицкий Петр (Полянский). Однако с февраля 1925 года он содержался в заключении и ссылке и выполнять свои обязанности не мог. В декабре 1925 года митрополит составил завещание, в котором назначил своими преемниками митрополитов Казанского Кирилла, Ярославского Агафангела, Новгородского Арсения и Нижегородского Сергия. Реально Предстоятелем Русской Церкви еще при жизни митрополита Петра стал митрополит Сергий (Страгородский).
В 1926 году архиепископ Иларион (Троицкий), находившийся в заключении на Соловках, сумел передать на волю обращение к архиереям, в котором говорилось, что ввиду церковных нестроений и невозможности созвать Собор провести избрание Патриарха путем сбора подписей от архиереев. Кандидатом на Патриарший Престол он предложил митрополита Кирилла. Идея была поддержана митрополитом Сергием и за короткий срок собрано 72 подписи. Однако чекисты скоро узнали об этой работе. Многие архиереи, в том числе митрополит Сергий, были арестованы и сосланы.
После освобождения митрополита Сергия, с тем чтобы укрепить управление Русской Церковью, 18 мая 1927 года собирается совещание епископов, на котором был образован Временный Патриарший Священный Синод, в августе 1927 зарегистрированный в НКВД. В мае этого же года по епархиям рассылается постановление Синода, в котором правящим архиереям предлагалось организовать при себе Временные Епархиальные советы и зарегистрировать их в местных органах
*1 Алексеев В. Указ. соч. С.159.
825
власти. Таким образом, создаются новые законные структуры управления Русской Церковью.
29 июля 1927 года митрополит Сергий и Временный Патриарший Синод обнародовали документ, который позднее получил название "Декларация 1927 года". В документе заявлялось, что теперь "Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление".
"Декларация" призывала всех священнослужителей и мирян осознать серьезность совершившегося в стране, ибо в "совершившемся", как всегда и везде, "действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели". Особо отмечался патриотический характер Русской Церкви, которая не может быть служанкой какого-либо режима, но всегда молится о благополучии всего Отечества. "Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи".
Среди русских православных людей "Декларация" встретила неоднозначное отношение. Многие православные, в целом положительно ее оценивая, критиковали ее за недоговоренность, неполноту и даже двойственность. В этом смысле позицию большинства церковного народа отражало послание архиереев, заключенных в Соловецком лагере (от 27 сентября 1927):
"1. Мы одобряем самый факт обращения высшего церковного учреждения к правительству с заверением о лояльности Церкви в отношении советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления.
Подобные заверения, неоднократно высказанные церковью в лице почившего Патриарха Тихона, не рассеяли подозрительного к ней отношения правительства, поэтому повторение таких заверений нам представляется целесообразным.
2. Мы вполне искренно принимаем чисто политическую часть послания, а именно:
а) мы полагаем, что клир и прочие церковные деятели обязаны подчиняться всем законам и правительственным распоряжениям, касающимся гражданского благоустройства государства;
б) мы полагаем, что тем более они не должны принимать никакого - ни прямого, ни тайного, ни явного - участия в заговорах и организациях, имеющих целью ниспровержение существующего порядка и формы правления;
в) мы считаем совершенно недопустимым обращение Церкви к иноземным правительствам с целью подвигнуть их к вооруженному вмешательству во внутренние дела Союза для политического переворота в нашей стране;
г) вполне искренно принимая закон, устраняющий служителей культа от политической деятельности, мы полагаем, что священнослужитель как в своей открытой церковно-общественной деятельности, так и в интимной области пастырского воздействия на совесть верующих не должен ни одобрять, ни порицать действий правительства".
Вместе с тем заключенные на Соловках архиереи решительно отказались принять и одобрить ряд положений этой "Декларации", и прежде всего мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям, которая, по мнению иерархов, выражена в такой категорической и безоговорочной форме, что легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства. Церковь не может взять на себя перед государством, какова бы ни была в нем форма правления, обязательства считать "все радости и успехи государства своими успехами, а все неудачи своими неудачами", так как всякое правительство может принять решения безрассудные, несправедливые или жестокие, которым Церковь бывает вынуждена подчиняться, но не может им радоваться и одобрять их.
В программу же настоящего правительства, по мнению иерархов, входит искоренение религии и для осуществления этой задачи им издан ряд законов. Успехи государства в этом направлении Церковь не может признать своим успехом.
Соловецкие мученики не соглашаются приносить большевистскому правительству "всенародную благодарность за внимание к духовным нуждам православного населения". Такого рода выражение благодарности в устах главы Русской Православной Церкви, справедливо замечали иерархи, не может быть искренним и потому не отвечает достоинству Церкви и возбуждает справедливое негодование в душе верующих людей, ибо до сих пор отношение правительства к духовным нуждам православного населения выражалось лишь во всевозможных стеснениях религиозного духа и его проявлений: в осквернении и разрушении храмов, в закрытии монастырей, в отобрании Св. мощей, в запрещении преподавания детям Закона Божия, в изъятии из общественных библиотек религиозной литературы, в ограничении прав служителей Церкви и, как мало правительство проявило внимания к религиозным потребностям в настоящее время в самом решении легализовать церковные учреждения.
Соловецкие архиереи отказываются согласиться с тем фактом, что "Декларация" без всяких оговорок принимает официальную версию и всю вину в прискорбных столкновениях между Церковью и государством возлагает на Церковь, на контрреволюционное настроение клира,
827
проявляющееся в словах и делах, хотя последнее время не было ни одного судебного процесса, на котором публично и гласно были бы доказаны политические преступления служителей Церкви, а многочисленные епископы и священники лишь в административном порядке томятся в тюрьмах, ссылке и на принудительных работах за свою чисто церковную деятельность (борьбу с обновленчеством) или по причинам, часто неизвестным самим пострадавшим. Настоящей же причиной борьбы, тягостной для Церкви и для самого государства, отмечали архиереи, служит задача искоренения религи