Из значения ‘поворот плуга’ появилось значение ‘борозда’, которое до сих пор сохраняетсяг например, в сербском слове врста.
От значения ‘борозда’ недалеко до значений ‘прямая линия’, ‘ряд предметов, стоящих на одной прямой линии’. И действительно, в русских диалектах верста значит ‘ряд, прямая линия’ (у Даля: прогнать версту — ‘сшить, связать, соединить по нитке’), отсюда же и сербское значение слова врста ‘класс, сословие’.
Затем, много позже, от значения борозды как идущей рядом с другою бороздой и равной ей возникает значение ‘пара, ровня’. Древнерусские князья Борис и Глеб, сыновья Владимира Красно Солнышко, злодейски убитые родным братом, вовсе не были сверстниками, Глеб родился на много лет позже Бориса и в княжеской иерархии занимал самое последнее место. Тем не менее в древнерусской литературе их называли не иначе, как светозарная верста — пара, равная в своей смерти.
Из значения ‘длина борозды’ с течением времени выросло новое, переносное, указывающее на меру расстояния; верста в разных местах различна, но всегда достаточно большая, она включает 500, 700 или 1000 самых различных по длине сажен.
От значения ‘длина борозды’ пошли и русские верста ‘верстовой столб’ и верста ‘верзила’, т. е. просто ‘столб’. Впоследствии, когда в сознании людей совместились представления длины пути и жизненного пути, отсюда же возникло и значение ‘возраст’ (ср. от юны версты), сохраненное в слове сверстник.
Так постепенно расходились значения одного и того же слова. Некоторые остались в каких-то славянских языках или говорах, а другие исчезли вовсе. В древнерусском языке одновременно использовалось сразу несколько значений слова, основное и второстепенные; в то время слово верста было многозначно. Впоследствии некоторые значения слова, менее важные, устранились, их заменили другие, самостоятельные слова. Так наше слово стало однозначным и определенным термином (например, в литературном языке XIX века). Наконец, сама жизнь властно вмешалась в судьбу этого слова: изменение системы мер, переход счета на километры привели к полному устранению старого слова из русского языка. Только в стихах или в пословицах мы нет-нет да и вспомним его.
Вот так и случается со словом, первоначально ярким и образным: сначала оно расцвело целым букетом значений, поэтических и выразительных, потом от частого употребления художественный образ превратился в штамп речи, затем слово стало термином, а со временем этот термин перестал быть нужным и бесследно исчез.
Основным в истории каждого отдельного слова является постепенное и неуклонное уточнение его значения, его смысла. В своих изменениях старое слово похоже на медную монету: как монета постепенно теряет свой первоначальный глянец, так и слово последовательно утрачивает одно за другим все второстепенные, добавочные или случайные значения (некоторые из них снова и снова возникают в речи, но каждый раз все снова и снова устраняются).
И если вы поняли, каким образом происходят такие изменения, вы легко осознаете их суть. Мы все снова и снова возвращаемся к самому важному, внутреннему противоречию. Противоречию между общим для всех языком и нашей речью, каждодневной, обычной, такой знакомой и понятной. Сердцевина слова, его собственное, внутреннее или, как говорят, системное значение — это факт языка. Но на этот остов каждый день и в разных ситуациях неустанно наслаиваются все новые и новые, похожие, подобные, переносные, поэтические, выразительные оттенки все того же основного значения. И это уже факт нашей речи.
Рассмотрим еще несколько слов. Они также интересны тем, что к нашему времени изменились очень существенно, можно проследить извилистый путь их движения во времени.
Село — это теперешнее обозначение деревенского поселения (кстати, а почему бы не сказать: «Село — это теперешнее сельское поселение»?). В древних текстах, переведенных создателями славянской письменности Кириллом и Мефодием, это слово выступало еще в общем своем значении ‘поле’, ‘то, что не лес’. Поэтому выражение сельная трава вполне возможно в текстах той далекой поры (IX век!), и обозначало оно полевую траву.
В более поздних текстах, например в переводах XII века, село обозначало уже не поле вообще, а только запаханную часть поля, пашню. В таких переводах село и соответствует латинскому слову ager, знакомому вам по теперешним агро-ном, агри-кулътура или агра-рный. Происходит сужение значения слова, оно связано с развитием хлебопашества, с необходимостью специальным словом общим для всех, выделить полезную для хозяйства часть поля.
Но тут же, в одно и то же время, в одном и том же тексте, в переводе с латинского языка вдруг возникают и другие значения слова. Вот большая рукопись на пергаменте, написанная русским писцом в XII веке. В разных текстах, которые входят в эту рукопись, мы находим вот что.
Во-первых, село — это ‘пашня’; здесь говорится, что селом токмо земльное имение оказается, ‘селом называется только земельное владение’.
Однако село — это пашня целой сельской общины. Это общий капитал всех людей, которые входят в общину, их средство к существованию, вопрос жизни и смерти целого коллектива. Но вот владельцем земли становится какой-то один член прежнего рода — феодал. И поэтому в переводе XII века (а в это время на Руси уже вполне развитое феодальное государство) село соответствует не только латинскому ager, но и латинскому villa. Villa вы тоже очень легко переведете без помощи словаря — вилла ‘дача, поместье’. Переводчик XII века пишет: один (из вассалов) просит села, а другой просит одежды — ‘одному нужно поместье, а другому украшения’. Так социальные условия сельской жизни еще раз сузили значение старого слова.
Итак, во-вторых, село — это ‘поместье’, т. е. по-прежнему это пашня, но теперь она принадлежит только одному лицу.
А если это так, если поместье обозначается словом село, почему только одна пашня должна быть связана с данным словом? Ведь поместье включало в себя и дом. Дом — более постоянная характеристика поместья, чем пашня: в доме живут все время, а пашня связана с сезонными работами.
Вот почему, в-третьих, в том же переводе мы читаем и следующее место: (Ты) на солнце наложи село свое и, как жених, выходящий из чертога своего, выйди к нам; в этом тексте село соответствует уже латинскому слову tabernaculum ‘палатка, шатер’, а сам текст обозначает: ‘Помести солнце в свой шатер’. Действительно, слово село стало также обозначать ‘дом, жилье вообще’.
Но поскольку один феодал никогда не селился, его всегда сопровождали отроки, дружинники и прочая челядь, следовательно, и дом был не один — так село стало нынешним селом: ‘поселением сельского типа’. Такое значение слова известно уже и нашему переводу в рукописи XII века. Смотрите: Се опустели гради и развращена селища, т. е. ‘Вот опустели города и разрушены села’ (в буквальном переводе — ‘разворочены’). Село в этом тексте противопоставлено городу: город — укрепленное поселение (этим словом переведено латинское слово castrum), село — не укрепленное. Только это последнее значение слова и сохранилось в русском языке. Село постепенно совпало в своем значении с другим столь же древним словом — деревня.
В одной местности предпочитали слово село, в другой — деревня. На севере, например, село вплоть до XV века обозначало ‘поместье, владение’, поэтому выражение село земли здесь было вполне обычным и не вызывало удивления. И только много позже, в связи с распространением на севере власти московских царей, слово село сменилось новым, московским словом деревня с тем же самым значением ‘поместье’. В современном значении ‘многодворное крестьянское поселение’ деревня появилась на севере не более двух веков назад, когда сами многодворные поселения стали там обычным явлением.
Так оказывается, что «старые» слова село и деревня в современном значении существуют не так уж и давно.
Чаще всего история слов связана только с изменением их значения: слово звучит по-прежнему, а означает совсем не то, что прежде. Проследить подобные изменения бывает трудно: то текстов недостаточно, то тексты двусмысленны. На помощь приходят сопоставления с родственными языками, современными и древними, а также те слова, которые сохранились в диалектной речи. Мы уже не раз убедились в том, что диалектная речь способна сохранять древнее значение слова. Здесь я хотел бы рассказать вам о том, как замечательный советский лингвист Б. А. Ларин в одной из своих работ рассматривает историю слова буй. Проследим за его рассуждением со старыми текстами в руках.
Первоначальное значение слова буй — ‘высокий, большой, неистовый’. Таким оно предстает во всех родственных славянских языках, начиная с самых древних. Это и прилагательное, и существительное вместе; для тех отдаленных времен, к которым относится данное значение корня, прилагательное и существительное — еще одно и то же. И предмет, и его качество казались древним людям одним и тем же. В «Слове о полку Игореве» мы находим пример этого. Буй тур Всеволод — буй здесь можно передать и прилагательным, и существительным: и ‘буйный тур’, и ‘буян тур’. И вот, когда из числа имен стали выделяться имена прилагательные, буй, подобно многим древним именам, расслоился на имя существительное и на имя прилагательное. С одной стороны, ‘буйный’, с другой — ‘буян’.
Существительное буй сначала обозначало ‘высокий холм, горку, на которой обычно располагались церкви с оградой вокруг них и небольшим кладбищем’. И вслед за изменением реального назначения такой высокой горки возле деревни в этом именно направлении постепенно изменялось значение слова. Буй — ‘высокий холм, видный отовсюду’