Переход этот выполнен был весьма искусно, но план атаки шведов 13-го числа осуществить не удалось: поднявшийся ветер на целый день задержал высадку, пользуясь чем шведы уклонились от боя и отступили в глубь страны. Однако путь для конницы и обозов был освобожден.
Вторичную атаку Гельсингфорса произвели в начале июля, после того как устроили близ Форсбю опорный пункт и выполнили ряд разведок. Город был нами атакован одновременно с суши и с моря и снова взят, причем шведские войска отступили к северу.
После занятия Гельсингфорса укреплены были, по указанию царя, те самые острова, на которых впоследствии шведы воздвигли Свеаборг и стратегическое значение которых было, таким образом, впервые оценено именно нашим великим полководцем. Согласно данным разведки, главные силы противника находились в направлении Тавастгуса. Петр Великий решил немедленно этим воспользоваться, захватить Або набегом с моря и отрезать Либекеру ближайшее сообщение со Стокгольмом. Но на этот раз, из-за кружного пути шхерной эскадры, связь между ней и сухопутными войсками прервалась, так что Або удержать нам не удалось. Эскадра же Боциса была задержана близ Ганге шведами и не могла прорваться. Поэтому от Або нам пришлось отойти обратно.
Чтобы завоевать себе выгодное исходное положение в кампании следующего года, Петр, несмотря на приближение осени, решил теперь же оттиснуть Либекера в глубь страны, а, если удастся, то и разбить его. Этим обеспечивалась к будущей кампании свобода действий в отношении Або, который был нам необходим, как исходный пункт дальнейших операций Швеции.
20 сентября 14–16 тысяч наших войск, под начальством Апраксина, двинулись кратчайшим путем к Тавастгусу, который оказался шведами очищен. Новый их начальник, сменивший Либекера, генерал Армфельт, «отошел за два великих озера, между которыми течет речка Пелкина». Позиция эта обладала всеми свойствами труднодоступной финляндской теснины: фронт прикрывался широким протоком на протяжении полутора верст, а фланги обеспечивались двумя большими озерами. Для обхода этой позиции нужно было совершить марш протяженностью не менее 120 верст.
Убедившись, что фронт позиции шведов сильно укреплен, Апраксин и его ближайший сподвижник, князь М. М. Голицын, ввиду невозможности атаки с фронта «ради зело крепкой ситуации» и продолжительности обхода «великих и долгопротяжных озер», разработали следующий в высшей степени своеобразный план боя: главный удар направить в тыл правого фланга шведов, на путь их отступления, перебросив войска на плотах через озеро Маллас-Веси; эту фланговую атаку поддержать атакой с фронта, обеспечив себя здесь, на случай неудачи, «контралиниею и батареею».
Три дня наши войска настойчиво укрепляли линию фронта; в то же время за изгибом озера скрытно строились плоты для десантного отряда, а также плоты для фронтальной атаки через протоку.
В войска, предназначенные для главного удара, под командованием известного своей решительностью и храбростью князя М. М. Голицына, были отобраны лучшие солдаты, по 600 человек от 10 полков, всего 6 тысяч. Остальные чины этих 10 полков, еще два полка и вся конница, всего около 8 тысяч, должны были наступать с фронта тремя колоннами; к левой из них, через брод у устья протоки, направлена была вся конница князя Волконского; средней колонной командовал Головин, правой — Брюс. Оба они должны были на плотах переправиться через протоку и прорвать неприятельский центр.
План сражения при р. Пелкиной 6 октября 1713 г.
К вечеру 5 октября подготовка атаки была закончена. После полуночи стали рассаживать в полной тишине на плоты десант, который на рассвете, под покровом тумана, двинулся через озеро Маллас-Веси тремя последовательными эшелонами («по шквардам»).
Шведы в пункте высадки имели только три полка конницы, которые, конечно, не могли оказать серьезного сопротивления и отошли к пехоте. Но подошли наши следующие шквадры и, поддержав своих огнем с плотов, высадились левее (западнее), зашли плечом и начали обстреливать шведов продольно. На фронте наше наступление тоже было успешным; конница Волконского, почти вплавь, через глубокий брод, перешла протоку, а колонны пехоты начали переправу. Положение шведов было трудным ввиду отвлечения их внимания в тыл и необходимости отправки туда подкреплений; и все же они два раза отражали нашу фронтальную атаку, но в конце концов «пришли в конфузию» и обратились «в бегство по лесам, как зайцы»… У нас выбыло из строя 673 человека, а у шведов насчитывалось до 600 убитыми и 14 офицеров и 210 нижних чинов были взяты в плен. Среди наших трофеев было восемь орудий, восемь знамен и много разного оружия.
Значительные потери с обеих сторон, несмотря на кратковременность боя, свидетельствуют об упорстве последнего.
Организация боя может быть признана классическим образцом в условиях финляндской местности. «Птенцы гнезда Петрова», Апраксин и Голицын, проявляют самостоятельность, смелость, энергию и предусмотрительность. Удар намечается в самую чувствительную точку расположения неприятеля — его тыл; вместо дальнего, кружного обхода, который легко мог быть обнаружен, вследствие чего противник мог ускользнуть, применяется обход ближний, причем для выполнения его воспользовались импровизированной гребной флотилией.
Проще говоря, Апраксин и Голицын в Пелкинском бою открыли способ обезвреживания сильных с фронта финляндских позиций, — способ, к сожалению, отчасти забытый в последующие финляндские войны.
Карта Финляндии с указанием границ России и Швеции согласно договору
9 октября, т. е. спустя три дня после боя, Апраксин, по приказанию царя, сдал армию Голицыну и выехал в Петербург. Голицын неотступно преследовал шведов до Таммерфорса, а затем, продвинувшись по течению р. Кумо, стал на зимние квартиры в окрестностях Бьернеборга. Но о местонахождении шведов, отошедших в направлении к Кристинестаду и Вазе, было известно благодаря постоянной разведке.
Петр Великий результатом Пелкинского боя не удовлетворился. По его приказанию Голицын должен был возобновить зимние действия в Финляндии, либо выгнав шведские войска «с берегу через море», либо загнав их от Вазы к Торнео. После этого надлежало занять Аландские острова и перенести нашу базу из Гельсингфорса в Або.
Кроме того, так как из пределов Финляндии (Саволакса) продолжались шведские вылазки, необходимо было утвердиться в южной части этого района, заняв Нейшлот и Сен-Михель. Эта операция планировалась как самостоятельная, независимо от Голицына.
7 февраля 1714 г. Голицын начал наступление к Вазе, имея в авангарде казаков и драгун. Цель, которой он задавался, кратко и определенно выражена им в письме Апраксину от 27 января: «Ежели неприятель будет отдаляться… буду за ним следовать и около Вазы велю разбить».
Марш был чрезвычайно трудным. Глубокие снега, сплошные леса и болота, почти полное отсутствие жилья и жителей, биваки под открытым небом… И однако средняя скорость похода была не менее 25 верст в сутки.
У Армфельта было до 8 тысяч регулярных войск и 6 тысяч ополчения. У Голицына было тоже 8 с лишнем тысяч, но только отобранных из полков наиболее надежных и выносливых солдат. Наоборот, именно качественная сторона у шведов и хромала; их войска состояли на целую треть из наскоро собранных, плохо обученных и вооруженных, недисциплинированных солдат и без надежного офицерского состава.
На военном совете в Стур-Чюро Армфельт, допустив споры и разногласия, в конце концов не согласился с мнением большинства, находившего, что следует отойти к северу и пополниться новыми финскими ополчениями, и объявил о своем решении принять бой у Лаппола (Наппо). Общее неудовольствие всех офицеров и, следовательно, разложение войск было результатом такого решения.
Позиция шведов, по обе стороны долины реки Стур-Чюро (в зимнее время замерзшей и не являвшейся препятствием) преграждала прямой путь на Вазу. Местность перед фронтом ее, суживаясь впереди клином, позволяла обстреливать противника перекрестно, причем развертывание Голицына стеснялось долиной реки Стур-Чюро. Лесные пространства, при тогдашней тактике, вполне защищали фланги шведов.
Армфельт построился в две линии, имея конницу на флангах, укрепив в центре позиции холм окопами и заняв его 500 пехотинцами при двух орудиях.
18 февраля Голицын выступил от Ильмолы по дороге к Вазе, выслав вперед конницу, которая и дала сведения о расположении противника. Личная разведка Голицына позволила выяснить силу позиции неприятеля; но тем не менее, невзирая на численное его превосходство, приняли решение не атаковать что и было закреплено обычной в те времена «консилией».
Убедившись в трудности фронтальной атаки, Голицын решил обойти противника справа и атаковать его в левый фланг и тыл. Для этого назначена была вся пехота, в которой сформировали особые команды лыжников, и три полка драгун; прочая конница (казаки и четыре полка драгун) оставлена прикрывать путь отступления и обозы.
Такой смелый обход всеми силами выполнен был двумя колоннами, направленными про болотистым прогалинам между скал, замерзшим зимою. Движение было так подогнано, чтобы развернуть боевой порядок по обе стороны деревни Лаппола. Понятно, что движение при таких условиях не могло быть быстрым, так что шведы, предупрежденные об обходе, успели переменить фронт под прямым углом. Они стали вдоль течения реки Стур-Чюро, имея деревню Лаппола перед своим центром. При таком положении в тылу у Армфельта были лесистые скалы, без всяких дорог, путь отступления шел от левого фланга параллельно фронту, а над правым флангом висела наша конница.
Единственным исходом из такого положения было наступление на наши войска в момент выстраивания боевого порядка, но Армфельт выполнил это крайне неудачно, ограничившись почти что одним вялым артиллерийским огнем. «Учинить в линиях помешание» ему не удалось, и Голицын развернулся, причем боевой его порядок заслуживает внимания своеобразными отступлениями от обычного шаблона.