Окончание войн с Персией и Турцией заставило присмиреть и лезгин. В Кахетии также наступило спокойствие, нарушаемое лишь изредка набегами небольших хищнических шаек, которые, однако, всегда терпели поражение.
В Дагестане не было всеобщего восстания, но там гнездились закоренелые подстрекатели: Шейх-Али-хан кубинский, Сурхай казикумыкский и, наконец, царевич Александр, бежавший сюда после неудач в Грузии. Эти лица волновали умы то в одной, то в другой части Дагестана. Генералу Хатунцеву было поручено подавить эти вспышки мятежа, и, несмотря на небольшие силы, находившиеся в его распоряжении, он в течение 5 лет энергичными действиями удерживал полное спокойствие в этой части Кавказа.
Долговременная служба, возраст и болезнь заставили Ртищева просить увольнения от должности, и 12 октября 1816 г. он был зачислен по армии.
Ермолов
9 апреля 1816 г. командиром отдельного Грузинского корпуса с званием главнокомандующего был назначен генерал-лейтенант Алексей Петрович Ермолов, 39 лет от роду, один из выдающихся героев Отечественной войны и участник персидского похода графа Зубова. Открытый характер, простота в обращении, заботливость о нижних чинах и строгая справедливость сделали его кумиром солдат. Внушительная внешность, железная воля, быстрота действий и суровость, доходившая до жестокости в обращении с покоренными народами, скоро заставили трепетать еще независимых горцев при одном имени Ермолова.
Вступая в командование кавказскими войсками, Ермолов поставил себе целью полное завоевание Кавказских гор. «Кавказ, — писал он, — это огромная крепость, защищаемая полумилионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду». Такова была простая и ясная программа действий Ермолова. Свои взгляды он развил во всеподданнейшем докладе, и государь одобрил его предложения.
Ко времени назначения Ермолова на Кавказ одною из важнейших задач внешней политики России было установление прочных отношений с Персией, которая не могла отказаться от обширных областей, отошедших к России по Гюлистанскому договору. Требования Персии, поддерживаемые Англией, были так настойчивы, что император Александр I в принципе был уже согласен возвратить некоторые из ее бывших провинций.
Для выполнения этой задачи Ермолов получил назначение полномочным императорским послом в Персию, и 19 мая 1817 г. посольство прибыло в Тавриз. Благодаря проницательности Ермолова, его твердости и такту, России не только не пришлось возвращать приобретенные по Гюлистанскому договору земли, но удалось установить узы доброго согласия с самим шахом.
Теперь Ермолов все свое внимание обратил на Северный Кавказ и приводить свою систему в исполнение начал с Чечни. Весною 1818 г. Ермолов собрал старшин чеченцев, живших над Тереком, и объявил им, что если они через свои владения будут пропускать хищников, то он повесит всех их атаманов. Затем 25 мая с отрядом из 6 батальонов, 16 орудий и 500 казаков Ермолов прибыл на Сунжу и расположился у выхода из Ханкальского ущелья. Здесь 10 июня, после торжественного молебствия, при громе пушек, была заложена сильная для тогдашнего времени о 6 бастионах крепость, названная Грозною. Этой крепостью было положено начало того железного кольца, которым Ермолов предполагал постепенно сдавливать неприятеля. Грозная была связана рядом укреплений с Владикавказом.
Закладка крепости Грозной взволновала не только Чечню, но и Дагестан, и лезгины выслали на помощь чеченцам шайку около 1 тысячи человек под предводительством Нур-Магомета. 4 августа этой шайке нанес сильное поражение начальник штаба Ермолова полковник Вельяминов. После этой неудачи Нур-Магомет удалился в Дагестан, но слухи о всеобщем восстании не прекращались, и Ермолов, несмотря на осень и малочисленность войск, решил двинуться в Дагестан. 25 октября 5 батальонов, 14 орудий и 300 казаков выступили из крепости Грозной и двинулись первоначально к кумыкам. На пути к Андреевской деревне было получено известие о нападении 20 тысяч аварцев и других горцев в Каракайтаге на отряд генерала Пестеля, стоявший в селе Башлы и отступивший после тяжелого боя к Дербенту. Взятые отрядом 17 атаманов были повешены в наказание за неожиданное нападение их соплеменников.
3 ноября Ермолов подошел к Таркам и, пользуясь тем, что теперь главное внимание горцев было обращено на него, приказал Пестелю снова двинуться к Башлам и наказать их за вероломство. Сам же двинулся на Мехтулу, лежавшую к югу от владений шамхала, и 12 ноября занял село Параул. Вслед за тем были заняты последовательно Большой Дженгутай, столица мехтулинского ханства, и Малый Дженгутай. Занятием последнего закончилась экспедиция Ермолова в Мехтулу, имевшая чрезвычайно важные результаты: селения Кака-Шура, Параул, Дургели, Урма были переданы во владение шамхала, из остальных же селений ханства было образовано особое приставство под управлением русского офицера, и таким образом самостоятельность Мехтулы исчезла навсегда. Разгром Мехтулы произвел сильное впечатление на умы горцев, и многие из них явились с выражением покорности.
18 июля полковник Вельяминов заложил крепость Внезапную. Постановкой этой крепости преграждался путь чеченцам к нижнему Тереку через кумыкскую степь и доступ в Дагестан через Салатавские горы. Кроме того, Внезапная связывала ранее построенную линию укреплений с дружественным нам шамхальством, и таким образом, к концу 1819 г. железный полукруг уже охватывал Чечню и часть Дагестана.
Постройка крепости Внезапной так встревожила весь Дагестан, что аварский хан решился наконец открыто встать во главе движения горцев. Поручив действия в южном Дагестане генерал-майору князю Мадатову, имевшему недюжинные боевые способности, сам Ермолов отправился к вновь строящейся крепости, против которой собирались скопища горцев. Выждав здесь прибытия подкреплений, Ермолов 29 августа занял село Болтугай. Многочисленный неприятель окружил русский отряд, но наши в продолжении 4 дней ограничивались одним бомбардированием неприятельских позиций. Стесненные в 2 своих окопах и не решаясь атаковать русских, горцы стали ссориться между собою, аварский хан бежал, а вслед за ним побежало и все скопище. Спокойствие на Кумыкской плоскости было водворено с малыми потерями.
В конце сентября крепость Внезапная была достроена и Ермолов решил наказать качкалыковских чеченцев за угон ими войскового табуна лошадей. Генерал-майору Сысоеву было приказано скрытно подойти к богатому аулу Дады-Юрт, окружить его и предложить жителям добровольно перебраться за Сунжу, а в случае отказа взять аул штурмом и не давать никому пощады. 15 сентября с отрядом из 6 рот, 5 орудий и 700 казаков Сысоев после 5-часового ожесточенного боя взял аул, при этом почти все его защитники погибли. Это произвело такое впечатление на чеченцев, что в дальнейшем они уже не оказывали упорного сопротивления, и в начале ноября Ермоловым были заняты аулы Исти-су, Наим-Барды и Аллаяр с незначительными потерями. Очистив Кумыкскую плоскость от чеченцев, Ермолов вернулся в крепость Внезапную.
Операционная карта военных действий А. П. Ермолова на Кавказе
Штурм Ахульго 22 августа 1839 г.
Между тем Мадатов 22 октября занял Янги-Кенд, главный пункт уцмийства каракайтагского, звание уцмия было упразднено и Каракайтаг вместе с Табасаранью были подчинены русской власти в лице дербентского пристава.
С занятием новых двух областей кольцо, сковывавшее горы Кавказа, все более и более охватывало страну, и это сильно волновало Дагестан. Опасность потерять независимость, а вместе с тем и возможность продолжать своеобразную полуразбойничью жизнь угрожала в равной мере всем дагестанским областям, и вот удержавшие еще владения, а также лишившиеся таковых ханы решили образовать союз, во главе которого стал акушинский кадий[110].
Предполагалось напасть на владения шамхала Тарковского, чтобы заставить его отречься от русских и примкнуть к союзу, затем захватить чирагское укрепление с целью открыть дорогу в Кубу и разорить владения преданного России Ассан-хана кюринского.
Укрепление Чираг стояло на границе между Казикумыком и Кюрою в горном проходе и составляло ключ горной пограничной позиции. Укрепление было занято двумя ротами Троицкого полка, но часть нижних чинов располагалась в саклях вне укрепления. В начале декабря Сурхай-хан казикумыкский, собрав скопище около 6 тысяч, ночью неожиданно появился у чирагского укрепления. Из 80 гренадер, находившихся вне укрепления, лишь немногим удалось спастись в крепость. Прапорщик Щербина с 4 стрелками, пробившись сквозь толпу лезгин, заняли высокий каменный минарет вблизи укрепления и в течение дня отбивались от ожесточенных атак горцев, пока, наконец, лезгины не подкопали минарет и не повалили его. С падением минарета лезгины обратили все свои силы против крепости, занятой гарнизоном около 400 человек. Осада длилась 3 дня; в крепости не было ни капли воды, офицеры были перебиты все и оставался один только штабс-капитан Овечкин с простреленной ногой и при нем около 100 солдат, наполовину раненных. На 4–5-й день гибель казалась неизбежна, но в это время на выручку подоспел генерал-майор Вреде с ротой пехоты и капитан Асеев с 50 солдатами. Появление русских и известие о том, что Акуша пала, принудили Сурхай-хана к бегству.
Защита чирагского укрепления является одним из блестящих эпизодов Кавказской войны.
В то время, когда Сурхай-хан собирал лезгин, чтобы напасть на Чираг, Ермолов отдал приказ Мадатову идти форсированным маршем к границам Акуши, и сам 11 ноября двинулся к Таркам. От владений шамхала Акуша отделялась высоким, малодоступным хребтом, который стал бы неодолимой преградой, если бы акушинцы догадались всеми своими силами занять единственный удобный перевал. Мадатов успел их опередить и занял перевал без выстрела, а 12 декабря спустился с гор и занял первую акушинскую деревню Уруму. Верстах в 10 от нее, на высоком хребте, амфитеатром находилась первая укрепленная позиция акушинцев, занятая 20-тысячным отрядом.