Тов. Ушаков, ответственный секретарь и руководитель организации, зорким оком опытного лекаря наблюдал за пульсом, температурой и общим состоянием своей паствы.
Несколько раз закоченевшие от сидения и речей делегаты взывали о закрытии прений. Сыр-дарьинский вождь делал из этих записок кораблики и окунал их в чернильницу.
— Ещё пусть потреплются. Не взопрели ещё. Сок из них не вышел.
— Устали все очень. Смотри, многие уже второй день на конференцию не приходят. Надо бы кончать.
— Никак нельзя. Худо-бедно, а ещё день — полтора пусть помусолят.
— Так ведь потом ещё с резолюциями возня!
— Ерунда, дело знакомое. Резолюцию тогда надо вынимать, когда народ при последнем издыхании. Тут ещё человек двадцать совсем свежих, вон, один, чудак, даже смеётся. А этот яблоко грызёт, как ни в чем не бывало! Пусть их укачает дотошна, тогда можно и с резолюциями.
На седьмой день конференция была совсем готова. Половина делегатов позеленела от слушания речей, как от морской болезни. Другая половина нейтрально дремала или делала покупки по чимкентским магазинам.
И тогда мудрый товарищ Ушаков встал, небрежно держа на ладони толстую пачку листов.
— Товарищи! Тут вот у меня резолюции… О задачах парторганизации, о конфискации имущества у баев-полуфеодалов, ну, там и о работе окружкома… Я думаю, народ устал, вопрос ясный, так что разрешите не оглашать? А?
Конференция встрепенулась. Измолоченные делегаты хмуро переживали внутреннюю борьбу.
— Надо бы всё-таки, того… прочесть. Неудобно как-то — не читая.
Ушаков игриво сощурил глаза.
— Собственно говоря, читать особенно незачем, одна формальность. Всё всем известно, притом публика тут вот жалуется — очень устали. Так, может, не читать, а?
— Может, прочтём, товарищ Ушаков? Уж всё равно, столько сидели — посидим ещё…
— Если хотите, прочту, пожалуйста, мне что… Только уж не пеняйте, они у нас во какие!
Окружной секретарь угрожающе взмахнул стопой густо замаранной бумаги. По рядам прошла опасливая дрожь.
— Ладно, чего там; пожалуй, не стоит, Ушаков, читать.
Руководитель торопливо спрятал бумаги в портфель.
— Дело ваше, уговаривать больше не буду, не хотите читать и не надо. Считаем резолюции в основе принятыми.
— А как же с поправками быть? С дополнениями?!
— Это, пожалуйста, вносите.
— Как же вносить, если мы резолюций не слышали, товарищ Ушаков!?
На это председатель окружной конференции, уже сходя с трибуны, иронически улыбнулся:
— В газете резолюции прочтёте, тогда и присылайте поправки — по почте. У нас ведь демократия!
В зале испуганно захихикали.
По справедливости — вовсе не следует обращать все громы и молнии и скорпионы на голову одного сыр-дарьинского окружного секретаря.
По Сеньке и шапка, по сенькиной матери и кафтан. Попробовал бы Ушаков устраивать свои фокусы в другой организации! Наломали бы бока.
А в сыр-дарьинской — прошло.
Почему?
Казахский краевой комитет, прослышав о том, что у нас показано выше, созвал новую, чрезвычайную партийную конференцию, заставив тех же делегатов, в том же составе, но по-настоящему, без халтуры, обсудить свои дела.
И тогда выяснились весёлые дела.
Тогда рассказано было, что в некоторых районах введены любопытные дополнения к нашему партийному уставу. В партию принимаются только сыновья баев, торговцев, да и то не моложе тридцати лет.
В других районах бай (полупомещик) приглашает к себе закусить весь партийный актив, и актив является и смирненько ест из баевых рук.
В третьем месте совет при обсуждении всех дел вызывает баев и муллу для консультации. Вместо Госплана — Магомет-план!
В четвёртом месте совет предлагает мулле совершить молебствие по случаю открытия партийного собрания…
А в общем выяснилось, что в райкомах, в советских органах; в ячейках Сырдарьинского округа густо сидят просто жулики, настоящие мошенники, подлинные воры, прямые разбойники и что с этим добром партия должна пойти на перевыборы Советов.
Партия готовится к чистке. Подход к ней — осторожный, спокойный, без излишней торопливости.
Самая чистка пройдёт последовательно в разных частях Союза. Но такую организацию, как сыр-дарьинская, можно было долго не держать в ожидании. Товарищи, пропустите сыр-дарьинцев вне очереди. Им очень нужно!
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Сталинские пятилетки
Казалось бы, не очень длительный период сталинских реформ донéльзя насыщен событиями: большими и маленькими, важными и не очень. Надо ли нам даже браться за эту колоссальную эпоху, заранее зная, что мы можем уделить ей не много места? Тем более, с упором на одну тему, а именно организацию власти? Наверное, надо. Но, занимаясь деталями, придётся помнить, в связи с какой задачей мы ими занимаемся.
Сложно вычленять закономерности во взаимоотношениях верховной власти («элиты») и народа какой-либо страны. Народ — он как бы «безликий», просто масса, без разделения на психологические и интеллектуальные типажи. Зато малочисленная властная верхушка (о которой историкам известно несравненно больше, чем о народе) представлена огромным числом портретов. Добрые, злые, умные, жадные… Поди разберись, что в истории происходило от закономерностей, а что — от личностных качеств вождей. Уж и не говоря о том, что не бывает среди людей абсолютных злодеев, как не бывает и «ангелов во плоти». Каждого можно в зависимости от заказа или в соответствии с представлениями историка представить каким угодно, создать любой портрет: хотите — злодея, хотите — праведника.
Если же счистить с биографий чешую, то становится видным: перед социальными системами стоят те же задачи, что и перед любой информационной системой, и можно легко проследить действие эволюционных законов. Человеческое сообщество, чтобы существовать в «предложенных» ему условиях, должно уметь сохранять прошлый опыт существования (чем и занят основной народ, консервативная часть населения), и одновременно уметь перестраиваться по мере их изменения. Властная же «элита» — и есть та особая часть общества, которая ловит сигналы внешнего мира, чтобы перенаправить усилия народа в нужную сторону. Если, конечно, перемены нужны, а среди персон «элиты» в самом деле есть достойные мудрецы.
Это легко понять. Крестьянину в его чисто крестьянском труде никакая власть не нужна; он сам знает, когда пахать, когда урожай собирать. И действительно, сельское население — наиболее консервативный элемент общества, а если крестьян свести на нет, их место займут другие — те, кто производит основной продукт страны и позволяет ей выживать. Но если на страну готовится напасть враг — кто сорганизует оборону? Разве крестьяне? Нет, правительство. Это оно потребует от народа материальных и человеческих ресурсов, выстроит армию и поведёт в бой. А интеллектуальная элита даст технические и прочие новинки, а также обоснует идеологический базис для тех или иных действий, организует процесс школьного и прочего образования.
Итак, властная верхушка нужна для выживания сообществ в переломные моменты.
Только понимая это, уже на этом фоне можно давать «портреты» властителей и оценивать их поведение. Если же какой-либо историк вывешивает перед вами целые галереи портретов добрых, умных или жадных царей, и говорит, что это и есть история, не верьте ему. Это сборники литературных анекдотов.
Верхние слои общества живут за счёт своей страны, то есть от прибавочного продукта, который даёт народ. Это не нахлебничество, если верховники работают в интересах той же страны и народа. Но если они начинают действовать в интересах иных стран, или просто прожирают ресурс, то для страны это катастрофа. А такое бывает: отрываются властители от интересов своей страны, забывают, что попали они «в верха» не по воле неких нематериальных сил. И тогда народ будто бы ни с того, ни с сего устраивает революцию, «разгоняет» негодных вождей, выдвигает новых лидеров, которые немедленно сами становятся «элитой» и попадают в портретную галерею историков.
Как видим, народ не может просто изгнать «верхушку». Он может её только заменить. Правящий слой необходим!
Сталинская эпоха показала, что, желая достичь успеха, государственная власть должна добиться сближения двух «народов» одной страны, трудящихся и верховников (не только бюрократов-управленцев, но и чиновников-исполнителей), в том числе в мере потребления. Оказалось, только так можно решить стоящие перед страной задачи. Нельзя одновременно развивать страну (трудами народа) и прожирать ресурс (стараниями «элиты»). Сталин — как показала история, держал в чёрном теле крестьянство и пролетариат, но и партноменклатуру, верхний слой своего времени, зажимал крепко, не давал излишне жировать.
Мы ниже покажем, как это было. Но сначала напомним принципы действия «русских горок», описанные в одной из предыдущих глав.
Общий сценарий развития событий таков:
1. Исходно низкая норма внутренних накоплений, вызывающая отставание в развитии нашей экономики и уровня жизни от других стран. Это не злой умысел, а объективно наше стационарное состояние.
2. Отставание. Правящая элита не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными в ходе последнего рывка, но не всегда эффективно. Вдобавок, властители видят неудовлетворительность их собственного состояния по сравнению с Европой, с точки зрения бытового комфорта. Не понимая причин этого отставания, вожди пытаются улучшить своё личное, а иногда и общее положение, копируя зарубежные образцы.
3. Появление внешнего вызова: внешний враг желает закрепить экономическое отставание нашей страны через её политическое поражение. Это — сигнал к началу перехода к мобилизационному режиму функционирования экономики. Такой переход требует появления новых людей в руководстве, способных его организовать.