В области портрета помимо Карла Брюллова, Ильи Репина и Ивана Крамского следует отметить творчество Николая Николаевича Ге (1831–1894) и Валентина Александровича Серова (1865–1911).
Еще два направления русской живописи — сказочный мир русского фольклора и религиозная живопись. Оба они реализовались в творчестве В.М. Васнецова.
Это самый яркий представитель «русского стиля» в живописи, любивший обращаться к мифологическим сюжетам («Витязь на распутье», 1878; «Аленушка», 1881; «Иван Царевич», «Богатыри», обе 1898). Васнецов расписал Владимирский собор в Киеве (1886). Широкую популярность приобрела его «Мадонна» с громадными глазами. Здесь византийские традиции соединились с модерновой техникой.
Стилистика росписи Владимирского собора получила продолжение в живописи конца XIX — начала XX в., особенно в работах Михаила Врубеля. Вместе с В.Д. Поленовым Васнецов создает в «русском стиле» церковь в Абрамцеве (1881–1882), а затем собственный дом в Москве. Васнецов проектировал также здание Третьяковской галереи (1900–1905), построенное для размещения в ней коллекции работ русской живописи, собранной купцом П.В. Третьяковым и подаренной им Москве.
Последователем Васнецова в религиозной живописи был Михаил Васильевич Нестеров (1862–1942). Ему присуща поэзия молитвенных откровений, удивительно гармонирующая с окружающим ландшафтом. В его полотнах «сцены монастырской жизни и видения подвижников развертывались на фоне той самой бедной северной природы, среди которой и сложилась эта жизнь и создавались или прививались эти житийные легенды и сказки» (П.Н. Милюков).
В сторону мира легенд и сказаний двигались Н.К. Рерих, И.Я. Билибин, М.А. Врубель.
Он впитал в себя ту модерновую стихию конца XIX — начала XX в., которая в то время уже заявила о себе в архитектуре, а позже составила основу для экспрессионизма и прошла через все XX столетие. По грандиозности замыслов и напряженности исканий Врубель напоминает А.Н. Скрябина в музыке. Его мастерство колорита, достигавшее изумительных результатов в рисовке цветных переливов («Жемчужина», 1904) и самоцветных камней («Демон», 1890), его попытки творческого перевоплощения природы, его наибольшее приближение к настроению истинно религиозного живописца — все это только малые осколки того, чего он хотел достигнуть. Завораживающее действие фиолетовых тонов и огромных глаз навсегда остается в памяти тех, кто знакомится с творчеством этого оригинальнейшего художника.
Родоначальником русского импрессионизма стал Константин Алексеевич Коровин (1861–1939). Яркий колорит, «фонтаны цветов», «праздник для глаз» выдвигаются у него на первое место. Среди импрессионистов можно назвать Филиппа Андреевича Малявина (1869–1940), шокировавшего зрителей морем разливанным красной краски и ухарской русской гульбой в своих «Бабах». Здесь же уместно вспомнить о Борисе Кустодиеве с его «Русской Венерой» и о колористе Александре Головине.
Самобытным художником был Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов (1870–1905) с его характерными сизо-голубыми тонами. «Бледно-синие и матово-спокойные тона, дрожащие, неземные силуэты, прозрачные стебли мистических цветов… на всем дымка несказанного, постигаемого лишь смутным предчувствием», — так увидел его полотна П.Н. Милюков. Борисов-Мусатов, пожалуй, ближе всего к символистам. К специфически русским чертам Борисова-Мусатова относят поэтизацию помещичьей усадьбы.
Среди нового поколения художников 1880-1890-х гг. выделяются Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) с его зловещим «Апофеозом войны» (1871) и Василий Дмитриевич Поленов (1844–1929).
Конец XIX в. характеризуется попытками создать русский стиль в предметах обихода, в мебели, утвари, коврах, орнаментах и т. д. Обосновывается мысль о всеобщности красоты.
Литературный и музыкальный критик В.В. Стасов писал: «Есть еще пропасть людей, которые воображают, что нужно быть изящным только в музеях, картинах и статуях, в громадных соборах, наконец — во всем исключительном, особенном… Нет, настоящее, цельное, здоровое в самом деле искусство существует уже лишь там, где потребность в изящных формах, в постоянной художественной внешности простерлась уже на все сотни тысяч вещей, ежедневно окружающих нашу жизнь. Народилось настоящее, не призрачное народное искусство лишь там, где и лестница моя изящна, и комната, и стакан, и ложка… и так до последнего предмета; там уж, наверное, значительна будет по мысли и форме и архитектура, и живопись, и скульптура»[107].
Данную программу пытались осуществить в Абрамцевском кружке художников, сложившемся в 1870-1880-е гг. в подмосковном имении крупного промышленника и мецената С.И. Мамонтова. В кружок входили В. М. Васнецов, В.А. Серов, К.А. Коровин, А.Я. Головин, М.А. Врубель, В.Д. и Е.Д. Поленовы. Кружку была свойственна ориентация на отечественные традиции.
Аналогично мастерским в Абрамцево были организованы художественные мастерские княгини М.X. Тенишевой в ее имении Талашкино под Смоленском, в которых также развивались сюжеты, формы, колористика, композиционные правила народного творчества. Здесь работали Н.К. Рерих, принимавший участие в строительстве церкви в Талашкино, и С.В. Малютин, придумавший, казалось бы, всегда существовавшую русскую матрешку.
В XIX в. возводится множество памятников, в том числе на народные пожертвования. Это монументы в честь Тысячелетия России в Великом Новгороде (М.О. Микешин, 1862), победы на Куликовом иоле (А.П. Брюллов, 1847), памятник русским гренадерам, павшим под Плевной в 1777 г. (В.В. Шервуд, 1887).
С 1820-х гг. к памятникам монархам и военным добавляются памятники древним мыслителям (их включают в композицию фасада Публичной библиотеки в Санкт-Петербурге, построенной К. Росси) и русским писателям. В Москве возводятся памятники А.С. Пушкину (А.М. Опекушин, 1880) и первопечатнику Ивану Федорову (С.М. Волнухин, 1909), в Петербурге — памятник И.А. Крылову (П.К. Клодт, 1848–1855), в Казани — Г.Р. Державину (1846), в Симбирске — Н.К. Карамзину (1845) и др. Строятся триумфальные арки, колонны, обелиски.
5.4. Архитектура
Архитектура золотого века — это Исаакиевский собор, Храм Христа Спасителя, Храм Спаса на Крови, это руст московских особняков с мезонином, возникших, как грибы, после пожара 1812 г., петербургские доходные дома. Это берущие пример со столиц губернские и уездные города, в которых взращиваются таланты, переезжающие затем в столицы.
Петербургский ампир. При Александре I классицизм сменился ампиром с его колоссальными размерами. От увлечения античной Грецией переходят к преклонению перед Римом. В эпоху ампира в России выполнены такие грандиозные проекты, которые не могли осуществиться нигде в Европе, даже во Франции при Наполеоне. Это здание фондовой биржи и ростральные колонны, образовавшие ансамбль стрелки Васильевского острова (Ж. Тома де Томон, 1805–1810), Исаакиевский собор (А.А. Монферран, 1817–1857) и т. п. В.П. Стасов (1769–1848) создал ансамбль Марсова поля, построив на нем здание Павловских казарм (1817–1819), а также Конюшенной площади, на которой он перестроил здание Конюшенного двора (1817–1823).
В эпоху классицизма строились круглые в плане церкви, поскольку круг воплощал единство, бесконечную сущность, однородность и справедливость Бога. В качестве примера можно привести Свято-Троицкий собор Измайловского полка (В.П. Стасов, 1827–1835), Казанский собор (А.Н. Воронихин, 1801–1811). А.Н. Воронихин (1750–1814) соорудил в Казанском соборе первый купол на основе металлических конструкций.
В 1806–1823 гг. по проекту А.Д. Захарова (1761–1811) в стиле ампир перестраивается Адмиралтейство с башней и шпилем в центре. Возводится Триумфальная арка на Петергофской дороге (Нарвские ворота; Д. Кваренги, 1814), Триумфальные ворота у Московской заставы (В.П. Стасов, 1833–1838).
Развитие железнодорожного транспорта сопровождалось строительством вокзалов: Николаевского (Московского), Петергофского (Балтийского) и др. Один из первых российских вокзалов (в Павловске, А.И. Штакеншнейдер) был одновременно и концертным залом. Отсюда и само слово «вокзал», происходящее от англ. vauxhall («воксхолл»), т. е. зал для пения.
Гармоничны не только ансамбли площадей, но и улиц. Так, на Невском проспекте башня Николаевского вокзала является «репликой» башни Городской думы, а особняк Белосельских-Белозерских построен с учетом архитектуры неподалеку расположенного Строгановского дворца.
Маркиз А. де Кюстин, побывавший в России в 1839 г., писал о Петербурге: «…невозможно без восторга созерцать этот город, возникший из моря по приказу человека и живущий в постоянной борьбе со льдами и водой».
В первой четверти XIX в. создание великолепных классицистических ансамблей полностью закончило формирование центра Петербурга. Завершил александрийский стиль ампира и петербургский период архитектуры К.И. Росси.
Родился он в Петербурге в артистической семье. Работал в Москве, Твери и других городах. Став одним из главных архитекторов Петербурга, Росси очень удачно вписал классицистические здания в его барочный центр. Наиболее оригинально смотрится здание Главного штаба на Дворцовой площади — полукружие перед Зимним дворцом со знаменитой аркой посередине, после чего площадь приняла окончательный вид (1819–1829). Он же создал монументальный Михайловский дворец с площадью перед ним (1819–1825), в котором с 1890-х гг. размещался Музей русского искусства, ныне Государственный Русский музей. Для ампира и, в частности, александрийской эпохи характерны аттики (стенки над карнизом), размещение скульптурного убранства не только в специальных нишах, но и на плоскости стены, арочные проемы, обилие круговой скульптуры.