[199]: одно голое имя не могло дойти из такой глубины времен, Иоакимовская же летопись не только дает множество сведений о нем, но и сообщает их в одном последовательном рассказе, где и предыдущее и последующее тесно логически связано; 2) традиция всех летописей явно указывает на реальность существования Гостомысла; 3) имеется основание понимать, почему данные о Гостомысле замалчиваются большинством летописей, — потому что все они являются списками одной главной летописи, ведущейся в Киеве, не в интересах которой было говорить о самостоятельной истории Новгорода. Умолчание о Гостомысле — совершенно намеренное, продиктованное политическими соображениями.
Интересно, что Гостомысл называется не князем, а посадником, старейшиной, что, несомненно, неспроста: летописец-киевлянин намеренно переводил князя Гостомысла в низший ранг, чтобы подчеркнуть первенство Олега, с него, мол, началась настоящая государственная жизнь Руси.
А между тем из истории призвания князей того же киевского летописца явствует, что северные племена уже знали князей и знали, что они искали («поищем себе князя»). Простодушный летописец не сумел спрятать все концы, — истина легко обнаруживается. Новгородская же летопись, именно Иоакимовская, подробно говорит о своих северных князьях, т. е. сообщает то, что в высшей степени не нравится киевлянину Нестору, поэтому он прибег к простому средству: он игнорирует северных князей.
Когда Рюрик появился на Руси, ему было, вероятно, не менее 30 лет, за это говорит, во-первых, то, что он был старшим из трех братьев, во-вторых, в 887 г. он уже умер, в-третьих, вряд ли он мог быть совсем юношей, ведь северные славяне нуждались в твердой и опытной руке. Таким образом, год рождения Рюрика можно принять провизорно за 840 г.
Умила, мать Рюрика, очевидно, была лет на 20–25 старше, т. е. родилась около 820 г. Сам же Гостомысл родился, вероятно, около 790 г., ибо в 867 г. приблизительно уже умер и до того времени был уже настолько дряхл, что не имел способности иметь детей.
Отец Гостомысла Буривой, вероятно, родился около 770 г., а самая борьба его с врагами падает на начало IX в. После долгой борьбы Буривой вынужден был удалиться в отдаленные свои владения, куда власть варягов не достигала; варяги наложили дань на Новгород. Судя по тому, что новгородцы просили Буривоя дать им своего сына Гостомысла, можно думать, что Буривой был стар и неспособен уже к долгой и упорной борьбе, поэтому год рождения его должен быть отнесен еще глубже. Гостомыслу удалось прогнать варягов, началось его долгое царствование.
Когда приблизительно в 867 г. Гостомысл умер, начались неурядицы из-за отсутствия наследника. Эти неурядицы, по нашему мнению, длились не менее трех лет. Любопытно отметить, что, когда мы произвели этот предварительный подсчет, мы не обратили внимания, что Никоновская летопись излагает события не столь примитивно, как Несторовская. Несторовская кладет неурядицы, затем совещание племен, наконец, призвание князей — все на один год. Никоновская между решением о необходимости найти князя и появлением Рюрика кладет три года. Таким образом, наше предположение нашло себе подтверждение в Никоновской летописи.
В 870 г. Рюрик появляется в Ладоге, а на 4-й год садится в Новгороде.
Таким образом, дорюриковская хронология выглядит в таком виде:
770 — (вероятно, еще раньше) — рождение Буривоя.
790 — рождение Гостомысла.
815 — война Буривоя с варягами.
820 — падение Новгорода, варяжское иго.
825 — свержение варяжского ига Гостомыслом.
867 — смерть Гостомысла, неурядицы.
870 — появление Рюрика в Ладоге.
873 — появление Рюрика в Новгороде.
872 — появление Аскольда в Киеве.
874 — неудачный поход Аскольда на Царьград.
885 — рождение Игоря.
887 — смерть Рюрика.
7. Когда и где крестилась княгиня Ольга?
На вопрос, где крестилась княгиня Ольга, мы можем дать совершенно определенный ответ, — в Царьграде. О том, что княгиня Ольга крестилась в Царьграде, говорят все русские летописи, византийский историк Скилиций[200], а также западноевропейские хроники.
Титмар Мерзебургский[201] говорит: «Helena Regina quae Constantinopoli baptizata erat» (Елена — христианское имя Ольги при крещении)[202]. Кроме Титмара, о посольстве Ольги к Оттону I и приезде в Киев епископа Адальберта говорит целый ряд хроник: так называемый «Continuator Reginonis», «Annales Lamperti»[203], а также «Анналы» Гильдесгейма, Магдебурга и Кведлинбурга. В грамоте Оттона (Monum. Germ. Dipl. I. 502) княгиня Ольга названа «Regina Rugorum»[204], что дало повод некоторым, например Карамзину, сомневаться, относится ли это к Ольге, а не к королеве жителей острова Рюгена[205]. В. Васильевский в статье своей «Древняя торговля Киева с Регенсбургом» (Журнал Министерства Народного Просвещения. 1888. № 258. С. 127) выяснил этот вопрос окончательно.
Нет ни одного исторического источника, который утверждал бы, что княгиня Ольга крестилась не в Царьграде, или подвергал бы в какой-то степени сомнению вышесказанное. Более того, Иоакимовская летопись ясно указывает, что Ольга и не могла креститься у себя дома: «Ольга владея со сыном, и научена бывши от пресвитер, сущих в Киеве, вере Христове, но крещения, народа ради, прияти не можаше; сего ради иде с верными вельможи ко Царюграду, и прияв крещение, со многими дары и честию от царя и патриарха возвратися в Киев, идеже первее святый Андрей веру Христову проповеда; приведе же с собою иереи мудри и церковь святыя Софии древяную устрои, а иконы ей присла патриарх, и прилежаху к научению».
Таким образом, Ольга была обращена в христианство еще в Киеве бывшими там христианскими священниками, но формального крещения не приняла, боясь недовольства народа («народа ради»). В ее решении принять крещение в Царьграде сыграло, вероятно, известную роль и желание увидать Царьград и совершить церемонию в условиях, соответствующих ее высокому положению (из дальнейшего мы увидим, что церемония была совершена при царском дворе). Своим крещением Ольга поставила свой народ перед свершившимся фактом, протестовать, в сущности, не было перед чем. Принятие Ольгой иной веры было ее личным делом, но в Киеве это могло вызвать сопротивление и волнения, крещение же в Царьграде произошло, так сказать, «под сурдинку».
Некоторые исследователи, не получив точного решения вопроса, когда крестилась Ольга, искали его в предположении, что Ольга явилась в Царьград, уже будучи христианкой, и формально. Это предположение совершенно не согласуется со всеми историческими источниками и должно быть окончательно отброшено.
На вопрос, когда княгиня Ольга крестилась, русские летописи отвечают — в 955 г. Как мы увидим, цифра эта довольно точна, но следует иметь в виду, что сообщение летописи об обстоятельствах крещения Ольги и дата ее крещения происходят из разных источников. Рассказ летописи об обстоятельствах крещения — не более как народная легенда, внесенная летописцем в летопись потому, что, кроме этой легенды, летописцу о крещении ничего не было известно.
Мы знаем, далее, что протограф летописи был без дат и только последующий летописец внес даты задним числом. Данная дата, т. е. 955 г., оказывается довольно верной и, надо полагать, выведена из указания Якова Мниха в «Памяти и похвале князю Владимиру», что Ольга умерла в 969 г., прожив 15 лет христианкой. Отсюда получается простой отсчет, что крестилась она в 954 г. или 955 г., если мы берем летосчисление с началом года 1 сентября.
Поскольку рассказ о крещении Ольги совершенно легендарен и содержит явные ошибки, например, в Лаврентьевской летописи сказано — «бе тогда царь имянемь Цемьский» (Иоанн же Цимисхий вступил на престол только 11 декабря 969 г., т. е. когда Ольги уже, по-видимому, не было в живых). Дата, указываемая русскими летописями, не является вполне надежной и нуждается в проверке иностранными источниками.
«Продолжатель Регинона» сообщает, что в 958 г. к императору Оттону I пришли послы королевы русских Елены, которая незадолго до этого была крещена в Константинополе при дворе имератора Романа (сына Константина Багрянородного). Таким образом, в 958 г. на Западе Ольгу уже знали как христианку и называли ее христианским именем Елена. Указание, что она была крещена при дворе императора Романа, однако, не означает, что это случилось в 959 г., когда император Роман вступил на престол. Дело в том, что и зять Константина Багрянородного (Роман Лекапен, умер в 945 г.), и дети его уже давно были возведены в императорское звание. Поэтому указание хроники говорит не столько о времени, сколько о месте крещения, т. е. о дворе императора Романа, что вполне правдоподобно, если принять во внимание знатность Ольги.
Следующим источником является труд Константина Багрянородного «О церемониях двора», в котором он, между прочим, описывает два приема Ольги им самим в среду 9 сентября и в воскресенье 18 ноября (эти дни соответствовали 957 г.). Багрянородный не называет Ольгу Еленой, а Хельгой, т. е. употребляет ее языческое имя. Однако в этом нельзя усмотреть того, что Ольга в 957 г. еще не была христианкой, — светские имена господствовали. Даже Владимир Мономах, уже значительно позже, в своем завещании детям говорит, — я, получивший при крещении имя Василий, а известный всем под именем Владимира и т. д. Не лишено значения и то, что и Ольга, и Владимир при канонизациях их Русской церковью вошли в список святых не с их христианскими, а их языческими именами. Отсюда ясно, что Багрянородный мог называть Ольгу, бывшую уже христианкой, ее языческим именем.
Из описания церемонии нельзя никак заключить, имел ли дело Багрянородный с христианкой или язычницей. Есть, однако, косвенные обстоятельства, говорящие в пользу того, что в 957 г. Ольга уже была христианкой. Если бы ее крещение состоялось в 957 г., то Багрянородный, во-первых, не мог умолчать о таком заметном событии, упоминая вместе с тем мельчайшие мелочи приема Ольги. Далее, из описания ее свиты видно, что в ее составе был священник Григорий, что вполне понятно, если Ольга уже была христианкой.