Томсен, разбирая это свидетельство, добавляет в отношении слова «Northmannorum» — «The last name answering evidently to the Greek τῶν Ρως» — «Очевидно, последнее именование соответствует греческому τῶν Ρως» (англ.) (т. е. последнее имя отвечает, очевидно, греческому «тон Рос»), ставя таким образом между «Рос» и норманнами знак равенства.
Это совершенно верно, ибо речь идет здесь не о норманнах в широком значении этого слова, а об узком его понимании, т. е. о Киевской Руси, т. е. той части общего понятия «норманны». которая называла своего главу «хаканом».
Что речь шла не о норманнах Скандинавии, ясно из того, что вопрос о титуловании вождей разбойничьих шаек, конечно, не мог подниматься. Речь шла о титуловании глав различных государств, вступавших в дипломатические сношения друг с другом.
Остается сказать еще несколько слов о третьем историческом источнике, толкующем о «хакане» и «Руси». Этот источник — иного рода, далеко менее достоверный, чем западные источники. Это сообщение арабского писателя (около 912 г.) Ибн-Даста. В этом сообщении так много неясного и напутанного, что нет ни одного исследователя, который сказал бы, что он вполне ясно понимает, о ком идет речь. На сути сообщения поэтому мы не останавливаемся, отметим только, что, по Ибн-Даста, вождь «руссов» назывался «Хакан-Рус». И здесь опять мы находим какой-то отголосок того, что вождь руссов назывался «хакан». Из всего вышесказанного ясно, что послы народа «Рос» были послами Киевской Руси, а не скандинавского государства.
Остается упомянуть для полноты, что высказывалась мысль, будто послы на самом деле были от хазарского кагана, но тогда послам нечего было называть себя народом «Рос», а просто переехать через море домой — в этом препятствий им не было. Другое дело было с Киевской Русью со столицей, расположенной по крайней мере в 500 километрах от берега моря, этот путь действительно мог быть перехвачен врагами.
Предполагали также, что послы были от так называемой «Черноморской Руси», гипотетического славянского государства на Черном море, о котором достоверно мы решительно ничего не знаем. Но и в этом случае что мешало послам переехать через море, а не ехать за тридевять земель в обратную сторону?
Одним словом, мудрили на все лады, стараясь обойти единственное напрашивающееся само собой решение. Принять его не могли потому, что не позволял норманистский гипноз.
Итак, выводы из показаний Вертинской летописи следующие.
1. Народ «Рос» ни в коем случае не был скандинавским: а) такого скандинавского народа история Запада не знает совершенно, b) никогда в Скандинавии королей «хаканами» не называли, с) история вообще не знает заключения договора между Византией и Скандинавией, d) Людовик не мог принять славян за шведов, е) если послы обманывали Людовика, они не могли прикрываться именем именно того народа, которого он имел основания бояться.
2. Народ «Рос» был Киевской Русью, издавна заключавшим договоры с греками, о чем имеется ясное указание в документах, относящихся уже к 867 году. Посольство 839-го, вернее, 838 года в Царьград было одним из цепи посольств, связывающих Киевскую Русь с Византией. В подобных посольствах от имени Руси принимали участие и скандинавы, что дало основание для подозрений Людовика.
3. 839 год, таким образом, является пока самым древним упоминанием о Руси, сохраненным в достоверном историческом источнике. Поэтому 839 год может считаться годом, когда «нача ся прозывати Руськая Земля», т. е. когда Русь выступила на арену мировой истории, иначе говоря, до Рюрика. Самый термин «Русь» («Рос»), конечно, создался задолго до этого, в 839 году он был достаточно известен и в Византии, и в Западной Европе и в разъяснениях не нуждался — Русь уже хорошо знали.
4. Этот важный опорный пункт норманизма решительно не может быть принят, наоборот: свидетельство Вертинской летописи говорит совершенно определенно в пользу «славянофилов». Напомним, что правота последних подтверждается целым рядом фактов и соображений, которые читатель найдет в последующих выпусках. Опубликовать сразу весь материал автор не имеет ни времени, ни средств. Он только может заверить читателя, что все опорные пункты норманистов им опровергнуты.
4. Константин Багрянородный о названиях днепровских порогов
Как известно, Константин Багрянородный, или Порфирородный, (905–959), византийский император, в 9-й главе своего сочинения «Об управлении империи» (De administrando imperio), написанном, по-видимому, около 950 года, дает названия днепровских порогов на двух языках: «по-русски» и «по-славянски».
Его данные были использованы уже давно в споре о происхождении Руси между норманистами и антинорманистами. Норманисты считают его данные неопровержимым доказательством того, что под «Русью» он подразумевал скандинавов, а под «славянами» — русских в современном понимании этого слова.
В их представлении, «русский» и «славянский» языки Багрянородного были совершенно разными языками, что и доказывается анализом названий порогов. Этот анализ был произведен профессором В. Томсеном, датским ученым, в 1877 году и с тех пор остается непоколебимой твердыней норманизма (см. Dr. Vilhelm Thomsen, 1877, The Relations between Ancient Russia and Scandinavia and the Origin of the Russian State. Oxford and London, 1—150).
Хотя антинорманисты и сделали ряд возражений, но не выставили ни одной работы, которую можно было бы противопоставить работе Томсена.
На деле, как мы увидим ниже, аргументы норманистов далеко не так сильны, как это кажется, и данные Багрянородного могут быть истолкованы иначе и не прибегая к натяжкам, как это сделал Томсен.
Прежде чем перейти к изложению и комментированию данных Багрянородного, следует сказать несколько слов об оригинале сочинения Багрянородного. Сколько нам известно, имеется две рукописи, писанных по-гречески и слегка отличающихся друг от друга. Печатных изданий гораздо больше, причем редакторы их местами значительно расходятся друг с другом, «исправляя» греческий оригинал; естественно, что расходятся и их латинские переводы.
Насколько существенны расхождения, видно из того, что, говоря об отношениях славян к россам, один редактор и переводчик считает их «foederati», т. е. союзниками, членами одной федерации, другой же «tributarii», т. е. данниками. Для нас эта разница чрезвычайно существенна и важна.
Мы пользовались сочинением «Imperium orientale sive antiquitates constantinopolitanae in quatuor partes distributae: quae ex variis scriptorum graecorum operibus et praesertim ineditis adornatae, Commentariis et Geographicis, Topographicis, aliisque quam plurimis monumentorum ac nomismatum tabellis illustrantur, et ad intelligentiam cum sacrae tum profanae historiae apprime conductunt.
Opera et studio Domni Anselmi Banduri Ragusini, Presbyteri ac Monachi Benedictini e Congregatione Melitensi. Tomus primus. Venetiis. Ex Typographia Bartholomei Javarina. MDCCXXIX» — «Восточная империя, или Древности константинопольские, на четыре части разделенные: каковые древности собраны из различных трудов греческих авторов, прежде всего, неизданных; снабжены комментариями географическими, топографическими и прочими, а также множеством изображений памятников и монет, и предназначены исключительно для постижения истории, как сакральной, так и профанной.
Деяниями и тщанием Ансельма из Рагузы, пресвитера и бенедиктинского монаха из Мальтийской конгрегации. — Том первый. — Венеция, 1729» (лат.) текст: 45—127 комментарий 17–77, in folio.
Итак, следует отметить, прежде всего, что: единого чтения сочинения Багрянородного нет, есть две «оригинальных» рукописи, в деталях несколько отличные, 2) печатные издания из-за различного толкования переводчиков местами значительно расходятся друг от друга, 3) нет русского перевода, который указал бы на все разногласия и тем дал бы возможность учесть все возможности при расшифровке интересующих нас мест, 4) сделанные до сих пор переводы были переводами «вообще», когда переводчик особенно не углублялся в суть, на самом же деле нужна кооперация историка-исследователя с переводчиком-филологом.
Таким образом, историки пользовались не совсем безупречными переводами, мы подчеркиваем необходимость критического перевода сочинения Багрянородного.
Порогов, как считает большинство, было семь, хотя некоторые из них растянуты и один мог считаться за два (отсюда и расхождение в цифрах у некоторых авторов). В настоящее время все они залиты водой от плотины Днепровской электростанции.
I. Первый порог с севера на юг назывался в недавнее время Старо-Койдацким или Кодацким — название, явно не связанное с названием Багрянородного.
По последнему, первый порог назывался «Эссупи», «что по-русски и по-славянски, говорит он, значит “не спи”». Это указание является указанием кардинальной важности.
Прежде всего, оно дает представление о степени искаженности названий: «не спи» превратилось в «эссупи», т. е. «н» вовсе утратилось, «с» удвоилось, «у» добавилось в середине слова, значит, и в других названиях можно ожидать подобного же, что и подтверждается (см. ниже).
Во-вторых, что особенно важно, этот порог не только назывался одинаково на обоих языках, но и значил одно и то же.
Конечно, в двух совсем разных языках могут быть одинаковые слова (но означающие совсем разное), либо означающие одно и то же, но заимствованные из третьего языка, но одинаковой фразы, т. е. и одинаковой грамматики, быть не может. Если в двух языках выражение «не спи» одинаково — это значит, что языки эти одной семьи, очень близки друг к другу, а скорее всего, это только наречия.
Поэтому весь текст Багрянородного следует расматривать совсем с другой точки зрения: «русский» и «славянский»» языки Багрянородного вовсе не скандинавский и русский, а два наречия славянского языка. Одно — новгородское («славянское» Багрянородного), другое — киевское («русское» Багрянородного). Существовали, очевидно, две системы названий порогов, новгородская и киевская, некоторые названия были одинаковы, например, первого порога, другие отличались. Две обособленные славянские области, пользовавшиеся днепровским путем, имели и две системы названий.