Но, может быть, они навязали или пытались навязать свою веру языческую, скандинавскую? Здесь мы сталкиваемся с фактом огромной важности: несмотря на то, что скандинавская династия, по воззрениям норманистов, царила по крайней мере в течение трех языческих поколений (Олег, Игорь, Святослав и частично Владимир, если не считать еще самого Рюрика), в истории нет ни одного факта, даже намека на то, что они исповедовали религию Одина. Это не только странно, но и совершенно непонятно, если стоять на норманистских позициях; для норманистов такие факты — «трын-трава».
Всюду Рюриковичи ведут себя так, как если бы они были исконными руссами. Ни одного недоразумения или столкновения, ни малейшей заминки на религиозной почве[24].
Даже такая деталь: германские народы клялись оружием, вонзая его в землю, Олег же, первый «русский» князь, как и все прочие славяне, клялся, кладя меч обнаженным на землю. Значит, если он даже не был славянином, то шел в фарватере славянской стихии, не он влиял на нее, а он подчинялся ее влиянию. Клялся Олег, как и прочие, не Одином, а Перуном, воины же его, христиане, клялись на христианский лад.
Из сообщения летописи ясно, что с религией считались и религии различали друг от друга. Если бы Олег исповедовал религию Одина, то его заставили бы клясться именно им, а не Перуном. Вся соль ведь в том, чтобы связать клятвой клянущегося тем, что он почитает, перед чем он склоняется, иначе клятва теряет всякий смысл. За все пребывание варягов на Руси при языческих князьях мы не имеем ни одного наималейшего намека на существование на Руси религии Одина. Таким образом, скандинавы не только не принесли на Русь своей религии, но даже странным образом оказались в полном подчинении у славян в этом отношении.
Подводя итоги вышесказанному, мы должны признать, что влияние скандинавов на Русь в религиозном отношении было близко к нулю. Далее, вековое пребывание Рюриковичей у кормила правления, руководство важными постами варягами, наличие многочисленных варяжских дружин и проч. выразилось в том, что русский язык заимствовал из Скандинавии, как это мы видели в одном из очерков, менее полудесятка (!!!) слов, если вообще что-либо заимствовал. Такое ничтожное количество заимствованных слов говорит о ничтожности влияния скандинавов на Русь, что стоит в полном противоречии с постулатом норманистов. Наоборот, только русская лень является причиной того, что до сих пор не исследовано достаточно подробно влияние языка Древней Руси на Скандинавию, — до сих пор в шведском языке сохраняются слова, взятые из славянского: lodja — лодка (старорусское слово было «ладья»), petschat — печать, torg — площадь, bezmen — безмен, kleti — клеть и т. д.
Здесь уместно будет сказать несколько дополнительных слов к тому, что было сказано нами в предыдущем выпуске о скандинавских словах в русском языке. Сыромятников, 1912 (Журнал министерства народного просвещения, июль, с. 132–133) нашел всего 8 древнескандинавских слов в русском языке. В 1931 году норманист Мошин еще раз подверг этот вопрос ревизии. Из полусотни слов, которые в 1850 году разобрал Срезневский, только 6 Мошин признал за скандинавские и еще 2, возможно, скандинавские. Срезневский считал, что Русь тогда обладала запасом слов не менее, чем в 10 000. Совершенно очевидно, что соотношение 6 к 10 000 ничтожно мало.
Однако и здесь начинаются новые сомнения: в числе 6 слов имеется слово «аск», считаемое Томсеном за основу для слова «ящик». Но Даль (Словарь, IV том) указал, что слово «ящик» русские заимствовали у поляков, а те от немцев.
Выясняется, что слово «берковец» (старинное «берковеск») — восточного происхождения (Бруцкус считает его тюркским). Третье слово — «якорь» уходит в санскрит. Остаются три слова, смущающие Мошина: — «гридь», «спуд», «Суд». Достаточно добавить, что такой знаток, как Срезневский, считает слово «гридь» русским, слово «спуд» Даль считает церковно-славянским, касательно же слова «Суд» (название гавани Царьграда), то оно весьма сомнительное, ибо «Souda» — греческое, «ров с водой». В отношении слов «тиун» и «ябедник» сам Мошин находится в сомнении. Итак, мы приходим к выводу, что нет ни одного слова в русском языке, которое мы могли бы считать бесспорно древнескандинавским.
Подводя итоги всему вышесказанному, мы должны признать, что влияние скандинавов на Русь в отношении языка было близко к нулю.
Но, может быть, варяги принесли с собой грамотность, письменность? Ведь народы Скандинавии пользовались руническими письменами. Действительно, одна-единственная руническая надпись найдена на всем огромном просторе России[25], именно на острове Березани недалеко от устья Днепра. Так как готы, перекочевавшие из Прибалтики, в течение нескольких столетий жили вдоль северного побережья Черного моря, то происхождение этой надписи не является загадкой. Норманисты объясняли это загадочное отсутствие рунических надписей тем, что в России не было камня, на котором можно было писать! Не говоря о том, что это утверждение совершенно ошибочно, ибо мы находим немало выходов гранита, известняков и других пород (мы даже имеем, например, на Каменных могилах вблизи Мариуполя рисунки и знаки в пещерах[26] и т. д.), можно напомнить, что имеются иные материалы, которые могли бы нести рунические надписи. Так, например, вблизи Ковеля (самое восточное местонахождение рун) найдено металлическое копье, по-видимому, с именем владельца, написанное рунами.
Итак, несмотря на вековое, якобы, господство норманнов на Руси, следов их письменности не найдено. Что же касается восточных славян, то мы имеем много данных, что они пользовались разными видами письменности задолго до Рюрика (надписи на дне сосуда в с. Алеканове и т. д.). Мы не останавливаемся здесь на этом вопросе подробно, ибо предполагаем посвятить ему особый очерк, но считаем нужным напомнить, что кириллица появилась на Руси приблизительно в одно и то же время с появлением Рюрика. Сама же она, весьма вероятно, впитала в себя элементы письма, существовавшего задолго до Рюрика. Об этом совершенно ясно говорит «Житие св. Кирила», которое, естественно, склонно преувеличивать заслуги его. Между тем оно повествует, что во время поездки в Хазарию (около 860 г., т. е. до изобретения кириллицы) Кирилл нашел в Корсуне человека, у которого были Евангелие и Псалтырь, написанные «русьскыми письмены». Кирилл в несколько дней научился читать эти книги, чем совершенно поразил окружающих. Неудивительно, поэтому, что в одной из русских рукописей XV века говорится: «а грамота русская явилась, Богом дана, в Корсуне русину, от нея же научися философ Константин».
Подводя итоги вышесказанному, мы должны признать, что влияние скандинавов на Русь в отношении письменности равнялось нулю.
Но, может быть, скандинавы принесли с собой свои законы, свои формы суда?
Первый кодекс русских законов был составлен около 1016 года, хотя существование более ранних редакций видно из договоров Руси с греками еще в первой половине Х века. Первый скандинавский кодекс «Schonsche Gesetz» появился в 1103 году, шведский «Ostgota Lagen» в 1168 г., «Westgota Lagen» в 1220 году. Таким образом, «Русская Правда» на 150 лет старше шведского кодекса, что говорит в пользу того, что русское законодательство возникло независимо от скандинавского. Наоборот, при общей отсталости культуры Скандинавии от культуры Древней Руси можно предполагать некоторое заимствование скандинавами норм права у руссов.
Сам С. М. Соловьев, заядлый норманист, писал (История России, I, 3-е издание, стр. 271): «…не может быть и речи не только о том, что Русская Правда есть скандинавский закон, но даже о сильном влиянии в ней скандинавского элемента».
Владимирский-Буданов («Обзор истории русского права», 6-е издание, 1909, стр. 97) указывает, что в «Русской Правде» есть некоторое влияние византийского права, но нет совсем влияния права скандинавских стран.
Не только статьи или параграфы кодекса отличают русское право от скандинавского, но главным образом самый дух их. Древний русский кодекс был гораздо гуманнее скандинавского или германского: не было разнообразных и зверских казней, не было пыток, не было, в сущности, смертной казни, или она часто заменялась «вирой», т. е. денежным штрафом. Жестокости были введены в русское право значительно позднее под влиянием германского права, главным образом через посредство Пскова и Новгорода.
Вопреки господствовавшему в X веке в Европе так называемому «береговому праву», т. е. праву на людей и имущество с разбитого корабля, русско-византийские договоры провозглашают помощь иностранцам, потерпевшим кораблекрушение. Русское право X–XIII веков знало наказания за преступления, совершенные по отношению к потерпевшим кораблекрушение, ст. 9 договора 944 года прямо ссылается на закон русский.
В этом постановлении сказывается истинный дух гуманности, ибо, казалось бы, достаточно уже людям испытать ужас смертельной опасности, тяжесть утраты товаров и имущества, трудности в возвращении домой, — закон цивилизованной Европы подвергал их еще большей опасности — стать рабами.
Здесь не место останавливаться на анализе «Русской Правды», отметим, что в ней имеются две статьи — «о воле́» и «о псе», которые являются едва ли не первыми в мире законами о покровительстве домашним животным. Словом, русское право — право не заимствованное, а оригинальное. Влияние скандинавского права на русское, как мы видели выше, равняется нулю.
Итак, «завоеватели», «властители», «культуртрегеры» норманны не имели никакого влияния ни на религию, ни на законы, ни на язык руссов. Хороши завоеватели, хороши культуртрегеры! Какими тупицами нужно быть, чтобы, зная все эти факты еще в конце минувшего столетия или, самое позднее, в начале текущего, бормотать что-то о влиянии варягов по крайней мере до 1938 года («Владимирский сборник»)!
Но, может быть, скандинавы развили на Руси торговлю? Из показаний арабского географа IX века Ибн-Хордад-бе