Обыкновенно перенесение столицы из Рязани в Переяславль приписывают Олегу Ивановичу; мы думаем, что оно относится ко времени его предшественников. После татарского нашествия летописи почти совсем не упоминают о городе Рязани, между тем как около Переяславля сосредоточиваются все главные события княжества. В 1300 г. у Переяславля, неизвестно зачем, сходились Ярославичи; в следующем году под его стенами был разбит Константин Даниилович Московский; здесь Коротопол убил Александра Михайловича Пронского; сюда пришел Ярослав Александрович с татарами и выгнал Коротопола. Очень вероятно, что князья уже с XIII в. стали предпочитать Рязани более надежные укрепления Переяславля. Притом же первый город был несколько удален от центра рязанских владений и выдавался на восток, в глухую мещерскую сторону, а второй занимал почти серединное положение и был гораздо ближе к Москве, откуда теперь грозила постоянная опасность, следовательно, в стратегическом отношении это был лучший пункт в целом княжестве.
Глава VОлег Иванович. 1350–1402 гг.
Не старше 12 или 15 лет остался Олег — в крещении Иаков — после смерти своего отца Ивана Александровича. Мы не можем указать на обстоятельства, которые сопровождали юные годы Олега, и потому не знаем, под влиянием каких впечатлений сложился этот замечательный характер. Все княжение его отца летописи проходят совершенным молчанием, которое заставляет предполагать отсутствие важных событий внешних, видим только, что Иван Александрович упрочил великокняжеский рязанский стол за своим сыном, а Пронский удел предоставил племяннику Владимиру Дмитриевичу.
По всему заметно, что умные и преданные советники окружали Олега, когда он сел на отцовском столе. Они сумели поддержать внутреннюю тишину, и довольно искусно воспользовались обстоятельствами для того, чтобы возвратить часть потерянных волостей. Черная смерть, опустошавшая в то время северную Россию, кончина Симеона Гордого и отсутствие московско-суздальских князей, споривших в Орде о великом княжении — все это благоприятствовало предприятию рязанцев. В Петровки 1353 года они захватили внезапным нападением город Лопасну. Лопасненский наместник Михаил Александрович попался в их руки и перенес жестокое заключение, пока не был выкуплен из плена. Олег в этом деле или не принимал личного участия, или действовал под влиянием других; летописец замечает о нем только следующее: «Князь же их Олег Иванович тогда был еще млад».[129] Миролюбивый Иван Иванович Московский, воротившись из Орды, не захотел начинать войны за Лопасну и оставил в покое рязанцев. Надобно отдать при этом справедливость молодому князю и его советникам; они не употребили во зло уступчивость соседа и новыми попытками не вызвали его на решительную борьбу.
Рязанское княжество заметно стало оправляться после бедствий, причиненных внутренними усобицами и внешними врагами, оно освободилось от влияния Москвы, тяготевшего над ним с начала XIII века до смерти Симеона Гордого, и не потеряло на севере ни одной деревни во все княжение его брата.[130] В отношениях двух княжеств видно уже некоторое равенство. Так, в 1355 г. во время московских смут, по поводу насильственной смерти тысяцкого, двое больших бояр с семействами отъехали из Москвы в Рязань. Впрочем, через два года Ивану опять удалось перезвать их к себе.[131]
Бедствия разного рода не замедлили омрачить счастливое начало Олегова правления. В 1352 г. губительное дыхание Черной смерти, распространявшееся с запада на восток, менее других русских областей отозвалось на рязанской украйне: имя Рязани не упомянуто летописцами в числе опустошенных городов, напротив, князь Всеволод Александрович Холмский отослал свою княгиню в Рязань для предохранения от язвы.[132] Но, в 1364 г. язва появилась снова, и на этот раз приняла обратное направление с востока; из Бездежа она была занесена в Нижний Новгород, а оттуда пошла на Рязань, Коломну, Москву и т. д. В 1358 г. пришел в рязанскую землю татарский царевич Мамат-Хожа, и послал в Москву предложение утвердить прочные границы между княжествами московским и рязанским, но Иван II не пустил его в свою отчину, заподозрив в пристрастии к Олегу; царевич возвратился в Орду и был казнен по ханскому повелению; тем не менее для рязанцев дорого обошлось это посещение.[133] В 1365 г. ордынский князь Тагай, который незадолго перед тем утвердился в мордовской стране (в Наровчате), нечаянно напал на Переяславль Рязанский с татарами и мордвой, взял город, сжег его и разграбил ближние волости. Обремененные добычей и большим числом пленников, неприятели медленно возвращались назад. А между тем Олег Иванович не терял времени; он успел собрать дружину, призвать на помощь Владимира Пронского и Тита Козельского, и погнался за Тагаем. Рязанцы настигли татар под Шишевским лесом и после жаркой битвы одержали над ними победу. Тагай, до того времени гордый своим могуществом, спасся бегством с немногими людьми.[134]
Миновало шесть лет, не отмеченных никаким событием. Последующая история, однако, заставляет догадываться, что согласие Олега Ивановича с Владимиром Пронским после нашествия Тагая было нарушено, и опять возобновилась борьба рязанских князей с пронскими. В связи с этой борьбой снова началось наступательное движение Москвы на Рязань, приостановленное на время миролюбивым характером Ивана Ивановича, спором за великокняжеское достоинство после его смерти и отношениями Дмитрия Ивановича к Твери и к Литве. Хотя в 1370 г. на помощь москвитянам против Ольгерда ходили полки рязанские и пронские, однако, уже в следующем году началась открытая война между Москвой и Рязанью.[135]
14 декабря 1371 г. великий князь послал свою рать на Рязань под начальством Дмитрия Михайловича Волынского. Олег собрал свою дружину и бодро выступил на битву. Рязанцы успели уже позабыть неудачи прежних войн с москвитянами; первые 20 лет Олегова княжения пробудили в них сознание собственных сил, и они заранее обнаружили уверенность в победе. Эта гордая и вскоре обманутая уверенность подала повод северному летописцу высказать вполне свое нерасположение к соседям.
«Рязанци, свирепые и гордые люди, — говорит он, — до того вознеслись умом, что в безумии и своем начали говорит друг другу: „не берите с собою доспехов и оружия, а возмите только ремни и веревки, чем было бы вязать робких и слабых москвичей“. Последние, напротив, шли со смирением и воздыханием, призывая Бога на помощь. И Господь, видя их смирение, москвичей вознес, а гордость рязанцев унизил».
Битва произошла недалеко от Переяславля Рязанского на месте, называвшемся Скорнищево. Уже самое имя московского вождя было плохим предзнаменованием для рязанцев; в отношении военного искусства Олег уступал осторожному и талантливому Волынскому, который, вероятно, в свою пользу обратил излишнюю самонадеянность неприятелей и приготовил им какую-нибудь неожиданность.
«Тщетно махали рязанцы веревочными и ременными петлями, — продолжает летописец, — они падали как снопы и были убиваемы как свиньи. Итак, Господь помог великому князю Дмитрию Ивановичу и его воинам: одолели рязанцев, а князь их Олег Иванович едва убежал с малою дружиною».
Ременные и веревочные петли, о которых здесь говорится, вероятно, были не что иное, как арканы, в первый раз употребленные рязанцами в скорнищевской битве[136] и перешедшие к ним от степных соседей. Эти-то арканы, конечно, ввели в заблуждение летописца, приписавшего рязанцам такое легкомыслие, что они не хотели брать с собой оружия, а собирались прямо вязать москвитян веревками.
Когда Олег убежал, Владимир Дмитриевич Пронский немедленно сел на рязанском столе. Этот факт яснее всего говорит об участии, которое пронский князь принимал в войне Дмитрия с Олегом. Торжество Владимира и москвитян было непродолжительно. С помощью татарского мурзы Салахмира, с которым привел из Орды значительную дружину[137], Олег изгнал неприятелей из своего княжества и привел в свою волю Владимира Пронского.
Дмитрий Московский на этот раз уклонился от решительной войны с рязанским князем. Его внимание и силы были заняты в то время возобновившейся борьбой с Михаилом Тверским и Ольгердом Литовским. Притом он уже становился в оборонительное положение со стороны завоевателей; ордынские отношения явно приближались к развязке. Следовательно, Дмитрий нуждался в союзниках. Для него очень важно было участие, которое могли принять рязанцы в той и другой борьбе. На юго-востоке московские пределы, в случае союза с Олегом, оставались почти безопасны от татарских нашествий за обширными степями и лесами Рязанской области; на юго-западе для Москвы было бы очень невыгодно соединение трех сильных соседей: Ольгерда, Михаила и Олега. Потому-то, может быть, Дмитрий и хотел утвердить Рязанское княжество за Владимиром Пронским, но убедившись, что для этого слишком мало одного удачного похода, он — или его умные советники — понял, с каким врагом имеет дело, и предпочел вместо врага приобрести в Олеге себе союзника, хотя и ненадежного. Великий князь примирил соперников и довольствовался уступкой некоторых волостей. До нас не дошла ни договорная грамота, ни даже известие о договоре, последующие события, однако, не допускают сомнений в его существовании. После того, в продолжение восьми лет, не нарушались дружеские отношения Дмитрия к Олегу, основанны