Позже здесь станет проводить дни в уединении один из последних владельцев – кардинал Ришелье. Возможно, в сумерках ему являлась тень великого английского короля Генриха II, который родился и умер в Шиноне. Тут Генрих будет любить свою супругу – знаменитую Алиенору Аквитанскую… Но – от любви до ненависти один шаг – и, начав войну с Алиенорой, именно в замке он захватит ее в плен… Здесь же умрет его сын – герой Крестовых походов Ричард Львиное Сердце. Он отойдет в мир иной, пылая ненавистью к отцу, но их захоронения теперь рядом – неподалеку, в аббатстве Фонтевро.
Прославленный рыцарь с сердцем льва известен детям всего мира, как справедливый король Ричард из фильма о Робин Гуде. Второй же сын Генриха – Иоанн II Безземельный прославился как жестокий и бездарный принц Джон. Когда Иоанн потеряет почти все свои владения на континенте, замок перейдет к французской короне. «Меня зовут Жанна, и я сообщаю вам, что Король Небесный поручил мне короновать вас в городе Реймсе» – эти слова прозвучат под его сводами в 1429 году. Неизвестная девушка явится к будущему королю Карлу VII, решив во что бы то ни стало уговорить его дать ей войско, чтобы разбить англичан под Орлеаном.
…В конце июня 1428 года Томас Монтегю, граф Солсбери высадился в Кале. Вскоре был взят Шартр, следом Жанвиль, Менг и Божанси. 12 октября армия – около 5000 солдат – остановилась в Оливье, южном пригороде Орлеана. Гарнизон насчитывал не более пятисот человек – но опытный комендант Руаль де Гокур распорядился создать из горожан 34 оборонительных отряда. Ровно такое число башен насчитывала старая крепость, за стенами которой и укрылись жители.
Англичане напали с юга. Три дня беспрерывной бомбардировки – и французы оставили сначала барбакан, а чуть позже и весь бастион Турель. Лишь осенние холода остановили дальнейшее наступление. Однако 1 декабря к Орлеану подошло крупное английское подкрепление. Командование осадой принял Джон Тэлбот. Его штабом стало построенное к западу от города укрепление вокруг церкви Сен-Лоран. А вскоре город уже окружала плотная цепь фортов, связанных между собой траншеями. Все они горделиво носили названия крупных городов – Лондон, Руан, Париж. К концу января у французов наконец затеплилась надежда. Им удалось собрать в Блуа около 2500 бойцов. Тогда же стало известно, что из Парижа движется английский отряд в полторы тысячи рыцарей и солдат. Вместе с ним едет большой обоз с продовольствием. На помощь графу Клермону из Орлеана вышли шотландцы и гасконцы. Исход боя был очевиден: французы числом превосходили противника более чем в два раза!
Утром 12 февраля отряды, прибывшие из Орлеана, обнаружили англичан у деревни Рувре-Сен-Дени. Атаковать немедля! Но тут подоспел гонец с письмом от Клермона: граф решительно запрещал начинать бой без него. Так уж случилось, что именно в этот день его посвятили в рыцари, и как истинный рыцарь он жаждал немедленной славы. Момент был упущен. Конница укрылась за заграждением из возов, вокруг вырос густой частокол копий. Французы все же пошли в атаку – но почти поголовно полегли под градом стрел. А когда из укрытия нежданно-негаданно вылетели рыцари, то немногие оставшиеся в живых бросились бежать без оглядки. Вслед им неслось улюлюканье англичан и летела соленая рыба – именно ее вез тот злополучный обоз. Позже победители так и назовут это сражение – «битва селедок». Кстати, новоявленный рыцарь Клермон так в него и не вступил…
Теперь перевес сил был явно на стороне осаждающих. Да и в самом Орлеане начались раздоры. Горожане, не в силах пережить «селедочного» позора, решительно отказывались делиться своими скудными запасами с теми, кто из-за собственной гордыни упустил верную победу. Клермон был вынужден покинуть город, вслед за ним ушли и другие. Они обещали, что вернутся, – но как было им верить? А кольцо осады постепенно сжималось. Отчаявшись, горожане даже предложили было Орлеан союзнику англичан герцогу Бургундскому, – но этому воспротивился один из командующих противника герцог Бедфорд. Легенда гласит, что он сказал: «Я не желаю расставлять в кустах силки, чтобы другие там ловили птиц…» Меж тем положение в крепости становилось критическим – и как раз в это время в Шинонском замке появилась девушка по имени Жанна.
Ее родная деревня стояла на широкой дороге. От тех, кто ехал и шел по ней, узнавали крестьяне о том, что творилось в стране. Впрочем, что такое смерть и разруха, они знали не понаслышке. В этом краю не было англичан, зато в нем вовсю бесчинствовали бургундцы – жгли дома, уводили скот. Однажды, когда они в очередной раз напали на Домреми, семье Жака д’Арка пришлось искать убежище в соседней крепости. Вернувшись, жители нашли разграбленные дома да остов спаленной церкви…
На допросе Жанна скажет: она научилась ненавидеть бургундцев раньше, чем начала слышать «голоса». Когда они впервые зазвучали, ей едва исполнилось тринадцать. Изо дня в день являлись ей архангелы Михаил и Гавриил, святые Екатерина и Маргарита, внушая, что она избрана Богом для великого дела. Она должна была помочь своему королю вернуть королевство – весть о предательском договоре в Труа тоже долетела до далекой деревни. Подписанный английским королем Генрихом V и французским государем Карлом VI, он гласил, что именно Генрих, после смерти Карла, унаследует Францию, объединив две короны. Дофин Карл был отправлен в изгнание – но его народная молва называла законным наследником. Жанна, как и прочие, была уверена: это королева Изабелла Баварская, отринув родного сына, продала трон англичанам. Разве не об этом говорило пророчество волшебника Мерлина – порочная женщина погубит Францию, а чистая девушка спасет?..
Не станем подробно описывать ее путь до Шинона. Один из спутников девы Бертран де Пуланжи напишет потом: «Во время одиннадцати дней пути мы находились в сильной тревоге. Но Жанна нам повторяла: „Не бойтесь ничего. Вы увидите, как ласково встретит нас дофин…“»
А в замке решался вопрос о ее приеме. Некоторые утверждали, что король ни в коем случае не должен ей доверять. Другие призывали выслушать Божью посланницу. Наконец аудиенция была дана. В большом парадном зале пестрило в глазах от многочисленных придворных. Чтобы проверить Жанну, дофин укрылся за их спинами, а на трон посадили юного пажа. И что же? Едва войдя в зал, она тут же отыскала глазами дофина и приветствовала его низким поклоном. Позже она скажет на допросе: «Когда я вошла, я узнала короля среди других по совету моего „голоса“, который указал мне на него». А на вопрос, какой знак она дала королю в подтверждение того, что пришла от Бога, ответит: «Я всегда вам отвечала, что вы не вырвете у меня этого признания. Идите узнавать у него самого…»
Пятнадцать богословов и законников несколько дней «экзаменовали» Жанну. Резолюция, отправленная королю, гласила: «Мы считаем, что, ввиду крайней необходимости и учитывая грозящую городу Орлеану опасность, ваше высочество может воспользоваться помощью этой девушки и послать ее в названный Орлеан». Так Жанна окончательно ступила на тропу войны.
Нужно было позаботиться о снаряжении. Она уже давно остригла волосы и облачилась в мужской костюм – но теперь ей предстояла особая миссия, которой необходимо соответствовать. Оружейник из Тура изготовил небольшие, но ладные рыцарские доспехи: шлем, панцирь, перчатки, ботинки. Все было выполнено из чистейшей стали, отделано серебром и расписано выгравированными девизами. На королевской конюшне ей подыскали коня.
«„Голоса“ поведали Жанне, что существует древний меч, спрятанный под алтарем церкви Святой Екатерины в Фьербуа, и она послала… разыскать его. Священники ничего не знали о его существовании, но меч действительно был найден в указанном месте, зарытым в землю на небольшой глубине. Он был без ножен и покрыт ржавчиной; священники очистили его и отослали в Тур, куда направились теперь и мы. Они вложили меч в новые ножны из пунцового бархата, а жители Тура сделали еще одни ножны из золотой парчи. Однако Жанна, желая всегда носить этот меч при себе в сражениях, сняла с него парадные ножны и заказала другие, из бычьей кожи. Многие полагали, что древний меч принадлежал Карлу Великому, но это осталось недоказанным. Я хотел было отточить его, но Жанна сказала, что это необязательно, так как она не собирается никого убивать и будет носить меч только как символ власти…»
Ту же мысль она подтвердит на допросе. Протоколы гласят:
«На вопрос, что она больше почитала, свое знамя или меч, она ответила, что гораздо больше почитала, т. е. в сорок раз, знамя, чем меч. На вопрос, кто приказал ей нарисовать на знамени упомянутое изображение, она ответила: „Я уже достаточно вам говорила, что ничего не делала, кроме как по указанию Бога“. Она также сказала, что, когда нападала на противников, сама носила указанное знамя, с тем чтобы никого не убивать; и она сказала, что ни разу не убила человека».
Это знамя – небольшую хоругвь, на которой ангел подносил лилию Богородице, – расписал шотландский художник Джеймс Пауэр. Было и второе, большее – из белой материи с шелковой бахромой. Бог Отец, восседающий на троне из облаков; два ангела, преклонивших колени. Два слова: «Jesus, Maria»; а на обороте корона Франции, которую несли два херувима.
«Когда Жанна выступила из Блуа, чтобы идти в Орлеан, она попросила собрать всех священников вокруг этой хоругви, и священники шли впереди армии… и пели антифоны… так же было и на следующий день. А на третий день они подошли к Орлеану»
Вот как описывает этот путь Марк Твен:
«Бесконечная колонна войск терялась в необозримой дали, продвигаясь вперед по извилинам дороги, словно исполинская змея… Некоторые дивизии возглавлялись прославленными арманьякскими генералами… В сущности, это были знаменитые, признанные разбойники; вследствие долгой привычки к беззаконию они совершенно утратили способность повиноваться, да и вряд ли у них была такая способность. Король строго-настрого приказал им „во всем слушаться Жанны, ничего не предпринимать без ее ведома и согласия“. Напрасные усилия! Для этих вольных птиц не существовало законов. Они редко слушались даже самого короля и никогда не подчинялись ему, если это их не устраивало. И теперь повиноваться Деве? Во-первых, они вообще не умели повиноваться ни ей, ни кому-либо другому; во-вторых, разве могли они относиться всерьез к военным способностям этой деревенской семнадцатилетней девчонки, которая училась сложному и кровавому военному ремеслу – где? На пастбищах, присматривая за овцами… Быть может, они не считались с ней? Далеко не так. Они дорожили Жанной, как плодородная земля дорожит солнцем, и надеял