Cava.
Осада Мальты«Нам просто не повезло»
Это зрелище могло бы стать одним из самых ярких кадров в фильме ужасов, ярких не только в образном, но и в прямом смысле. Бегущие огромной толпой к стенам крепости турецкие янычары вдруг вспыхивали и превращались в живые факелы. Затем загорелись перемешанные с землей солома и ветки, которыми были забросаны рвы. В считаные минуты пожар распространился на десятки метров, полыхали люди, деревья, казалось, что расплавятся сами каменные стены… Таким был один из дней знаменитой битвы Средневековья, известной в истории как осада Мальты. Если бы кто-то в тот день производил дневниковую запись, она могла бы выглядеть примерно так. Едва рассвело, турки провели быструю разведку. Два лазутчика, незамеченные часовыми, подкрались к стене. Сквозь отверстие нижней амбразуры, они рассмотрели, что рыцари и солдаты еще спокойно спят. Подали знак своим, и оглушительное «Аллах акбар!» всех подняло на ноги. Но было уже поздно. Янычары, как пауки, быстро и ловко ползли по перекидным мосткам и штурмовым лестницам. Выскочивший им навстречу отряд защитного гарнизона почти весь погиб. Оставшиеся воины едва успели запахнуть ворота. Нападавшие уже готовы были праздновать победу, когда их неожиданно встретил залп мушкетных выстрелов и – о, ужас! – на головы посыпались зажигательные снаряды.
Это опытный и хитроумный рыцарь Ланфредуччи быстро собрал и перестроил оставшихся в живых бойцов крепости. Он понял, что в данный момент их может спасти только огонь, и отдал команду метать в турок заготовленные заранее горшки с горючей смесью и запалами. Заработал и своеобразный «гранатомет» – труба, из которой механизм далеко выталкивал наполненные порохом цилиндры. Взрываясь, те в дополнение изрыгали вокруг себя рой пуль… День завершился для османов печально. Почти две тысячи отборных, яростных воинов остались на поле боя. Подсчитали павших и защитники – смерть нашли десять рыцарей и семьдесят солдат. Гарнизон форта Сент-Эльмо, первым вставший на пути стотысячного турецкого войска, не сдавался целый месяц…
Рыцари суверенного военного ордена госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского до описываемых событий знавали и многие годы победной славы, и тяжелые дни жестоких поражений. Изгнанные из Палестины, они десятилетиями скитались по Средиземноморью. Не смогли остаться на Кипре, получили в подарок и не сумели удержать Родос, уже почти ставший для них второй родиной. И, наконец, обосновались на Мальте, где состоялись самые значительные их деяния, давшие в название ордена самое узнаваемое определение – Мальтийский. Придя в себя после потери Родоса, госпитальеры вновь повели активную борьбу с Османской империей. Их острые морские десанты чередовались с обратными выпадами янычар. В 1551 году, совершив предварительную разведку, турецкие полки одновременно напали на районы Мальты и Гозы, которые оказались недостаточно укреплены. Свыше шести тысяч островитян были угнаны в рабство. Получившие горький урок иоанниты (второе распространенное название госпитальеров), построили на побережье островов несколько фортов, защищавших подходы к гаваням.
Именно в те годы рыцари вынуждены были находиться на постоянном боевом дежурстве, ибо угроза турецкой агрессии просто висела в воздухе, не давая расслабиться ни на минуту. После очередного нападения на Грецию заклятый враг госпитальеров султан Сулейман Великолепный, который изгнал их с Родоса, разработал план захвата Мальты. Даже до Европы уже доходили сведения, что Стамбул готовит большое наступление. В начале 1565 года остров посетил вице-король Сицилии дон Гарсиа де Толедо. Он увидел, что гарнизоны слишком малочисленны. Островные форты Сент-Эльмо и Сент-Анжело, города Биргу и Сенглеа были хорошо укреплены. Но живая сила иоаннитов составляла, по разным источникам, всего от четырехсот до семисот рыцарей и около семи тысяч солдат и ополченцев. На них же 18 мая двинулась стотысячная турецкая армия под командованием Мустафа-паши и адмирала Пиали и начала высадку почти с двух сотен десантных кораблей….
Сулейман Великолепный
За три дня до нападения ожидавший его великий магистр ордена госпитальеров Жан Паризо де Ла Валет обратился к своим воинам:
«...Это будет великая битва Креста и Корана. Бесчисленная армия неверных надвигается на наш остров. Мы избранные солдаты Креста, и если святые Небеса потребуют пожертвовать собой, то нет лучшего случая, чем этот. Поспешим же тогда, братья мои, на этот священный алтарь. Вспомним наши клятвы, выкажем презрение к смерти ради нашей веры, и это сделает нас непобедимыми».
Годы правления на Мальте Ла Валета (1557–1568), точнее – легендарная фигура самого великого магистра заслуживают отдельного рассказа. При нем слава ордена достигла своей высшей точки, а его имя благодарные жители увековечили в названии мальтийской столицы. Великий магистр был действительно великим и остался в памяти потомков как один из самых выдающихся руководителей ордена Святого Иоанна. Родился Жан в 1494 году в небогатой, но аристократической семье, в знаменитой французской провинции Гасконь, где появился затем на свет и литературный, и настоящий Д’Артаньян. Конечно, это не имеет прямого отношения к делу, но, как женщина, не могу не упомянуть о том, что Ла Валета рисуют настоящим красавцем – высоким, голубоглазым, с вьющимися каштановыми волосами. Редкая дама могла перед таким устоять, хотя этим Божьим даром рыцарь практически не пользовался. Как и подобает госпитальеру, он проводил свои дни в милосердных трудах в госпитале. И отдавался, кроме этого, только наукам и воинскому искусству. Он неплохо разбирался в медицине, конечно, простой по тому времени, знал фармакологию и санитарию. Однако при этом отнюдь не превратился в «ботаника», а прекрасно владел шпагой, стал великолепным моряком. Начинал матросом на галере, а в двадцать три года получил офицерское звание.
Свою деятельность на Мальте уже умудренный жизненным опытом и титулованный Ла Валет начал с приглашения на остров знаменитого в Европе военного инженера Бартоломео Ганга. И хотя тот умер прежде, чем началось основное строительство фортификационных сооружений, именно с благословения Ла Валета оно приобрело широкий размах и сделало остров труднодоступным для врагов. Крупный историк ордена госпитальеров аббат де Брантон, писал о магистре: «Француз и гасконец до кончиков ногтей, он обладал привлекательной внешностью и свободно говорил на нескольких языках, включая итальянский, испанский, греческий, арабский и турецкий».
Даже при жизни о нем складывали легенды, дифирамбы ему пели барды и менестрели, а верующие молились о нем в церквях. Еще один интересный факт – когда Ла Валет участвовал в защите Родоса, ему не было и тридцати, великим же магистром его избрали в шестьдесят три года. Так вот, есть предание, что турецкий султан Сулейман Великолепный, позволивший госпитальерам покинуть остров, через много лет горько пожалел о своем великодушии, когда узнал, что среди уплывших тогда воинов находился и Ла Валет. Этот человек всю жизнь был фанатично предан ордену и занимался его проблемами столь тщательно и скрупулезно, что за все годы ни разу не нашел времени посетить свое родовое поместье в Тулузе.
Еще до своего избрания великим магистром Ла Валет дослужился до звания адмирала орденского флота. Для него, француза, было сделано исключение, так как традиционно на эту должность назначали только итальянцев. В одном из морских сражений экипаж его корабля оказался в плену, и Ла Валет целый год был рабом на турецкой галере. Сохранилась легенда, что однажды судно оказалось в море рядом с испанской галерой, на которой среди закованных в цепи гребцов пленный адмирал увидел неустрашимого корсара – грозу Средиземноморья, а впоследствии – крупного военачальника Драгута. Именно он до самой своей гибели будет командовать турецкими войсками при осаде Мальты.
Драгут был в какой-то мере «зеркальным отражением» Ла Валета, только с турецкой стороны. Его жизненный путь – типичен для мамелюка. Родился он в бедной крестьянской семье. На выделяющегося среди сверстников мальчика обратил внимание проезжавший через деревушку турецкий бей и прихватил его с собой в Египет.
Осада Мальты
Там мальчишка попал на службу к одному из правителей и досконально изучил артиллерийское дело. Оказавшись на военном судне, проявил себя отличным бомбардиром и дослужился до капитана. Накопив денег, стал владельцем собственного небольшого галеота. С того времени его слава, как неустрашимого моряка-корсара гремела по всему Средиземноморью.
Но сходство Драгута с Ла Валетом было не только в великолепном знании судовождения и умении вести морские сражения. Искреннее уважение последнего он завоевал своим редким великодушием, щедростью, человеческим обращением с пленниками. Когда турки отбили у госпитальеров Триполи, губернатором города назначили именно Драгута. Правителем он слыл мудрым, справедливым и гуманным. Но так случилось, что непобедимый корсар все же попал в плен к испанцам.
– Такова военная профессия, – философски прокричал прикованный к турецкому борту адмирал Ла Валет своему давнему противнику, когда их галеры оказались рядом.
– Нет, нам просто не повезло, – ответил привыкший к риску, отчаянный пират.
Ни тому ни другому отваги и храбрости было не занимать. Судьба распорядилась так, что они еще раз столкнулись в самой решительной и важной в их жизни схватке, ставшей для одного из них последней…
…Две сотни турецких боевых галер 18 мая 1565 года закрыли солнце на просматриваемом с Мальты горизонте. Со стен сторожевых фортов Сент-Анджело и Сент-Эльмо раздались по три пушечных выстрела. Это не была жалкая попытка взять врага «на испуг», а условный сигнал, который подхватили орудия города Мдины и крепостей соседнего острова Гозо. Тревога, как и рассчитывал Ла Валет, привела в боевую готовность всех рыцарей и солдат, а мирных жителей – в состояние напряженного ожидания. Сказать, что повсюду началась полная суматоха, граничащая с сумасшествием, значит сказать очень мало. Но продолжалась она недолго. Рыцари и солдаты на бастионах стали спокойно проверять оружие и снаряжение. Моряки Биргу и Сенглеа выставили дозоры. Четкие и организованные действия гарнизона привели в чувство крестьян, и они потянулись к крепости, кто на ослах, кто на лошадях, со своим скарбом, запасами продовольствия, да и всеми домочадцами…