Кольцо вокруг форта Сент-Эльмо все сжималось. В середине июня (год, как мы помним, был 1565-й) командующий турецкими сухопутными войсками Мустафа-паша сделал широкий жест. Он отправил к осажденным парламентера с предложением капитулировать, а в ответ обещал сохранить всем жизнь и предоставить возможность беспрепятственно покинуть крепость. Такой ход когда-то подействовал на почти уничтоженных защитников Родоса. Но в этот раз переговорщика встретили лишь отрывистые хлопки выстрелов. Тогда в дело вступил адмирал Пиали, он приказал максимально усилить артиллерийский огонь со своих кораблей. Бешеная артподготовка должна была облегчить новую атаку, на успех которой теперь твердо рассчитывал Мустафа-паша. На этот раз передовой отряд штурмующих составляли накурившиеся гашиша айялары. Этим исламским фанатикам было абсолютно все равно жить или погибнуть во имя Аллаха.
То, что даже первая атака безумных янычар была отбита, могло показаться чудом. Защитники же Сент-Эльмо выдержали еще почти неделю непрерывного натиска. Раненые, умирающие – все, кто еще мог хоть как-то держать оружие в руках, стояли на стенах или попросту лежали у бойниц. Наконец, утром 22 июня, ослабевший донельзя, немногочисленный гарнизон все-таки не сумел удержать форт. Ворвавшиеся в крепость взбешенные османы просто озверели и не оставляли в живых никого. Только никогда не забывающие о наживе близкие соратники корсара Драгута ухитрились уберечь от расправы нескольких рыцарей. Они знали, что госпитальеры всегда готовы дорого заплатить за своих попавших в плен братьев. В этот день родилась самая цитируемая всеми историками фраза Мустафа-паши. Абсолютно безрадостный, несмотря на долгожданную викторию, он осматривал превращенную в руины совсем небольшую, но сумевшую так долго держаться крепость. И когда взгляд его через простор гавани упал на видневшийся вдалеке форт Сент-Анджело, полководец произнес: «Боже! Если маленький сын стоил нам так дорого, какую цену придется платить за большого отца?»
«Большой отец» на следующее утро узнал цену турецкой ярости. К стенам форта Сент-Анджело прибило четыре креста с приколоченными к ним безголовыми телами рыцарей. Это Мустафа-паша приказал обезглавить погибших, и отправить иоаннитам по воде страшную посылку. О, времена, о, нравы! Ла Валет нашел достойный и не менее варварский ответ. Всем турецким военнопленным в Биргу и Сент-Анджело в тот же день отрубили головы. Этими ужасными «ядрами» зарядили две самые большие пушки. Команду «огонь» по турецким позициям отчеканил сам великий магистр.
Тем временем осада Мальты шла своим чередом. Вдохновленное первой, хоть и тяжелейшей, но все-таки победой, бесчисленное турецкое войско окружило город Биргу.
Действия османов продолжились по привычному для них сценарию. За свою смертоносную работу принялась артиллерия. Бастионы города, а также Сент-Анджело подверглись методичному, почти беспрерывному обстрелу. Передислоцируя армию, Мустафа-паша понимал, что его кораблям не пройти безнаказанно мимо форта с его тяжелыми, метко стреляющими орудиями. И тогда он придумал хитрый маневр – решил перетащить суда по суше. Несколько дней все имеющиеся в распоряжении турок рабы волоком перетаскивали галеры от бухты Мерсамшетт к закрытой от госпитальеров стороне холма Скиберрас. Там корабли вновь спускали в море и выстраивали для атаки на город Сенглеа и форт Сент-Микаэль. Нелегкая это была работа – восемьдесят судов проволокли по земле, прежде чем они попали в Большую гавань. Но, видно, недаром Мустафа-паша командовал сухопутными войсками, земля для него – дело привычное. Затем он перебазировал на холм Скиберрас и на высоты Коррадино самые грозные, тяжелые орудия. Оттуда новые цели просматривались лучше.
Госпитальеры тоже не сидели сложа руки. Ла Валет приказал соорудить в море перед Сенглеа палисад – существовало такое оборонительное сооружение в виде частокола из толстых заостренных сверху кольев. Они вколачивались в дно и скреплялись железными обручами. Палисад перегородил и залив Калькара. Тем самым создавалось труднопреодолимое препятствие с северной стороны Биргу. Свою традиционную бомбардировку турки повели в конце первой недели июля. Под обстрел взяли сразу четыре важных цели – Биргу, форты Сент-Анджело и Сент-Микаэль и защитные сооружения Сенглеа. Палисады, однако, стали серьезным препятствием для высадки войск.
Пришлось Мустафа-паше отправить к ним пловцов с топорами и кирками. Когда они уже начали валить колья, неожиданно появились юркие мальтийцы с ножами в зубах. В море они с детства чувствовали себя как рыба в воде. Рукопашная быстро завершилась позорным бегством, точнее, обратным заплывом турок. Причем многим еще пришлось помогать плыть получившим ранения, истекающим кровью товарищам. На следующий день османы снова попытались убрать острый частокол. На этот раз они прибегли к помощи канатов, которыми обвязали торчавшие бревна. Оставалось только свернуть их прямо с берега. Но ловкие мальтийцы, добровольные помощники рыцарей, снова совершили быстрый заплыв и перерезали канаты. Пришлось туркам смириться с дополнительной преградой и начинать атаковать.
15 июля на Сенглеа и Сент-Микаэль одновременно повели отряды губернатор Алжира Хассем и его подчиненный, лейтенант Канделисса. Его лодки первыми достигли палисада. Пытаясь пробраться сквозь него, турки оказались под яростным огнем мушкетов. Но Канделисса бросился в воду и поплыл к берегу, за ним устремились его солдаты. Не всем удалось добраться до городских стен, от пуль не спасали даже прикрывающие головы щиты. Однако доплывшим неожиданно повезло. В Сенглеа вдруг взорвался пороховой склад. Огромной силы взрыв снес часть бастиона. В образовавшуюся брешь и устремилось мокрое воинство. Ла Валет среагировал немедленно, он понял, что случайный взрыв может стоить ему потери города. По понтонному мосту, сооруженному заблаговременно из десятков лодок, из Биргу немедленно отправилось подкрепление. Командор Саногуэрра со своим отрядом сразу же вступил в бой и сумел изменить ситуацию. Чтобы не потерять достигнутого, наблюдавший за ходом битвы Мустафа-паша отправил на подмогу своим тысячный отряд янычар. Десять галер вдоль берега быстрым ходом пошли к Сенглеа. Но их остановил бешеный огонь батареи форта Сент-Анджело…
Пять часов тяжелейшего сражения обернулись для турок и алжирцев потерей трех тысяч человек. Памятуя о погибших братьях в Сент-Эльмо, пленных госпитальеры не брали. На какие только хитрости не шел Мустафа-паша! Через своих провокаторов он посулил мальтийцам справедливое правление, а если захотят – полную свободу. Для этого необходимо только прекратить поддерживать иоаннитов. Однако ненависть местных жителей Мальты к туркам была так велика, что итальянского солдата передавшего им «заманчивое» предложение, они, не раздумывая, повесили.
Ничего не оставалось туркам, кроме как прибегнуть к привычной тактике. Сохранившиеся записи современников свидетельствуют, что грохот турецких артобстрелов долетал даже до Сицилии. Жаждавший победы Мустафапаша сам возглавил атаку на Сенглеа и Сент-Микаэль. Адмирал Пиали тоже решил не отставать и повел войска на Биргу. Штурм начался 2 августа. Пять раз янычары бросались на стены Сент-Микаэля, и даже однажды сумели прорваться в форт. Но так и остались внутри навечно. Тогда турецкий главнокомандующий решил не губить напрасно своих людей и следующие пять дней вел беспрерывный артиллерийский обстрел городов. От стен Биргу и Сенглеа мало что осталось. То же происходило и с самими осажденными. Их становилось все меньше и меньше. Поэтому каждый и воевал, и трудился на заделке стен «за себя и за того парня».
Однако остановить разъяренного и упорного, как танк, Мустафа-пашу не могло ничто. И, возможно, у этого «фильма» был бы такой же неутешительный конец, как и в Сент-Эльмо. Но госпитальерам неожиданно и крупно повезло. Занятые передислокацией войск и организацией нового окружения, турки не заметили и пропустили в Биргу спешивший на помощь иоаннитам с Сицилии довольно крупный военный отряд. Вице-король все-таки внял настойчивым просьбам отчаявшихся мальтийцев. Отряд насчитывал сорок два рыцаря и тысячу аркебузиров. Учитывая несопоставимое соотношение сил атакующих и защищающихся и соответствующую эффективность их действий, можно было считать, что госпитальеры получили в подкрепление целую армию. Веселый перезвон городских церковных колоколен, оживление и откровенная радость характерно жестикулирующих рыцарей на крепостных стенах дали понять недоумевающим туркам, что у госпитальеров не все так плохо, как им бы хотелось.
Тем не менее ровно в середине лета и с моря, и с суши началось новое массированное наступление османов на все позиции иоаннитов. Ответом им были столь же дружные залпы, прореживающие ряды атакующих, как острые ножницы густые волосы. Эффектные кровавые эпизоды сменяли друг друга, словно в приключенческом кино. Несколько десятков аборигенов – мальтийских жителей, считавших своим долгом помогать рыцарям, вплавь добрались до галер, с которых ушел на сушу турецкий десант, и, как кур, перерезали всех оставленных охранников. Рыцари тем временем дали десанту достойный отпор.
Осада затягивалась на неопределенное время. И тогда янычары, «как нормальные герои» пошли в обход главных защитных сооружений. Была отобрана тысяча лучших воинов, которые на десяти галерах обогнули остров с юга, где форт Сент-Анджело был менее всего укреплен. Быстрый, хитроумный маневр Мустафа-паши давал ему шанс одним ударом решить исход войны в свою пользу. Но на каждую хитрость всегда найдется ответная. А профессиональный турецкий военачальник недооценил воинское искусство главы ордена Святого Иоанна. Как раз на случай обхода Ла Валет оставил в засаде и замаскировал у южного подножия форта молчавшую несмотря ни на что артиллерийскую батарею. Ее командующий французский рыцарь де Гираль даже глазам своим не поверил, когда увидел, как в расставленную мышеловку добровольно заползают «турецкие мышки». Терпеливо выждав и подпустив галеры ярдов на двести, де Гираль в упор расстрелял вражеские корабли одним залпом из всех орудий. Только одно судно из десяти смогло удержаться на плаву, остальные, вместе со всей красой султанского воинства, нашли свою могилу на морском дне у мальтийского форта Святого Ангела.