Негодовала вся Европа. Если нынешние исследователи склонны видеть в решении великого магистра скорее политическую мудрость, нежели трусость, то его современникам виделось одно: барон Фердинанд фон Гомпеш попросту сдал Бонапарту остров. Сам же удрал на австрийском судне в Триест, откуда принялся трубить о том, что, рискуя собственной жизнью, спас три христианские святыни – кусок креста, на котором был распят Иисус, десницу Иоанна Крестителя и чудотворную икону. Означенная «доблесть» нимало, впрочем, не помогла магистру: все в один голос требовали лишить изменника сана. Старый немецкий рыцарь, князь Хайтерсхайм в сердцах заявил, что считает сдачу Мальты личным оскорблением и требует публично судить магистра. Неаполитанский король объявил мальтийского посланника персоной нон грата и повелел удалить орденский герб с рыцарской резиденции. Сдержанный венский двор посланника оставил, однако конфисковал все имущество и земли ордена. Да что там – сам папа римский Пий VI публично заявил, что дела иоаннитов его больше не интересуют…
Впрочем, история все расставила по местам. И в наши дни Мальтийский Орден является суверенным государством с экстерриториальным статусом. Он размещается… в двух итальянских особняках – большой вилле на Авентинском холме и старинном дворце на улице Кондотти в Риме. Это самый невероятный субъект международного права без территории, но с гербом, флагом и конституцией. И поверьте, если бы вы обладали паспортом этого государства, перед вами были бы открыты любые границы. По своему статусу данный документ негласно стоит даже выше дипломатического паспорта и вызывает у пограничников почтеннейший трепет, значительно больший, чем описывал когда-то Маяковский.
А когда гуляешь по узким улочкам каменной Валлетты, кажется, что машина времени забросила тебя из двадцать первого века – в шестнадцатый. Перефразируя поэта, здесь каждый камень рыцарей помнит. О них здесь поведают в любом музее. В строгом кафедральном соборе покажут – вот там они, захоронены под полом… и хотя сейчас их потомки живут в основном за счет пожертвований и продажи сувениров и почтовых марок (кстати, очень ценящихся в среде филателистов), поговаривают, что по степени политического веса, финансовой мощи, участию в гуманитарной и образовательной деятельности – словом, по реальному могуществу почти мифическое рыцарское государство превосходит возможности крупнейших мировых держав. Поистине, старине Ла Валету, было бы чем гордиться.
Победа при ЛепантоЛитературное сражение
Крупнейшая морская битва XVI века не только положила конец турецкому превосходству в Средиземном море, но и поставила под сомнение известное выражение Inter anna silent musae – когда говорят пушки, музы молчат. Ведь не произойди этого сражения, возможно, и не стал бы его участник Мигель де Сервантес Сааведра величайшим писателем Испании. Во введении к своим «Назидательным новеллам» Сервантес напишет о себе в третьем лице: «В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебуза у него была искалечена рука, и, хотя увечье это кажется иным безобразием, в его глазах оно – прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут случиться в будущем...» В тот день, 7 октября 1571 года, еще не писатель, но уже настоящий воин прозаично заболел лихорадкой. Однако он обратился к командирам с просьбой, чтобы ему разрешили участвовать в битве. «Предпочитаю, даже будучи больным и в жару, сражаться, как это и подобает доброму солдату… а не прятаться под защитой палубы». Эти его слова сохранила история, а обращение не осталось без внимания. Мигелю поручили во главе двенадцати солдат не допускать врага к лодочному трапу. В бою его нашли не одна, а целых три пули. Две попали в грудь, последняя – в предплечье. Мировой литературе повезло – рана не оказалась роковой. Но с той поры Сервантес уже не владел левой рукой, как сам он шутил – «к вящей славе правой»…
Битва при Лепанто
Европа ликовала. Победу над Турцией одержала созданная папой Пием V Священная лига, в которую вошли сам понтифик, Испания, Португалия, Мальтийский Орден, Венеция, Генуя, Сицилия, Неаполь, Савойя, Тоскана и некоторые другие государства. Все они воспринимали эту викторию не просто как военную, а как победу христианства над исламом. Продолжая линию искусства, связанную с этим сражением, скажем, что великий итальянский живописец Вечеллио Тициан создает в его честь картину «Испания, пришедшая на помощь религии». На ней испанский король Филипп II олицетворяет орудие неба, карающее неверных и еретиков. Еще немало талантливых художников развернут морскую баталию при Лепанто на своих грандиозных полотнах. Два из них, кисти Паоло Веронезе и Андреа Вичентино, можно увидеть во Дворце дожей в Венеции. Крупнейший испанский поэт того времени Фернандо де Эррера пишет восторженную «Песнь о победе при Лепанто».
Даже воспитуемый в протестантизме малолетний сын Марии Стюарт, будущий шотландский, а потом и английский король Яков, посвящает торжествующей битве свою поэму. Ее издание в 1591 году вызвало нешуточный конфликт короля с шотландской кальвинистской церковью. Она заявила, что «весьма несоответственно его сану и религии, подобно наемному поэту, писать поэму в честь иностранного папистского бастарда». Английское bastard применительно к людям означает не что иное, как незаконнорожденный ребенок. Но если дело касается особы королевской крови, то это же слово используется и как почетный титул. Так вот, тот, к кому относилось определение шотландских церковников, сочетал в себе и то, и другое. Речь шла о командующем европейским объединенным флотом доне Хуане Австрийском, принце, побочном сыне императора Священной Римской империи Карла V от его фаворитки Барбары Бломберг, известной своей красотой и элегантностью. Этого ставшего знаменитым в результате Лепантской битвы военачальника воспели и десятки других поэтов Испании и Италии.
Следующий факт еще более поразителен. Да, это было поистине «литературное» сражение. Ведь дон Хуан Австрийский не кто иной, как «Дон Жуан (Хуан)» – реальный прототип знаменитого покорителя женских сердец. Удивительно только, что «Дон Жуана» написал не Сервантес. Ведь они оба участвовали в нашумевшей баталии, и будущий писатель был подчиненным будущего литературного героя. Однако совсем другой, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», прославил первого, но какие имена возвели на пьедестал второго!
Триумфатор Лепанто, незаурядный полководец, генералиссимус и даже какое-то время король Туниса, дон Хуан Австрийский прожил всего тридцать один год. Но на разных языках остался в веках, прежде всего, как вольнодумец и великий соблазнитель. Таким на зависть мужчинам его сделали гениальные немцы Фридрих Шиллер и Эрнст Гофман, россиянин Александр Пушкин, англичанин Джордж Байрон, французы Жан Батист Мольер, Проспер Мериме, Жорж Санд, итальянец Карло Гольдони… Даже сегодняшний президент Украины Виктор Ющенко может гордиться, ведь его землячка Леся Украинка создала драматическую поэму «Камiнний господар» на чистой «державной мове». Правда, Гилберт Честертон в балладе «Лепанто» все же на первое место поставит боевое искусство Хуана Австрийского, назвав его «последним рыцарем Европы».
Но как в этом мире все переплетено! До нас дошло подлинное высказывание дона Хуана о том, что он убил бы себя, если бы ему удалось встретить человека, любившего славу и женщин столь же страстно, как и он сам. Единственным проигрышем, постигшим его на пути завоевания славы (или женщин), была неудавшаяся попытка освобождения из английской тюрьмы все той же шотландской королевы Марии Стюарт, по слухам не равнодушной к его чарам. Брак с ней дал бы ему шанс получить шотландскую корону, а значит, возможно, лишить трона сына Марии – Якова, восторгавшегося в детстве боевыми подвигами дона Хуана. Просто клубок хитросплетений! Но злодейкасудьба творила историю по своим правилам. Она прервала его далеко идущие планы, пустив в ход чуму, жертвой которой и стал знаменитый повеса в 1578 году.
Однако битва со столь известными участниками сама заслуживает отдельного рассказа. В 1565 году громкое поражение султана Сулеймана Великолепного у берегов Мальты, все лето осаждавшего рыцарский остров, на какое-то время приостановило разгул турецкого флота в Средиземном море. Короткую передышку римский папа Пий V постарался максимально использовать для создания оборонительного союза, получившего название Священная лига. Для общего святого дела понтифику даже удалось примирить извечных торговых соперников – Венецию и Геную. Вместе с Испанией, папским государством, другими участниками содружества они собрали огромный флот, главнокомандующим которого и назначили двадцатичетырехлетнего дона Хуана Австрийского. Выбор папы был отнюдь не случаен. С шестнадцати лет юный Хуан, которого за год до смерти официально признал родной отец, неоднократно участвовал в походах испанского флота против турок и пиратов. Уже тогда он поражал опытных мореходов отчаянной смелостью, которая в то же время сочеталась с мудрой рассудительностью и точностью в принятии решений.
Борьба между морскими державами за господство в Средиземном море разворачивалась с новой силой. В 1570 году турецкий султан Селим II развязал Кипрскую войну, желая захватить солнечный остров и уже оттуда совершать набеги к берегам Италии и Испании. 17 сентября 1571 года христианская армада более чем из двух с половиной сотен кораблей с пятидесятитысячным экипажем и тридцатью тысячами рыцарей и солдат на бортах взяла направление к острову Корфу. Прибыв туда, участники похода узнают о зверствах османов на Кипре. Взяв последний очаг обороны острова – город Фамагусту, турки жестоко убили всех оставшихся в живых его защитников. Так они решили отомстить за былое поражение на Мальте. Но эта кровавая расправа оказалась не последним неприятным известием, полученным рыцарями. На помощь к огромному и без того турецкому флоту шел самый известный после Драгута пират и работорговец, бей Алжира Улуг-Али. Он тоже решил поживиться богатыми христианскими трофеями.