Оборона Пскова«…С подвластными им свирепыми мертвотрупоглодающими псами…»
… Поляки уже стояли под стенами города. Дабы устрашить псковичей, был затеян парад войск. Принимали его сам король Стефан Баторий и главнокомандующий, коронный гетман Ян Замойский. Венгерцы, немцы, шотландцы, ливонские волонтеры – отборные отряды, далеко опередившие русских в военном искусстве, прошли торжественным маршем там, где река Великая сливается с Черехой… Более всех блистали гусары. Их большие крылья из орлиных, журавлиных или страусиных перьев, раскрашенных красным, синим или зеленым, зловеще шелестели в предвечерней тишине. Ни дать ни взять стая заморских птиц, что умеют возрождаться из пепла! Говорили, что равного этому воинству нет в целом свете. Ни легкая русская или татарская конница, ни европейские рейтары и кирасиры, закованные в латы, не выдерживали неудержимого натиска крылатых гусар. Разделившись на эскадроны по 150–200 всадников в каждом, они атаковали тесным галопом, выставив вперед длинные копья. От ярких флагов, привязанных к концам копий, рябило в глазах.
«…Мушкетеры и пикинеры были, несмотря ни на что, уязвимы для конницы, атакующей с длинным копьем и саблей наголо. Дистанция эффективного мушкетного огня была слишком мала, чтобы мушкетеры могли сделать один или два залпа прежде, чем кавалерия, атакующая галопом, врубалась в пехоту, – напишет в своем исследовании Роберт Фрост. – Польско-литовская конница атаковала волнами, и, даже если первый залп мушкетеров оказывался эффективным, останавливая атаку первой волны, последующие линии успевали нанести удар прежде, чем пехота успевала перестроиться для производства нового залпа. Контрмарш как средство поддержания непрерывной пальбы, когда отстрелявшаяся шеренга пехоты уходила в тыл для перезарядки ружей, был эффективен против малоподвижной пехоты… но не обеспечивал защиты против гусар…»
Поляки под Псковом
Да и как защититься от летучего натиска? В ближнем бою всадники выхватывали свои изогнутые сабли – знаменитые «карабелы». Дубовую рукоять осеняло на вершие, похожее на голову орла в короне, – но страшен был почти метровый клинок, разивший без промаха. «Без Бога – ни до порога, без карабели – ни с постели», – говорили поляки. А немецкий офицер Вениамин Краузе, увидев поле боя после их столкновения с запорожцами, написал: «На земле остались будто палачом разрубленные тела. Можно было увидеть отрубленные шеи, руки вместе с плечами. Один мертвец имел страшный вид – был разрублен от лица к затылку…»
Прежде так ловко орудовали своими кривыми саблями лишь турки. И крылья так же примащивали у себя за спиной всадники отборных турецких отрядов, которые назывались «дели». Правда, поляки пошли дальше: их перья вставлялись в ряд в специальные отверстия, просверленные в досках, которые раскрашивали или обтягивали малиновым вельветом и украшали латунью. С помощью специальных металлических стержней крылья крепились к седлу или к спинной пластине панциря. Для чего предназначались крылья – до сих пор остается загадкой. Коекто считает, что их шум пугает вражеских лошадей – но вряд ли тихий шелест мог быть слышен в какофонии боя. Есть и такое мнение: крылья предохраняли их владельца от татарских арканов, выдергивавших шляхтичей из седла. Но, скорее всего, эффект был психологическим – с ними конь и всадник казались огромными и потому еще более устрашающими. А сам рыцарь – с крыльями, закованный в доспехи, со шкурой леопарда, тигра, медведя или волка на плечах, казался непобедимым, сверхчеловеческим…
…В 1569 году Польша и Литва объединились. В Восточной Европе родилось новое мощное государство – Речь Посполитая. Возглавил его трансильванский воевода Стефан Баторий. Десять лет спустя с благословения папы римского Григория XIII Баторий двинулся на Россию.
Единым махом перечеркнул он все, чего достигла русская рать в многолетней войне с Ливонским орденом. После героического сопротивления был захвачен Полоцк, вскоре та же участь постигла и Великие Луки. Но польский король рвался к Пскову. Стоит взять его – и дорога на Новгород, а затем на Москву открыта…
«В лето 1581 замыслил высокогордый, лютый и надменный король литовский Стефан по прозвищу Баторий пойти на богоспасаемый град Псков. И стал войска собирать по всей земле своей; в иные же страны послал грамоты, а в тех грамотах писано: „…Известно вам, сколько бед причинил я царю русскому за последние два года, сколько городов у него отнял, в скольких сражениях его одолел и какую славу завоевал могущественному своему королевству! Если хотите, соединимся и вместе пойдем, каждый со своим сильным войском, и устремимся на Русь, а прежде всего на славный и великий град, именуемый Псковом. Об этом граде Пскове слышал я, что четырьмя каменными стенами окружен, прославлен в земле той и весьма многолюден. Богатства того города, говорят, неисчислимы. Город возьмем и обогатимся несказанно, так что на каждого хватит. Пленников же поделим по справедливости, а непокорных предадим мечу. И тем прославлены будем во всей вселенной!“ Так гласит древняя „Повесть о прихождении на богоспасаемый град Псков Стефана Батория, короля польского“. А еще будто бы сказал Стефан: „Вы же, любимые мои и храбрые воины, блестящие, закаленные храбростью, ярые царские отроки и непобедимые витязи превысокого моего Польского королевства и Великого княжества Литовского со всеми подвластными мне землями, поезжайте в свои отчины и владения, тела свои и твердые мускулы укрепляйте, могучим своим коням дайте отдохнуть, ратные свои доспехи проверяйте и приводите в исправность и готовьтесь со мною в поход на славный град Псков. Те же, кто имеет жен и хочет с ними в Пскове панствовать, пусть готовятся в путь со своими супругами и детьми“. В таких льстивых словах, отдав приказ знатным своим гетманам и ротмистрам и всему войску своему, он распустил их по своим владениям, добавив, что о времени выступления в поход он известит их специальными грамотами. Знатные его гетманы, эти волки, всегда готовые к кровопролитию, с подвластными им свирепыми воинами, мертвотрупоглодающими псами, обещали своему королю, неутолимому аспиду, совершить все по его повелению и разъехались по своим землям…»
Иван Грозный, как мог, пытался усовестить короля. Негоже бывшему вассалу турецкого султана замахиваться на землю Русскую!
«…Что подъему просишь, и то вставлено из бессерменского обычая: такие запросы просят татаровя, а в хрестиянских государствах так не ведется…». Баторий прислал ему резкий ответ: «…Яко нам смееш припоминать так часто безсурмянство, ты, который еси кровь свою с нами помешал, которого продкове (предки) кобылье молоко, что укануло на гривы татарских шкал (кобыл) лизали…»
Что греха таить, Грозный и помыслить не мог о том, чтобы дать Баторию битву под Псковом. Ну никак не устоять «нестройному» московскому воинству в открытом поле против вооруженного до зубов врага! Польские шляхтичи обучены – не чета русским ратникам! Стефан Баторий до учения жаден. Известно, что во время псковского похода один из немецких наемников преподнес ему в подарок несколько военных книг, среди которых был труд «De re militari» – редкие книги, которыми король остался чрезвычайно доволен… Все лучшее, что видел король в Европе (да и не только в ней), тут же внедрял в свои войска.
«Баторий установил новый образец для гусарской кавалерии, сделав её намного более мобильной и дисциплинированной. Он навсегда уничтожил наследие тяжелых шлемов, деревянных щитов и больших средневековых седел, а взамен представил легкие шишаки или специальные железные шляпы, легкие полудоспехи, надеваемые на кольчугу или только усиленные металлическими рукавами. Практичные гусарские седла и стремена были во многом восточного стиля со шпорами с выступающими шейками. Копья были укорочены, сабли остались обычным видом вооружения, но появилась дополнительная тяжелая сабля – палаш, который крепился на седле. Кобуры перед седлом хранили два колесцовых пистолета или короткий колесцовый карабин. Чеканы и буздыганы были любимым оружием офицеров. Длинные флажки на копьях, развивающиеся во время атаки, создавали яркую и ужасную картину в глазах противника», – пишет польский исследователь Здислав Жигульский.
В. М. Васнецов. «Иван Грозный»
Не забыты были и пехота с артиллерией. Если в первой половине XVI века пехота, как правило, редко выходила в поле, то теперь ее место было впереди, между конными хоругвями.
«Умело совместив лучшие элементы европейской и восточной традиций, гетманы Речи Посполитой сформулировали своего рода рецепт непобедимости. Пехота и артиллерия своим огнем „размягчала“, подготавливала сокрушительную атаку блестящей гусарии, устоять против таранного удара которой не могли ни татарские и московские всадники, ни шведские или имперские рейтары и пехотинцы. Опрокинутый гусарами неприятель добивался легкими казацкими, татарскими и пятигорскими хоругвями», – читаем в одном из исследований.
…Если открытый бой невозможен – надо готовиться к обороне. Отовсюду в Псков свозили оружие, фураж, боеприпасы. Лучшие воеводы ломали головы над тем, как отразить атаку врага, во много раз превосходившего силой русское воинство. Командование обороной Грозный поручил Ивану Петровичу Шуйскому, с которым сам победно ходил на Полоцк. «…Государь наш, царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси узнал о готовящемся наступлении на его, государя, отчину, на славный град Псков. Когда близилось время злых бед, а по нашим христианским законам подходил святой Великий пост, благоверный царь-государь в преславный град Псков послал за боярином своим и воеводой князем Иваном Петровичем Шуйским. Когда же тот приехал к государю в Москву, то стал расспрашивать его царь-государь об оборонительных возможностях великого града Пскова: как были укреплены ими крепостные стены города, какие орудия и в каких местах стоят, кто в каком месте будет оборону держать и хватит ли людской силы, чтобы выдержать долгую осаду.