От другого брата Петра Муромского, Ивана, пошёл один из дворянских родов Злобиных.
По женской линии к роду рязанских князей возводили себя потомки татарского мурзы Салохмира (в крещении Ивана Мирославича), который приехал к рязанскому князю Олегу Ивановичу и якобы женился на его сестре Анастасии. Такие легенды, связывавшие выехавшего родоначальника с теми или иными русскими князьями Рюриковичами, были весьма распространены у древних дворянских родов (Загряжские, Нагие и Собакины).
Свв. Пётр и Феврония Муромские. Икона XVI в.
От Салохмира произошло несколько фамилий, из них наиболее известны Апраксины и Вердеревские. Апраксины выдвинулись в ХVIII веке на военном поприще. Генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин (1661–1728) командовал русским флотом в Северной войне и Персидском походе Петра I, с 1718 г. возглавлял Адмиралтейств-коллегию, а в 1726 г. вошёл в состав Верховного Тайного Совета. Его брат Пётр Матвеевич (1659–1728) принимал в 1708 г. в русское подданство калмыков, с 1722 г. был президентом Юстиц-коллегии. Степан Фёдорович (1702–1758) – генерал-фельдмаршал, «прославился» крайне неудачным командованием русской армией во время Семилетней войны.
Породнились Апраксины и с Домом Романовых: сестра Петра и Фёдора Матвеевичей – Марфа Матвеевна Апраксина (1664–1715) была второй женой царя Фёдора Алексеевича, старшего брата Петра I.
Из Вердеревских наиболее известен контр-адмирал Дмитрий Николаевич (1873–1946), он командовал Балтийским флотом в 1917 г. и с сентября 1917 г. был морским министром Временного правительства. Об эффективности его «работы» может свидетельствовать холостой выстрел «Авроры» по Зимнему дворцу, где в числе других министров находился и сам контр-адмирал. После революции он эмигрировал во Францию, но незадолго до смерти на волне послевоенного советского патриотизма нанёс визит в советское посольство в Париже и принял гражданство СССР (хотя на родину и не вернулся).
Потомки Мстислава Великого
Потомство Мстислава Великого было очень большим, представители его рода занимали киевский великокняжеский стол, владели Смоленском, благодаря династическим связям одна из ветвей стала князьями Ярославля, другая обосновалась на Волыни и в Галиче. О двух браках Мстислава уже говорилось ранее. Всего у князя было 14 детей – 6 сыновей и 8 дочерей. Из сыновей Мстислава Великого назовём Всеволода (Гавриила) (1097—11.02.1138), занимавшего новгородский стол и в конечном итоге изгнанного горожанами; Изяслава (Пантелеймона) Мстиславича, о котором говорилось выше; Ростислава (Михаила) Мстиславича (ум. 14.03.1167), князя смоленского и недолгое время киевского.
Великий князь Мстислав (Великий). Рисунок В.П. Верещагина. 1891 г.
С именем Всеволода связано восстание в Новгороде в 1136 г. Тогда «князю припомнили и то, что хотел обменять Новгород на Переяславль (киевский князь Ярополк Владимирович намеревался перевести Всеволода в этот южнорусский город), и что бежал с поля битвы во время сражения с суздальцами на Жабче поле. Полтора месяца князь с женою, тёщей и сыновьями сидел в заключении на епископском дворе, а затем его изгнали из города. Последний год жизни Всеволод провёл псковским князем» (О.В. Творогов). В советской историографии события 1136 г. стали считать началом новгородской независимости и феодальной раздробленности.
О дочерях Мстислава – Малфриде, Ингеборге и Рогнеде – речь уже шла. Остальные дочери вышли замуж или за русских князей, своих дальних родственников (Святолюба, Мария, Ксения), или за иностранных принцев (Ирина, Евфросиния). Мужем Марии Мстиславны был киевский князь Всеволод II Ольгович, из черниговской ветви Рюриковичей. Мужем Ксении – логожский и изяславский князь Брячислав Давыдович. Вместе с другими полоцкими князьями она в 1129 г. была выслана в Византию, где и умерла в Константинополе. С Византийской империей, вероятно, связана судьба и другой дочери Мстислава Великого – Ирины. В 1122 г. она стала женой Алексея Комнина, сына императора Иоанна II.
Евфросиния Мстиславна была выдана замуж за венгерского короля Гезу II (сын Белы Слепого). В 1161 г. Геза умер. В Венгрии начались усобицы, и Евфросиния Мстиславна была выслана в Палестину. Несколько лет она жила в монастыре иоаннитов (будущих мальтийских рыцарей) в Иерусалиме, а потом, когда её сын Иштван III добился-таки венгерского престола (это он женился на дочери Ярослава Осмомысла, но вскоре с ней развёлся), по всей видимости, вернулась в Венгрию (во всяком случае, там она была похоронена).
От Изяслава и Ростислава Мстиславичей пошли наиболее значительные ветви потомков Мстислава Великого.
Волынская династия
Родовым гнездом потомков киевского князя Изяслава Мстиславича, того самого, который боролся с Юрием Долгоруким и умер в Киеве в 1154 г., была Волынская земля (Галич тогда принадлежал династии, шедшей от старшего сына Ярослава Мудрого и Ингигерд – Владимира). Старший сын Изяслава Мстиславича – Мстислав (Фёдор) Изяславич (ум. 19.08.1170) сменил несколько уделов, но закрепился во Владимире-Волынском и даже ненадолго в Киеве. Именно он являлся великим киевским князем, когда город в марте 1169 г. был взят и разорён войсками Андрея Боголюбского. Это событие в историографии, начиная с Н.М. Карамзина, традиционно считают концом истории великого киевского княжения, после которого «центр» русских земель и, следовательно, русская столица «переместились» на северо-восток, во Владимир. Эта концепция стала общепризнанной. Правда, она абсолютно не объясняет того, почему же за потерявший былое величие город продолжалась столь ожесточённая борьба между князьями Рюриковичами, не утихавшая даже в преддверии монгольского захвата «матери русских городов». Объяснить это противоречие можно, лишь признав, что Киев всё-таки русской столицей остался (по крайней мере, столицей в Южной Руси), так же как и Владимир сделался столицей Руси Северо-Восточной. Удельная система вообще вряд ли может иметь один-единственный центр.
Мстислав Изяславич был женат на Агнессе (Агнешке), дочери польского короля Болеслава III Кривоустого, а потому его внук, знаменитый Даниил галицкий, одновременно являлся и правнуком польского правителя. Родственные связи с династиями Польши и Венгрии стали обычными для этой ветви Рюриковичей.
Сын Мстислава – Роман, в детстве воспитывавшийся при дворе польского государя Казимира Справедливого, княживший на Волыни, в 1199 г. окончательно присоединил к своим владениям и Галич (вскоре после смерти незадачливого сына Осмомысла – Владимира Ярославича) и, объединив под своей властью всю Юго-Западную Русь, основал мощное государство106, державшееся, впрочем, в основном лишь на силе его личности. Роман был одним из самых замечательных государственных и военных деятелей Руси. Он даже в начале XIII века захватил Киев и принудил своего бывшего тестя Рюрика Ростиславича принять постриг. Сумел он на время усмирить и влиятельное галицкое боярство, причём в этой борьбе не стеснялся в средствах, говоря: «Не передавивши пчёл, мёду не есть».
Следует заметить, что Юго-Западная Русь славилась плодородными почвами и природным изобилием. Здесь раньше, чем в других русских землях, возникло боярское землевладение. Крупные вотчины обеспечивали спокойную и сытую жизнь их владельцам. Немалого развития в этом крае достигли земледелие, ремесло и добыча природных богатств. Торговые пути, проходившие по территории Галицкой и Волынской земель, связывали Русь со странами Европы и Византией. Экономически независимое, сильное боярство стремилось влиять и на государственную жизнь, и поэтому одной из особенностей истории Галицко-Волынской земли была борьба князей с боярством, которая порой приобретала жестокий и непримиримый характер.
Широко известен был галицкий и волынский князь и на международной арене. Он наводил ужас на окрестные народы, побеждал половцев и Литву, причём половцы пугали им своих детей, а литовцы, принуждённые заниматься земледелием, говаривали: «Роман, Роман, худым живёшь, Литвою орёшь (то есть пашешь. – Е. П.)». Послы Романа бывали и в Константинополе, и в Европе, его щедрые пожертвования попали в монастырь Святого Петра в Эрфурте, а при его дворе нашёл приют византийский император Алексей III Ангел, изгнанный крестоносцами из Константинополя. На Руси Романа именовали даже «царём» и «самодержцем всея Руси». Но его «царство» просуществовало недолго. Князь погиб во время похода на поляков в битве у города Завихоста на берегу Вислы 19 июня 1205 г. Польские князья Лешек и Конрад, одолевшие своего родственника, посвятили святым Гервазию и Протасию алтарь в краковском соборе, поскольку именно в день памяти этих святых Роман и погиб. Ипатьевская летопись восторженно свидетельствует, что Роман «устремлялся на поганых, как лев, сердит был, как рысь, губил их, как крокодил, проходил через их землю, как орёл, и был храбр, как тур» (под 1201 г.)107.
Роман Мстиславич. Фрагмент картины «Роман Галицкий принимает послов папы Иннокентия III». Художник Н.В. Неврев
Первый раз Роман женился на дочери киевского князя Рюрика Ростиславича Предславе, но в конце XII века из-за конфликта с Рюриком прогнал её, а через несколько лет Предславе пришлось принять иночество вместе с отцом и другими членами его семьи. Затем Роман женился на некой Анне, от которой родились сыновья Даниил (Иван) (1201–1264) и Василько (1203–1269), оставившие яркий след в истории Червонной Руси. О происхождении Анны среди историков до сих пор нет единого мнения. Высказывались самые противоречивые суждения: Анну считали то дочерью византийского императора Исаака II Ангела, то знатной византийкой Марией Каматерос, то дочерью волынского боярина, возможно, сестрой боярина Мирослава, занимавшего не последнее место при дворе Даниила.
Как бы то ни было, после гибели отца оба сына остались маленькими на руках матери и, конечно, не могли должным образом отстоять свои права. Местное боярство в Галичине и на Волыни, которое всегда отличалось здесь сильными позициями, вновь подняло голову. Кроме того, на Галич стали претендовать и потомки чернигово-северских Рюриковичей – сыновья черниговского князя Игоря Святославича, воспетого в «Слове о полку Игореве». Боярству и Игоревичам удалось вытеснить вдову Романа с детьми во Владимир-Волынский, а в 1206 г. тем и вовсе пришлось бежать за рубеж. Ипатьевская летопись сообщает, что бегство княгини произошло тайно, ночью, и хотя современные историки не слишком верят этому, опасность, нависшую над ней и её сыновьями, нельзя преуменьшить. Тем более что в последующие годы в Галицкой земле происходили такие бурные и жестокие события, которые даже аналогов в истории других русских княжеств не имеют.