Дворяне Дмитриевы. В отличие от Дмитриевых-Мамоновых другая ветвь Дмитриевых сохранила свою фамилию без изменений. Её прославил Иван Иванович Дмитриев (1760–1837), знаменитый поэт и известный государственный деятель. Рано начав военную службу, Иван Иванович вступил на литературное поприще уже в зрелом возрасте. Ему покровительствовал сам Г.Р. Державин, а близким другом был Н.М. Карамзин (оба литератора являлись родственниками – отец Карамзина вторым браком был женат на родной тётке Дмитриева). Первый стихотворный сборник Ивана Ивановича, изданный в 1795 г., назывался «И мои безделки» (по аналогии с карамзинскими «Моими безделками» 1794 г., название, вероятно, восходит к названию сборника гр. Э. Парни «Поэтические безделки», 1779 г.). Среди «безделок» было немало превосходных стихотворений. Кстати, именно в этом сборнике в печати впервые появилась буква «ё» (в слове «всё»). Иван Иванович прославился прежде всего как довольно острый сатирик и талантливый баснописец. Современники сравнивали его с Лафонтеном и Крыловым, а князь П.А. Вяземский даже предпочитал Дмитриева Ивану Андреевичу. Сюжеты своих басен Дмитриев черпал в основном из французской литературы. Считая басню основным жанром своего творчества, он видел задачу в воспитании личности молодого человека, а потому всегда усиливал морализаторское начало. Одновременно Дмитриев достиг совершенства в новом, светски-изящном литературном стиле, и его басни, написанные лёгким и грациозным стихом, долго пользовались заслуженной славой. Одной из самых известных была басня «Муха»:
Бык с плугом на покой тащился по трудах;
А муха у него сидела на рогах,
И муху же они дорогой повстречали.
«Откуда ты, сестра?» – от этой был вопрос.
А та, поднявши нос,
В ответ ей говорит: «Откуда? – Мы пахали!»
От басни завсегда
Нечаянно дойдёшь до были.
Случалось ли подчас вам слышать, господа:
«Мы сбили! Мы решили!»
Кроме того, Дмитриев – автор од, сказок, песен, романсов, а песня «Стонет сизый голубочик» стала, по сути, народной.
При Александре I Дмитриев включился в государственную деятельность, стал членом Государственного Совета, министром юстиции (1810–1814). При этом он никогда не забывал своих собратьев по перу и всегда помогал им как мог. Скончался он в весьма преклонном возрасте, окружённый почётом и уважением, через несколько месяцев после гибели А.С. Пушкина.
Брат Ивана Ивановича – Александр – профессиональный военный, также был переводчиком и прозаиком, хотя и несравнимо менее известным. Сын последнего, Михаил Александрович (1796–1866), дослужившийся до чина действительного статского советника, тоже занимался литературным творчеством, получил известность как поэт и переводчик (в т. ч. Горация), критик, участвовал в литературной полемике (своими оппонентами прозван «Лже-Дмитриевым»). Он оставил очень интересные мемуары «Мелочи из запаса моей памяти», в недавнее время неоднократно переизданные, в которых представил живые зарисовки о жизни и творчестве русских писателей, начиная со второй половины XVIII в., во многом на основе рассказов своего прославленного дяди.
Сын Михаила Александровича от брака с Анной Фёдоровной Вельяминовой-Зерновой (1801–1832) – Фёдор Михайлович Дмитриев (1829–1894), как и отец тесно связанный с Москвой, окончил юридический факультет Московского университета. Его магистерская диссертация по истории русского права была удостоена Демидовской премии Академии наук. В 1859–1868 гг. Ф.М. Дмитриев служил профессором юридического факультета Московского университета, откуда ушёл вместе с Б.Н. Чичериным и др. в знак протеста против политики министра народного просвещения гр. Д.А. Толстого. Впоследствии занимался земской деятельностью в Сызранском уезде Симбирской губернии, был уездным предводителем дворянства, много сил отдавал делу народного образования. В 1881–1885 гг. занимал должность попечителя Петербургского учебного округа, подал в отставку в связи с принятием нового университетского устава. По своим взглядам Фёдор Михайлович был умеренным консерватором. Ему принадлежит ряд научных работ, в т. ч. статья о государственной деятельности М.М. Сперанского.
Род дворян Дмитриевых, потомков Рюрика, пресёкся.
Дворяне Цыплетевы (Цыплятевы). Цыплетевы – ветвь рода Монастырёвых, получивших свою фамилию от того, что бабушка их родоначальника Александра Монастыря после смерти мужа приняла постриг и воспитала своего внука в монастыре. Старший сын Александра Монастыря – Дмитрий погиб в битве с татарами на реке Воже в 1378 г. Потомства он не оставил. От его младшего брата Василия Александровича произошло несколько дворянских фамилий, в том числе Цыплетевы и Мусоргские.
Родоначальник Цыплетевых – Иван Дмитриевич доводился внуком Василию Александровичу. Он служил верейскому удельному князю Михаилу Андреевичу. Его сын – Елизар Иванович (в иночестве Евфимий) известен как дьяк на Москве в 1530-х гг., в 1534–1537 гг. служил думным дьяком Разрядного приказа. Сын Елизара Ивановича Иван также был думным дьяком Разрядного приказа (в 1549–1556 гг.). Под его руководством около 1555 г. в Разрядном приказе, ведавшем дворянской службой, был составлен «Государев родословец» – официальная родословная книга Московского государства, в которой приведены генеалогии наиболее знатных и значимых в государственном управлении того времени родов. «Государев родословец» отражал состав высшего слоя русской аристократии, сложившегося в результате объединительной политики московских князей.
Дворяне Мусоргские.Род Мусоргских также является ветвью Монастырёвых. А сама фамилия Мусоргских происходит от прозвища их родоначальника Романа Васильевича. Обессмертивший этот род великий композитор Модест Петрович Мусоргский (1839–1881) произносил свою фамилию с ударением на первый слог, стремясь тем самым подчеркнуть её «русскость». По свидетельству сына композитора Римского-Корсакова, «произносил он её всегда на настоящий русский лад, с ударением на “у” – Мýсоргский, а отнюдь не полонизируя её, как это теперь многие делают – Мусóргский». Родился Модест Петрович в Торопецком уезде Псковской губернии. Музыкой юный Мусоргский начал заниматься очень рано, но судьба, казалось, готовила ему иную стезю. В 10 лет мальчика привезли в Петербург, где он поступил в школу гвардейских подпрапорщиков. После её окончания в 1856 г. Мусоргский начал служить в лейб-гвардии Преображенском полку – старейшем и привилегированном гвардейском подразделении. Служба не слишком привлекала его. Современники вспоминали Мусоргского тех лет как красивого, молодого, изящного офицера, с безукоризненно светскими манерами и гвардейским блеском, пользовавшегося огромным успехом в обществе и неотступным вниманием дам. Будучи к тому же талантливым пианистом-импровизатором, он сразу занял место всеобщего любимца в петербургских салонах. В это время Модест Петрович познакомился с А.С. Даргомыжским, затем с Ц.А. Кюи и М.А. Балакиревым. Под их влиянием он решил серьёзно заняться музыкой и вскоре стал неизменным членом «балакиревского кружка» – знаменитой «Могучей кучки». Влияние Балакирева благотворно сказалось на развитие музыкального дара Мусоргского. Он прошёл настоящую школу композиторства и вырос в зрелого, высокопрофессионального мастера, хотя и не имел собственно музыкального образования (как, впрочем, и остальные члены «Могучей кучки»). Близкие дружеские отношения связывали Мусоргского и с молодым Н.А. Римским-Корсаковым. Их творческий «взаимообмен» очень много дал обоим.
Модест Петрович Мусоргский.
Фото середины XIX в.
Ради музыки Мусоргский в 1858 г. вышел в отставку. Кроме того, будучи противником крепостного права, он, находясь под влиянием либерально-демократических идей, отказался от своей доли наследства и отпустил крестьян на волю без выкупа, чем окончательно лишил себя средств к существованию. Желанная «свобода» вскоре обернулась к нему своей нелицеприятной стороной. Ради заработка великий композитор был вынужден работать на скромных чиновничьих должностях в Инженерном управлении (1863–1867), Лесном департаменте и комиссии Государственного контроля (1868–1880), а гордый, независимый нрав не позволял Мусоргскому хоть сколько-нибудь заметно продвинуться по служебной лестнице, да и сам он к тому не стремился. Жизнь, полная лишений и страданий, в конечном итоге сломила могучего «Мусорянина». В последние годы жизни он нередко пользовался бескорыстной помощью друзей и пробавлялся работой аккомпаниатора в музыкальных классах (этой сферой музыкальной деятельности он владел в совершенстве). Тяжёлые недуги подорвали здоровье, и композитор скончался фактически в полунищенском состоянии. О его трагическом внутреннем мире красноречиво свидетельствует знаменитый портрет кисти И.Е. Репина, написанный незадолго до смерти Мусоргского.
Сложной была и творческая судьба композитора. Многие его произведения остались незавершёнными, в том числе и первые оперы «Саламбо» (1863–1866) и «Женитьба» (1868). В «Женитьбе», написанной по тексту пьесы Н.В. Гоголя, Мусоргский решил воплотить идею музыкальной прозы, создав речитативную оперу. Однако вскоре он понял, что не может совсем отказаться от мелодии, и оставил свой замысел. В 1868–1874 гг. композитор работал над оперой «Борис Годунов» (две редакции) – великой народно-исторической драмой в русской музыке. Созданную по пьесе А.С. Пушкина оперу восторженно встретили как многие деятели отечественной культуры, так и публика, в особенности молодёжь. Но из-за заострённого политического характера путь «Бориса Годунова» на сцену был непростым. Первоначально оперу запретили, но потом разрешили к постановке в урезанном цензурой варианте. Но даже в таком виде она производила колоссальное впечатление и сразу заняла заметное место среди других русских опер. Затем Мусоргский работал сразу над двумя операми, также ставшими событиями в мировом музыкальном творчестве. «Хованщина», либретто которой композитор писал сам, продолжала традиции исторической драмы, заложенные в «Борисе Годунове». «Сорочинская ярмарка» (по Н.В. Гоголю), напротив, представляла собой весёлую народно-бытовую оперу, но обе они не были завершены. Позже «Хованщину» закончил и оркестровал Н.А. Римский-Корсаков, «Сорочинскую ярмарку» – Ц.А. Кюи (были и другие варианты доработки – А.К. Лядова и В.Я. Шебалина), а «Женитьбу» – М.М. Ипполитов-Иванов.