– Вырубил, что ли? – спросила Лена.
– Да… – Пятый замялся. – Слушай, позволь нам пересидеть у тебя до завтра. Можно? А то я с ним в подвал ехать боюсь, как бы чего не вышло…
– Да заходи же, тошно слушать! “До завтра”… – Лена открыла дверь, пропустила Пятого и приказала: – Клади его на кровать и ложись сам.
– Мне ещё кое-какие дела надо сделать, – Пятый устроил Лина на кровати и подошёл к двери. – Коле долг вежливости отдать надо, сама понимаешь. Не могу же я его оставить без машины?
– Он до завтра не подождёт?
– Лучше сегодня.
– Хорошо, – сдалась Лена. – Когда приедешь?
– Часа через три. Может, быстрее. Как получится. – Пятый тяжело вздохнул и направился к двери. – Устал – сил нет. Ладно, потом отдохну… Счастливо, Лена.
– Счастливо… не задерживайся.
– Хорошо.
Он снова вышел на улицу. Это было не совсем правдой – на счёт долга вежливости Коле. Вернуть машину можно было и завтра, предварительно хорошенько выспавшись. Но сейчас… “Опять меня тянет, – подумал он с лёгкой досадой. – Значит, нужно. Ладно, сделаем. Не привыкать”. Пятый подошёл к машине и остановился, размышляя. Во-первых, неплохо бы её помыть – Коля грязь со своих “Жигулей” соскребает от случая к случаю, уповая на цвет. Тёмно-коричневый, грязи не видно. Во-вторых, глянуть, что там такое с карбюратором – сплошные провалы. В-третьих… а, ладно, остальное – потом, если сам попросит. Все просят, и Коля тоже – знают, что с машинами он, Пятый, на “ты”. Он сел за руль и не спеша поехал в сторону прудов. Борисовские пруды подходили для его целей как нельзя лучше. И народу не так уж много, и милиции нет, и ехать близко – минут двадцать.
Приехав и выбрав местечко у воды, Пятый вытащил из багажника ведро и буксировочный трос. Набрал тёплой мутной воды, и стал смывать с “Жигулей” наслоения грязи. Потом принялся за салон. Пока сохли коврики, успел слазить в карбюратор, выставить зажигание и отрегулировать холостые обороты. Вроде всё в порядке. Коврики всё ещё сохли, поэтому Пятый вытащил из пачки сигарету, сел на сухую траву у невысокого обрыва и закурил. Благодать! Ещё бы попить чего-нибудь… “Дзеди, – голос, идущий неоткуда, осторожно прикоснулся к его мыслям, – обрати на меня внимание”. Пятый по инерции оглянулся – за все эти годы он так и не привык к внезапным появлениям Арти, ему казалось, что мёртвый друг жив, что он где-то рядом… совсем рядом, стоит только повернуться, и… “Послушай, – Арти замолк, но потом продолжил, – это важно. Постарайся, чтобы у них не вышло задуманное. Понял?” “Что не вышло, Арти? – Пятый сосредоточенно глядел перед собой. – О ком ты?” “О них. Это опасно, Дзеди. Прежде всего – для тебя”. “Я не понял, Арти. Кто “они”? Вся та сволочь, что нас здесь держит? Или…” “Все, Пятый. Все. А вот называть свою собственную совесть сволочью – это что-то новое. Сам придумал или кто подсказал?” “Сам… ладно, я понял. Мне следует отказываться от любых предложений, способных как-то повлиять на ситуацию?” “Совершенно верно. Постарайся, чтобы с Лином ничего не случилось. Он сейчас очень нестабилен и может принять решение, которое фатально отразится на вас. Понял?” “Куда уж яснее. Спасибо, что предупредил. – Пятый вздохнул. – Материал я решил передать с Леной. Ты не возражаешь?” “Ни в коей мере. Одобряю твой выбор, девочка умна и вполне для этого подходит. Постарайся заранее подготовить её”. “Уже. Арти…” “Что, Пятый?” “Я люблю её. Ты первый, кто об этом узнал”. “Она об этом знает?” “Нет. Я пока что в своём уме”. “Всё верно. Это не уже не выбор, Дзеди, это – необходимость. Ты не виноват”. “Не будем о прошлом. Я всё сделаю, Арти. Спасибо за предупреждение… Мне пора ехать, коврики высохли… Арти, у меня уже сил нет!… – Пятый зажмурился и потряс головой. – Я не могу больше. Всё это кончится тем, что я просто не проснусь. Я стараюсь, правда, очень стараюсь!… Скажи, долго ещё?” “Уже нет, – голос Арти был подобен шуму ветра в траве, в нём звучала глубокая печаль. – Осталось не так уж много”. “Чем всё кончится, Арти? – отчаяние наконец прорвалось наружу. – Хоть ты мне можешь сказать?” “Нет. Прости. Я и сам не знаю. Прощай, Дзеди”. “Прощай, Арти”.
Коля жил в стандартной девятиэтажке на Юго-западе. Пятый подогнал машину к дому и посигналил, надеясь, что Коля трезв и способен выглянуть со второго этажа. Минуты через три Колина голова показалась из открытого окна.
– Поднимайся! – крикнул он. – Разговор есть!
– Лучше ты выйди, – попросил Пятый. – Я устал.
– Ладно, сейчас, – Колина голова скрылась. Минут через десять он спустился во двор.
– Принимай работу, – сказал Пятый, вылезая из-за руля.
– Ты чего, вымыл что ли? – Коля в восхищении покачал головой. – Когда успел-то?
– Сейчас ездил. Ты заведи, я там кое-чего в карбюраторе поправил, – Пятый отдал Коле ключи. – А если бы ты мне не врезал по почкам, я бы сделал ещё и сцепление как надо.
– Погорячился я, – Коля хлопнул Пятого по плечу ладонью. – А ты тоже хорош! Как меня приложил, я аж скопытился…
– У тебя даже синяков не останется, – примирительно ответил Пятый, – а у меня теперь месяц почки болеть будут. Ты бы хоть рукой бил, что ли…
– И зажигание выставил!… Вот спасибо. Я с тобой поговорить хотел вот про что. Не бегите вы под Андрея, он же озверел совсем! Если надо – под Юрку, под меня… ты же все смены знаешь. Трудно что ли?
– Пришлось, – Пятый вытер покрытый испариной лоб тыльной стороной ладони.
– Вы сейчас где?
– До завтра – у Лены. Лину надо отлежаться. Потом… понятия не имею, – честно признался он. – Москва большая, сейчас лето. Побродим напоследок, мы ещё с зимы кое-чего отложили…
– Почему – на последок? – не понял Коля.
– Мы с рыжим – не вечные… Устал я, Коля. Просто устал. Пора и честь знать. Пожили – и хватит.
– Давай я тебя до Ленки подвезу, Пятый. И не загадывай про судьбу, чего ты про неё знать можешь? Все под Богом ходим…
– Верно. Кто тебя домой-то отвёз?
– Юрка, кто ещё. Только не отвёз, а свою тачку дал. Он нас с Андрюхой сменил, типа, нам после вашего побега отдохнуть требуется. Подмазывается, не иначе.
– Может быть, – Пятый провёл по борту машины рукой. – Хороший у тебя “Жигуль”, правда. Бензина только много жрёт.
– Семёрка, чего ты хочешь. Зато прёт так, что мало не покажется. Поехали.
– Не говори им, где мы. Ладно? – Коля кивнул. – Спасибо заранее.
– Не бери в голову, всё образуется. С вами вообще интересно было. Знаешь, почему?
– Нет, – Пятый удивлённо поднял глаза. От Коли он подобного не ожидал. – А почему?
– Я вот помню, мы ещё пацанами в войнушку играли… – Коля закурил и на минуту замолчал, видно было, воспоминания ему приятны, – так один… не помню, как звали, забыл… Ну, всё ему не везло – попадался. И, не поверишь, ни разу не сболтнул, где его друзья отсиживаются. Ну, хоть режь его! Настоящий парень был, не шушера какая… Вспомнил! Лёшка его звали. И кличка – Сила. Лёшка-сила. Такой был пацан… Вот вы – как он. Не сдаётесь, играете по честному. Понимаешь?
– В принципе – да, – Пятый снова повернулся к Коле и спросил: – Вот только чего ты тут особенно интересного нашёл?…
– Это как в кино – чем всё кончится.
– Кино? – Пятый на секунду задумался. – Интересная версия происходящего. Только ты пойми, Коля – для вас это всё кино. А вот для нас с рыжим – это явь. Для нас – всё по настоящему. Ставки очень высоки, Коля, очень. За такую ставку и жизнь положить – не самый большой грех.
– Слушай, а что вы такое знаете, чего тут не знают? Сколько лет это продолжается, а я ничего понять не могу, хоть убей… – Коля словно боялся собственной смелости, но в то же время ему страшно хотелось просто спросить. Там, на предприятии, было совсем другое – рутинная тяжёлая работа с запахом смерти по углам. Но здесь, сейчас… Тайна, сумевшая прокрасться в солнечный летний день. И странный человек на соседнем сиденье, устало опустивший голову и привычно спрятавший удивительные вертикальные зрачки полуприкрытыми веками, знал эту тайну. Вернее, он ею был. – Откуда вы вообще взялись, Пятый? Кто вы?
– Я тебе могу повторить лишь то, что ты сам знаешь, – Пятый опустил голову ещё ниже. – Знаем… технологию воссоздания мы знаем. “Рабочих” ты каждый день видишь. Почему они такие тупые, знаешь? Только потому, что производят их неправильно. А мы знаем, как это можно сделать по другому. Дёшево, без особых затрат, и быстро. Только вот говорить мы не будем, думаю, ты это уже понял.
– Почему? – опешил Коля. – Так мучиться – из-за “рабочих”?
– Ты представь, что с вашей страной будет, если здесь вообще появятся подобные технологии? У вас же, грубо говоря, тормозов нет, в проекте не заложены. Понимаешь? Что с вами всеми станет?
– Ну, если ты про это… тогда понятно. Значит, нас от самих себя бережёте?
– Можно и так сказать, – согласился Пятый, – резонно.
– А откуда вы такие умные появились?
– Ты в самом деле это хочешь знать? – Пятый с сожалением посмотрел на Колю. Тот кивнул и выбросил сигарету за окно.
– Сам напросился, – вздохнул Пятый. – Мы – с другой планеты. Всё. Больше ничего не скажу.
– Обалдеть, – признался Коля после минутного молчания, – вот у вас почему глаза такие… а вы хоть люди?… или как?…
– На две трети, – признался Пятый. – А остальное… – он махнул рукой.
– Чего – остальное? Треть эта…
– Коля, остановись, – попросил Пятый. – Не подписывай себе приговора, пожалуйста. Ты понимаешь, что с тобой будет, если ты про всё это узнаешь? Ты же не доживёшь до вечера.
– Да?… А правда, свидетели долго не живут, – Коля хмыкнул. – Ладно, Пятый. Считай, мы с тобой не говорили.
– Конечно, не говорили, – Пятый откинулся на спинку кресла и добавил: – ты не беспокойся, Коля. Никто ничего не узнает.
Дома у Лены он почти сразу лёг – усталость брала своё. Лин немного поругал его для приличия, но особо усердствовать не стал. Летний вечер, тёплый и спокойный, опускался на Москву. Звуки, неспешная городская симфония шума машин и голосов кухонь, действовали успокаивающе и нагоняли сонливость. Пятый несколько минут лежал, погрузившись скорее не в сон, а в приятную дрёму – его, наконец, отпустило странное напряжение этого длинного дня. Покой. Просто покой. Что ещё нужно?… Вскоре он уже крепко спал и ничего не видел во сне. Может, это было и к лучшему.