– Юра, – попросил Пятый, – если тебе не сложно, принеси нам хотя бы ещё по одному комплекту одежды. Холодно.
– Ладно, – нехотя согласился тот, – ключи отдай, я закрою. Жрать-то хочешь?
Пятый промолчал. От подобных вопросов он ждал лишь подвоха.
– Молчание – знак согласия, – констатировал Юра. Он порылся в карманах и выудил на свет Божий горсть хлебных корок. – Держи, чего смотришь… Этого покорми, он два дня не жрал ни фига. Сейчас, шмотки притащу…
Юра вернулся минут через десять, кинул на пол два балахона и закрыл дверь. Слава Богу, оставили, наконец, в покое!… Пятый подсел к Лину и тихонько потряс того за плечо.
– Рыжий, – позвал он, – это я. Просыпайся, давай… – он осторожно перевернул Лина на грудь и в ужасе уставился на покалеченную спину друга. На секунду у него потемнело в глазах от негодования и боли – как же так?! Мерзавцы чёртовы, что же вы такое творите-то? Господи… Это же соль! Она же всё тут разъест! Чья это была идея, сволочи?! Пришибу на месте! Надо как-то промыть, иначе рыжего ждёт больница и очень-очень злой Гаяровский… в гости к которому совсем не хочется…
Лин слабо шевельнулся, устраиваясь поудобнее, и Пятый облегчённо вздохнул. Подумав, он оторвал рукав от своего балахона и принялся промывать рыжему спину. Тот всё ещё молчал, но Пятый видел – не так уж всё и плохо. Он натянул на рыжего оба принесённых Юрой балахона, затем спросил:
– Лин, ты чего-нибудь хочешь?
– Спать, – прошептал тот в ответ, – ты там скоро?…
– Уже всё. Есть будешь? А тут от Юриных щедрот перепало…
– Потом, не сейчас… ложись, ты же из зала…
– Почему ты так решил?
– Я чувствую, как ты дышишь, – ответил Лин. Он подложил руку под голову и снова закрыл глаза. – Спи, сказал…
– А пить хочешь?…
– Спи. Захочу – скажу, – пообещал Лин.
– Хорошо, – Пятый вытянулся на полу рядом с Лином. Холодно, что говорить.
– Ложись ближе, – попросил Лин. – Замёрз, как собака…
– Я тоже, – Пятый придвинулся к Лину. – Только сейчас об этом подумал…
– Свет выключи…
Пятый протянул руку, нащупал выключатель (это надо было так придумать – поместить выключатель в углу, над полом) и погасил свет. Теперь – полный порядок, можно и отдохнуть. Заслуженно, по полному праву. И слава Богу.
Лена завершала свой обход с баллоном хлорки за спиной и намордником респиратора на лице. Оставался самый неприятный этаж – четвёртый, нижний. По идее, должно быть полегче – баллон почти что пустой, ерунда в нём осталась… ан нет. Страшный этаж, мрачный, тёмный, да и запах на нём – почти как в анатомичке, смертью пахнет… и ещё чем-то гадостным, вроде бы кислотой. Лена невольно ускоряла шаги, стремясь поскорее закончить с обработкой и вернуться наверх – к свету летнего дня, на воздух. “Кто может здесь работать? – недоумевала она. – Тут и часа не выдержишь… сбежишь”. Оставалось пролить хлоркой комнату номер девять. С этой комнатой у Лены были сплошные загадки – она за два месяца работы не сумела найти выключатель и потому разбрызгивала состав наугад, от души надеясь, что её начальница об этом не узнает. Спросить, где находится проклятый выключатель, Лена постеснялась. “Странная какая-то работа, – в который уж раз думала она, – и график… если это вообще можно назвать графиком”.
Лена вытащила нужный ключ и открыла дверь. Она несмело сделала шаг в темноту и внезапно с огромным удивлением поняла, что нога её стоит вовсе не на полу, а на чём-то мягком. С визгом и криком: “Мама!” Лена опрометью выскочила из комнаты и прижалась спиной к противоположной стене, выставив перед собой разбрызгиватель. И тут в комнате загорелся свет.
– Не надо так кричать, – попросил тихий утомлённый голос из-за двери, – и по рукам ходить не стоит, больно всё-таки.
Лена, превозмогая страх, заглянула в комнату. Перед ней сидел на полу странноватой наружности парень, длинноволосый, в рваной рубашке без рукава, худой, как скелет, с бледным, но очень спокойным лицом и с укоризной смотрел на неё. Второй парень лежал у стены и спал.
– Вы… вы… вы кто? – наконец сумела выговорить Лена.
– Прохожий, – с сарказмом ответил парень, потирая локоть, на который наступила Лена, – откуда вы тут взялись?
– Я… это…
– Пятый, что твориться? – спросил тот, который лежал. Видимо, проснулся от шума.
– Лин, я, кажется, понял, почему в “тиме” стало вонять хлоркой. Оказывается, тут теперь для этого есть специальная девушка с баллоном…
– А надсмотрщика с АКМом, чтоб присматривал за девушкой с баллоном, ты там не видишь?
– Нет. Вы одна? – спросил сидящий у Лены.
– Одна, – ответила та.
– Слава Богу… Мы вас не видели, вы нас не видели. Всё ясно?
– Нет, – честно сказала Лена. – Вас что – тут закрыли?
– На выходные, отдохнуть. Валентина уехала. Пятница же.
– Она приехала, – сказала Лена. – Я вместе с ней…
– Почему вы молчали?
– Да откуда же мне знать, что…
– Попросите её выписать освобождение номеру седьмому, “тим” восьмой, четвёртый подземный… скажите, что…
– И номеру пятому – тоже пусть выпишет, – сказал лежащий. – Я один никуда не пойду.
– Ладно, я передам.
– Спасибо.
Лена вышла из комнаты и притворила за собой дверь.
– Заприте, – попросил изнутри тот парень, который сидел.
– Зачем? – не поняла Лена.
– Так надо.
Лена закрыла дверь на ключ, пожала плечами и пошла к лифту. Мысли путались, она не понимала, что происходит. Совсем не понимала. На предприятии номер три она работала третий месяц, уровень допуска у неё был второй. Рядом с номером уровня стояла пометка “ограниченный”. Она за всё время своей работы ни разу не видела на подземных этажах людей. Вообще никаких. Поэтому она страшно удивилась, встретив этих двоих в том помещение, которое она считала подсобкой. График, согласно которому она производила обработку помещений, был более чем странным. На каждый месяц он составлялся заново, к примеру, в этом месяце ей надлежало по средам обрабатывать комнаты третьего подземного этажа, расположенные с правой стороны коридора. Только с правой, к левой воспрещалось даже подходить. В понедельник она вообще не работала, в рабочие же дни на дезинфекцию помещений ей требовалось от силы три часа, остальное же время она маялась, сидя в медпункте, в ожидании Валентины Николаевны, которая отвозила её домой. Водить машину Лена не умела, учиться это делать боялась. Ей было двадцать лет, она только-только окончила медицинское училище, а потом благополучно провалила экзамены в институт. И тогда… ладно, об этом сейчас и вспоминать как-то не хочется. Потом.
Она поднялась в медпункт, но Валентины там не обнаружила. На столе, придавленная коробком спичек, лежала записка “Ленок, дождись меня, не уходи никуда. Я съезжу на первое, у меня кончились бланки. Вернусь к четырём часам. Попей чайку”. Лена посмотрела на часы. Только два. Что же это такое выходит? Не будут же эти, которые в подсобке, ждать столько времени? Или будут?… А может, стоит взять на себя смелость и самой?… О каком освобождении говорил тот… для номера восемь?… или семь?… “Тим” номер восемь. А что такое “тим”? Лена скинула пустой баллон с плеч, сняла респиратор, подошла к маленькому зеркальцу на стене, поправила волосы… А, ладно! Будь, что будет! В конце-то концов, не убьёт же её Валентина, если она немного поможет этим двоим? Тем более, что они Валентину знают. Лена сунула ключи в карман форменной рубашки и решительно направилась к двери.
…Внизу было темно, после света глаза с трудом привыкали к полумраку. Лена зябко поёжилась и невольно ускорила шаги. Вот она, девятая. Лена отперла дверь и позвала:
– Эй, как вас там!… Это опять я.
– Где Валентина? – черноволосый парень встал с пола и подошёл к двери.
– Уехала, – беспечно ответила Лена. – Пойдёмте поскорее, здесь так холодно…
– Девушка, вы в своём уме? – парень приподнял брови. Лена посмотрела на него немного повнимательней, глаза уже привыкли к темноте. И обнаружила, что н весь избит!
– Кто это вас так? – шепотом спросила она.
– Какая вам разница? – говоривший отступил в тень. – Я ещё раз спрашиваю: вы в своём уме? Какой у вас уровень допуска?
– Можно на “ты”, – робко предложила Лена. Ей стало не по себе.
– Хорошо, давай на “ты”, – согласился парень. – Ты свой уровень сегодня назовёшь?
– Второй, ограниченный, – ответила Лена.
– Лин, – позвал вглубь комнаты парень, – что будем делать? Это серьёзно.
– Мне плевать, – раздался слабый голос из-за двери, – делай, что хочешь…
– Замёрз сильно?
– Издеваешься? – в голосе зазвучал упрёк.
– А что будет с… как вас… то есть тебя, зовут?
– Лена, – ответила та.
– Что с Леной будет? Предположим, она нас сейчас выведет… – он помолчал минуту, подумал. – С этим её вторым уровнем… был бы хоть шестой…
– Что будет?… Да ничего не будет. Дадут восьмой и хорошую прибавку. Не убьют же…
– Ладно, – сдался говоривший. Он снова выступил на свет. – Так, что я забыл сказать?… Тот рыжий, над которым все сегодня издеваются – Лин. Я – Пятый. Ты – Лена. Так?
– Так, – согласилась та. – И что?
– То, что ты сюда попала – это уже плохо. То, что ты нас тут встретила – плохо вдвойне. Но, говорят, от судьбы не уйдёшь, поэтому мы решили…
– Это ты решил, – вставил голос из комнаты. – Ты решал, и при этом столь сильно скрипел мозгами, что я так и не смог уснуть.
– Хорошо, я решил, – вымученно согласился Пятый. – Мы подождём Валентину наверху, но учти – то, что она устроит, увидев нас вместе, описанию не поддаётся в принципе. Понятно?
– Не понятно. Совсем ничего не понятно, – ответила Лена. – Мы сегодня отсюда уйдём? Я замёрзла…
– Пошли, рыжий, – позвал Пятый, – сейчас согреешься…
– Я не могу, – голос Лина звучал неуверенно, жалко. – Помоги подняться…
Пятый зашёл внутрь и через несколько секунд появился, поддерживая Лина, который, с трудом переставляя ноги, плёлся рядом. Лена закрыла за ними дверь и, подойдя с другой стороны, подхватила Лина под правую руку. Таким порядком они прошествовали по коридору.