евушки и дети весело беседовали, наполняя округу звонкими радостными нотами. Даже могучее море, от которого купол защищал своих жителей, словно присоединялось к празднику. Штормовые ветра несли через вентиляционные шахты эхо праздничных песен.
Среди этого калейдоскопа маленький Ториан вместе с родителями шёл по улицам, озаряемым цветными огоньками. Вокруг двигались счастливые лица, смешиваясь в одно большое праздничное течение радости и веселья. По улицам гулко звучал смех и разговоры, принося с собой хаос, из которого маленький мальчик черпал радость и вдохновение. С широкой улыбкой, ребёнок то и дело обращался к маме и папе, сверкая радостью своих белоснежных зубиков. В ответ родители дарили равнозначные улыбки, периодически подбрасывая мальчика вверх, что заставляло Ториана испытывать чувство мимолётного полёта и невесомости. Глаза светились от счастья, а взгляд был полон удивления и восторга при каждом взлёте. Родители смотрели на него с любовью и нежностью, их голоса звучали мягко и ласково, когда они смеялись и разговаривали с сыном, добавляя ещё больше тепла в этот праздничный вечер.
Ториан почувствовал резкую боль в левой ноге, что заставила рухнуть на колени прямо перед алыми лилиями. Лицо искажено мукой, а глаза наполнены слезами от неожиданной агонии. Напряжение и давление на суставы заставили вспомнить слова отца, звучавшие как жестокий упрёк, несущийся прямо из глубин разума: - Значит, ты уходишь из семьи? Понимаешь, что этим подрываешь весь труд, что мы вкладывали долгие годы?! - голос отца был полон разочарования и гнева, а брови сдвинулись в строгом выражении.
- Милый, не стоит… – начала мать, пытаясь защитить сына, но резкий и решительный тон главы семьи прервал женщину. Руки матери слегка дрожали, а глаза были полны тревоги.
- Он нас подставил. Я положился на него, а по итогу мы влезли в долги ради его аферы. Пять лет в академии провёл. Начинал как лучший курсант и едва, со скрипом закончил, - отец стоял, скрестив руки, голос был резок и безапелляционен.
Несмотря на растущую боль и холод, захватывающий сердце, Ториан собрался с духом и обратился к отцу. Голос юноши дрожал, но был полон решимости: - Как и ты в прошлом, пап, последовать твоим путём, посмотреть мир, доказать себе и…
Но отец жёстко перебил, - Что хочешь доказать? Что ты лучший? Оно не видно. Учёба со скрипом, работа на грани, ещё амбиции идеалиста. Так, хочешь проявить себя? - слова были жёсткими и безжалостными, - Собирай вещи и вали в военно-космический флот. Там как раз сейчас набирают офицеров для операции по усмирению Доминиона. Дерзай, может, тогда ты станешь тем, кем хочешь, или решишь свои проблемы.
Отец отвернулся, жесты были резкими, словно мужчина уже отрезал себя от сына.
После воспоминаний о бурной ссоре в уме Ториана установилась холодная тишина. Боль в левой ноге начала медленно утихать, словно отступая перед решимостью, постепенно позволяя юноше подняться. Лицо было неподвижно, но в глазах мерцали отголоски боли. Под тяжестью обиды и разочарования молодой человек встал, движения были медленными, ощущая, как сердце остывает на фоне воспоминаний о жарких спорах и непонимании. Губы Ториана сжались в тонкую линию, а взгляд стал холодным и отстранённым, отражая внутреннюю борьбу и решимость идти своим путём, несмотря на все препятствия.
В прохладной усыпальнице, среди покоя цветов, слёзы начали катиться по щекам Ториана, когда юноша осознал всю тяжесть своих потерь и ошибок. Медленно с каждым словом, боль и горе нарастали, вырываясь наружу невыносимой тяжестью.
-Прости, пап. И в этом деле я никем не стал и никак не изменился. Я просто получил ещё больше проблем для себя, – голос парня дрожал, ломаясь под бременем вины и безысходности.
- А самое страшное - я потерял вас. Из-за желания быть особенным… Из-за меня вы умерли… – слова застревали в горле, а слёзы беспорядочно текли по лицу, заставляя юношу закрыть глаза от стыда и боли. Ториан захлёбывался слезами, плечи подёргивались от рыданий, и в конце, парень плакал так же отчаянно и беспомощно, как маленький ребёнок, что потерялся без родителей, ощущая себя совершенно одиноким в этом холодном мире.
***
На террасе губернаторского шпиля в Калой-Махе, где каждый элемент несёт в себе отголоски неоклассической изысканности, Лиомин и Ториан стояли, окружённые величием и спокойствием. Столбы с коринфскими капителями гордо поддерживали изящный фриз и треугольный фронтон, а белоснежный мрамор пола отражал мягкий свет, проникающий сквозь прозрачный защитный купол. Словно невидимый щит, показывал величественный шторм, разыгравшийся за пределами города. Могучие волны океана вздымались и падали с грохотом, создавая контраст с покоем на террасе.
Мебель из толстого дерева, покрытая слоем лака, украшала пространство, придавая ощущение стабильности и комфорта. Каждый стул был украшен тонкой резьбой, а мягкие подушки на сиденьях приглашали расслабиться. В центре террасы стоял большой стол, на котором расставлены вазы с цветами.
Лиомин, с лёгким покачиванием руки наливал в свой бокал ещё немного вина, глаза блеснули в отблесках вечернего света, отражая искорки жизни и мудрости.
-Знаешь, племянник, - начал мужчина, чей голос звучал мягко, но в нём чувствовалась нотка серьёзности, - вся твоя история ветерана драматична, но боюсь, что приведёт тебя к ещё большему дерьму. Не обижайся.
Слова губернатора были полны тепла и понимания, но и несомненной твёрдости. Жестом, полным доброжелательности и поддержки, мужчина предложил Ториану выпить, и молодой человек с благодарностью в глазах, кивнул в ответ, принимая бокал. Юношеское лицо отражало внутреннюю борьбу, но и признательность за неоценимую поддержку родственника.
На балконе, где воздух вечера застыл в ожидании ночи, Лиомин и Ториан Руссо, слегка приподнятые от вина, устроились в креслах, наслаждаясь видом, открывавшийся перед ними. Взгляд с балкона раскрывал панораму Калой-Маха, где остров, словно песчинка, колыхался среди бескрайних вод океана. Пейзаж бурлящего моря, обрушивающейся на защитные стены города с неистовой яростью, наполнял воздух чувством одиночества и напоминал о тех, кто живёт на отдалённых космических станциях — маленьких островках цивилизации в пустом и заледеневшем пространстве.
Лиомин, чьи глаза уже приобрели туманный блеск от вина, налил в свой бокал, ещё и с вниманием рассматривал Ториана. Лицо мужчины отражала смесь беспокойства и сострадания, когда губернатор присаживался рядом с племянником.
- Война кончилась, медали розданы, места заняты, - начал мужчина, чей голос звучал призрачно, будто вой ветерка, - А ты, как и множество других, остался на обочине нашего великого государства. Что думаешь делать дальше, Ториан?
Вопрос дяди, заданный с лёгким намёком на сарказм, но и с нескрываемой заботой, заставил юношу взглянуть на родственника. Молодой человек, чьё лицо было опустошено после атаки сильнейших эмоциональных штормов, медленно поднял глаза, в которых читалась усталость и раздумья о будущем.
Ториан, с иронической усмешкой, играющей на уголках его губ, медленно взял бокал, стоящий рядом с креслом. Сделав несколько глубоких глотков, прежде чем ответить, голос юноши прозвучал легко, но с язвительной ноткой: - Ну что ты, дядюшка, всю человеческую историю, и в новую, и в новейшую эпоху, и даже в золотой век, воинство людское инвалидами украшается. Так что я, наоборот, сокровище, - слова были полны скрытого смысла, а жесты, с которыми юноша манипулировал бокалом, выражали самоуверенность и непринуждённость.
Лиомин, с задумчивым взглядом, который на мгновение скользнул по лицу парня, залпом осушил свой бокал.
-Ну да, милый племянник, тебя можно назвать сокровищем, - произнёс мужчина, чей тон был размышляющим, но в глазах мелькнуло что-то вроде юмора.
- Имперская служба не сахар. Вся армия и флот - это один большой мясокомбинат. Скотобойня, после которой ты в любом случае остаёшься калекой. Физически или духовно, но будешь, истерзан, - дядя сделал паузу, взглянув на племянника с сожалением, - а эти правительственные подачки вовремя и после службы, всего лишь метод удержать тебя как можно дольше в самой большой ошибке людей.
Лиомин поднял бокал, как бы в знак тоста, но жест был полон сарказма, - Хотя сейчас для тебя эти подачки могут быть весьма кстати. Плата за обучение в частных элитных образовательных заведениях, помощь в приобретении жилья и поднятии хозяйства. Экономические блага в полном объёме. Хоть их и получить, равносильно новому участию в войне, - тон мужчины был полон скепсиса, но и понимания тяжёлого положения, в котором оказался племянник.
На балконе, окутанном мягким вечерним светом, Ториан, оставив немного вина, поставил посуду на пол с лёгким звоном. Взгляд был наполнен ожиданием, когда юноша обратился к Лиомину: - Дядя, а что с завещанием моих родителей? Ты говорил, что отец перед смертью подготовил его для меня, - голос юноши был спокойным, но чувствовалась нотка тревоги, а жесты были взвешенными и точными.
Лиомин, медленно вращая в руках бутылку вина, ответил с мягкой улыбкой, голос звучал задумчиво и расслабленно: - Да. Подготовил, оформил, - дядя сделал паузу, в глазах отразилась сложность ситуации, - Твои родители успели получить титул графов, подмяв под себя производство культивированных водорослей, которые после становятся отличной биодобавкой как в пищу, так и в медицине, - тон был полон гордости за достижения семьи, но в то же время в нём чувствовалась нотка сожаления о незавершённых делах.
Молодой человек, расслабленно откинувшись на спинку кресла, с интересом посмотрел на дядю. Юношеский взгляд был проницательным: - Но у всего есть, но. И мама меня учила уделять особое внимание тому, что идёт после 'но’, - голос племянника был полон любопытства, а мимика выражала ожидание важного разговора.
Лиомин с тяжёлым вздохом посмотрел на племянника. Его голос был спокойным и расслабленным, в глазах мелькала тень усталости: - Да, Ториан. Твоего наследства больше нет. Я его всё потратил, - мужчина медленно поднялся, движения были вялыми, как будто шаг был в тягость. Взяв бутылку, он наполнил бокал, и каждый глоток казался прощанием с прошлым.