Недолгое французское правление принесло перемены, значительно его пережившие по времени. Наполеоновская администрация отменила феодальную зависимость с присущими ей повинностями. Были упразднены аристократические институты и установлено равенство всех перед законом и судом. Началось систематическое строительство дорог, получила развитие экономика. Впрочем, из-за морской блокады пришли в упадок активно действовавшие до этого времени парусные флоты Дубровника и Котора.
Усилия французских властей по культурному объединению территорий, находившихся под их правлением, с помощью почерпнутого из научной литературы названия, столкнулись с реальностью в виде многочисленных региональных, языковых, диалектических, конфессиональных и прочих различий. Поэтому администрацию и школьное образование приходилось адаптировать к «языку земли» и «языку окружения». И в этом случае для сербов их самоидентичности решающую роль играла принадлежность к православной церкви. Возможность более свободного развития она обрела в 1808 г. в результате законодательного установления религиозного равноправия и терпимости. В Шибенике была основана православная митрополия, объединявшая сорок приходов. Типичным для французского правления стало принудительное обособление этой епархии от всех прочих православных церквей.
Французская администрация в Которе и Дубровнике имела неизменно напряженные отношения с Черногорией. В 1811 г. французы даже планировали нападение на черногорцев из-за оказываемого, по их мнению, дурного влияния на подданных Империи, проживавших в приморских районах. Но уже в следующем году черногорцы налаживают связи с англичанами, чей флот вошел в Адриатическое море, а осенью 1813 г. занимают Будву (англичане тогда захватили Херцегнови, а в начале 1814 г. Котор). Казалось, что настал удобный момент для провозглашения объединения Черногории и Боки (10 ноября 1813 г. и еще раз в январе 1814 г. после взятия Котора), которое сопровождалось клятвенным заверением об их неделимости в будущем. На паритетной основе была сформирована совместная администрация. Однако Австрия всеми средствами стремилась вернуть Далмацию и другие территории на Адриатическом побережье. Вступив весной 1814 г. в столкновение с австрийскими войсками, черногорцы лишь ненадолго отсрочили неминуемый исход, так как даже Россия согласилась с австрийскими требованиями.
В результате, упразднив республики и коммуны, французы расчистили путь для Австрии, надолго установившей свою власть на Адриатике. В то же время Вена не собиралась подвергать пересмотру достижения прежних правителей, сохранив за Далмацией и Бокой статус отдельной административной единицы, напрямую подчинявшейся венскому двору. Новоприобретенная область, не имевшая собственного сабора, управлялась губернатором. Долгое время в ней не проводился рекрутский набор в армию. Для сербов важное значение имело то, что продолжали действовать положения о равноправии конфессий, хотя еще на протяжении десятилетий предпринимались попытки привести их к Унии.
Перемены, которые произошли после падения Венецианской республики, стали импульсом для социального прогресса сербов в Далмации. Росло городское население, а следовательно, и количество образованных людей. Сложилась самобытная культурная среда, в которой развивалось сербское школьное образование. В 1847 г. действовали 52 сербские школы, в которых училось 3838 учеников, треть из которых составляли девочки. Появились местные издания: «Любитель просвещения — Сербско-далматинский альманах» (1836 г.; позднее «Сербско-далматинский магазин»). Уже в 1855 г. стал выходить «Гласник далматинский», а в 1861 г. было основано общество Матица Далматинская.
Области, населенные племенами, оставались вне прямого влияния идей и институтов, насаждавшихся французами. За исключением Черногории, которая, ненадолго объединившись с Бокакоторска, соприкоснулась с режимом, установленным Францией. Влияние последней можно проследить на примерах предпринимавшихся ею мер, направленных на изменение сложившегося положения, а также на внедрение в осознание местных племен необходимости строительства государственных институтов и установления межплеменного мира.
Однако прежде Черногории пришлось вести борьбу с голодом, пытаться оградить себя от свирепствовавшей по соседству чумы, а также нормализовать отношения с новым соседом — Австрией. Проблема территориального разграничения с Австрией была формально решена в 1828 и 1841 гг. без участия турецких властей. В особенно трудные годы имела место массовая эмиграция, в первую очередь в Сербию. Планы переселения в Россию остались нереализованными. Продолжая ориентироваться на Россию и зависеть от ее помощи, Черногория во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. осталась в стороне.
Время, наступившее после вступления на престол нового владыки, характеризовалось активизацией как отношений с Россией, так и усилий по внутреннему обустройству страны. По установленному обычаю Петр I Петрович Негош еще при жизни назвал своим наследником племянника — Раде Томова, принявшего имя Петр II. До 1833 г. он правил как архимандрит, пока не был возведен в сан епископа в России. Еще до поездки русские советники помогли Петру II продолжить формирование органов государственной власти. Был создан Правительственный сенат черногорский и брдский, членов которого при посещении племен сопровождала гвардия, выполнявшая судебные, полицейские и охранные функции. Владыку охраняли перьяники — телохранители, носившие шапки с султанами. Уже в 1833 г. был введен налог, позволивший приступить к формированию бюджета, который уже не зависел целиком от русской помощи.
В период правления Петра II, известного среди современников как прославленный поэт, Черногория достигла невиданного прогресса в области развития национальной культуры. В Цетинье появилась школа, была открыта типография (1834), в которой печаталась «Горлица» — первое периодическое издание (1835–1839). Благодаря авторитету Петра II Черногория выходит из изоляции и становится влиятельной силой среди южных славян.
От княжеской автономии до автономного княжества
Установив режим неограниченной личной власти и поддерживая связь с Портой, Милош Обренович реализовывал договоренности с Марашли Али-пашой от 1815 г. Вождь Второго сербского восстания подчинил себе Народную канцелярию, смещал и назначал по своему усмотрению верных себе старейшин, тем самым уничтожив остатки сохранившегося с турецких времен местного самоуправления. Скупщины собирались исключительно для объявления указов, получения согласия на введение новых налогов, а также для избрания Милоша верховным князем с династическими правами (1817). Безжалостный к непокорным, он не остановился перед убийством авторитетных лидеров восстания — Петра Молера, Симы Марковича, Павла Цукича, Мелентия Никшича. В 1817 г. Милош жестоко расправился даже с Карагеоргием, как только тот вернулся в Сербию.
Режим Милоша мало чем отличался от турецкого. Особенно из-за податей и трудовых повинностей (кулук), которые провоцировали народные выступления. Князь подавил несколько восстаний (1817, 1821, 1825, 1826), запутав своей жестокостью не только политических противников, но и народ. Законодатель и судья в одном лице, Милош использовал неограниченную власть для личного обогащения. Так, он выступал в роли откупщика турецких таможенных пошлин и налогов, причитавшихся султану. Себе и своим приближенным князь обеспечил монополию на торговлю. Одним словом, он распоряжался страной, как феодал своим поместьем. Одновременно Милош вытеснял турок из центров нахий, ограничивая их присутствие лишь укрепленными городами, а передвижение — основными дорогами.
Препятствуя деятельности тайных организаций, Милош старался не допускать возникновения у султана сомнений в его лояльности. По этой же причине он отказался поддержать греческое восстание 1821 г., а также менее масштабные выступления против турецкой власти. В то же время князь не упускал возможности использовать испытываемые Османской империей трудности для осуществления собственных целей — харач (подушная подать) был преобразован в единовременную выплату за весь пашалык; княжеское звание стало наследственным; Сербия вернула шесть нахий, освобожденных в ходе Первого сербского восстания. Этим последним достижением Милош был обязан России, которая навязала Турции свои условия при заключении мира в 1826 и 1829 гг.
Автономия, о которой речь шла еще в 1812 г., в конце концов была получена на основании изданных султаном хатт-и-шерифов 1829, 1830, 1833 гг. Первые два даровали Сербии свободу вероисповедания, право иметь собственную администрацию во главе скнезом[30]. Этот титул признавался наследственным для семьи Милоша. Кроме того, Сербия получила право иметь собственную армию и учреждения — больницы, типографии, почту, независимый суд. Туркам запрещалось вмешиваться во внутрисербские дела. Им предписывалось покинуть Сербию, за исключением гарнизонов в старых «имперских городах» (Белград, Шабац, Смедерево, Ужице, Сокол, Кладово). Третий хатт-и-шериф санкционировал возвращение Сербии шести нахий, а также определял единовременный характер выплаты компенсации за имущество и права султана и частных лиц. Присоединение шести нахий ускорили восстания 1832–1833 гг. в Восточной Сербии, вспыхнувшие в тот момент, когда Порта испытывала серьезные трудности из-за волнений в провинциях. Милош направил в восставшие области свои войска. Поэтому султану не оставалось ничего другого, как признать сложившееся положение вещей и включить эти нахий в годовой размер харача (2,3 млн. турецких грошей).
Еще до того, как был окончательно определен размер харача, в 1831 г. Милош отменил кулук, чем пресекалась последняя связь между сербским крестьянином и турецким спахией. Но все же причитавшуюся спахиям десятину князь включил в сумму государственного налога, в котор