– Тарута! – показал я ей первым делом.
Она ответила восторженным мычанием. Я жадно следил за её движениями. Не появилось новых? Не научилась брать игрушки? Кстати, где они? Я огляделся.
– А где волки? – спросил я её.
Она помрачнела.
– Эх ты, потеряла, – покачал головой я. – Ладно, не грусти! Сейчас я кое-что смастерю из таруты. Ахнешь! Тем более мы с тобой знаем, где отец-волк. Это мать-волчица думает, что его поглотила тьма. А на самом-то деле он за твоей тумбочкой.
Эльна повеселела. Теперь у нас был общий секрет! Я с трепетом извлёк из рюкзака белоснежный хрустящий лист таруты. Эльна открыла рот от изумления.
– Да-да, – пробормотал я и принялся мастерить.
Тарута была как живая. Она сама легко скручивалась, складывалась, разглаживалась. Я не знал, что буду мастерить, но тарута подсказывала, как нужно сложить, что согнуть, а где – расправить. Сегодня у меня в голове не было идеи, героя какой сказки я хочу сделать, но герой (точнее, героиня) вдруг оказался у меня в руках.
Это была белоснежная полярная сова, лёгкая, как пух.
– У-у-у! – выдохнула счастливая Эльна.
Она снова заёрзала, тянула по очереди обе руки к сове, дотрагивалась до неё сведёнными кулачками, испуганно отдёргивала руку (не помять! не уронить!) и снова довольно улыбалась.
– Она не летает, – вздохнул я. – Но будет сидеть на подоконнике и охранять твой сон. Хочешь?
Эльна хотела. Она внимательно следила за тем, как я укрепил сову рядом с кроватью.
– Тренируйся! – посоветовал я ей. – Тянись к ней!
Она послушно кивнула. Мне не хотелось уходить. Но я заметил, что утомил Эльну. Она откинулась на подушки и прикрыла глаза. Её кудри разметались вокруг головы.
Я тихонько вышел из дома. Когда я пристёгивал лыжи, то вдалеке разглядел фигуру Жорели. Я заторопился. Не хотел с ней встречаться. Почему – не знаю. Не хотел, и всё. Мне вообще не хотелось ни с кем делить Эльну. Ни с её мамой, ни с её братом. У меня впервые была подруга, которая понимала меня с полуслова. И для которой я мог сделать столько всего хорошего…
Я обогнул дом и помчался домой.
Интересно, куда всё-таки делись полярные волки с тумбочки Эльны?
Глава 9. В Оранжерее
На следующий день нашу школу повели на экскурсию в Оранжерею. Мы шли вместе с учёными: я мельком видел Крамта и даже поздоровался с ним, но потом отошёл к Илани и его братьям. Нас сопровождал учитель зверологии и травознания Грейфи, сам похожий на какой-то длинный белёсый овощ. Его тонкая борода кудрявилась на конце, словно корень редьки. Но он поглаживал её, будто она была пышной и густой.
Учитель казался худым и сухим, а на шее у него развевался длинный полосатый сине-зелёный шарф.
Грейфи подвёл нас к гигантскому прозрачному куполу.
У входа он развернулся и оглядел нас большими грустными глазами. Обычно учителя хлопали три раза, чтобы привлечь наше внимание, но печального взгляда Грейфи хватило, чтобы мы стихли.
– Друзья мои, – мягко начал он. – Как вы знаете, раньше оранжереи делали из стекла, и их можно было разбить камнем.
– А теперь нет ни стекла, ни камней, и бить стало нечего, – прошептал кто-то за моей спиной, и Илани с братьями загоготали.
Грейфи подождал, пока смех стих, и продолжил:
– А наша Оранжерея сделана из чистого лагриума.
Он постучал по стенке купола. Звук получился глухим: лагриум эластичнее стекла и не звенит, когда по нему стучат.
– Принято считать, что лагриум – это величайшее достижение наших учёных, – с волнением продолжил Грейфи. – Но…
Толпа из учёного класса довольно загудела.
– Но наверняка это ещё не известно. Свойства лагриума только изучаются. Мы не знаем, что он нам несёт: спасение или погибель. Иногда нам кажется, что мы делаем шаг вперёд. А на самом деле мы шагаем в пропасть. Вы должны помнить об этом, мои дорогие. Что за каждый свой шаг вы несёте ответственность.
– А вы знаете, что он ест одну траву? – послышался за моей спиной голос Лорка, брата Илани. – Он не верит в науку, не верит в лагриум, в его питательные вещества. Поэтому он такой худой.
– Знаем, конечно, – гоготнул их старший брат Гринко. – У него поэтому и волосы зелёные!
– Да ладно, – не поверил Илани.
– Ну вот увидишь, сейчас снимет шапку.
Я впился взглядом в Грейфи. Не потому, что мне было интересно, зелёные волосы у учителя или нет. Нет, я понял, что именно с ним должен поговорить про талюков. Он мудрый и добрый, он даст мне совет.
На моё плечо легла чья-то рука. Я поднял голову. Крамт!
– Дело есть, – сказал он.
– Да, да, обязательно, давай после экскурсии, – пробормотал я, сбрасывая его руку и устремляясь внутрь вместе с остальными.
– Дин!
Но я уже вошёл в тёплую просторную Оранжерею, уже размотал свой шарф и снял перчатки.
Внутри купол Оранжереи был разделён на три отсека.
В одном, где выращивались овощи, было тепло. Во втором поддерживали холод, там даже снег с потолка иногда сыпался. В третьем содержались животные, которых путешественники привозили из разных кругов. В Оранжерее я был пару зим назад, но помнил, что тогда в третьем отсеке жили белая сова, полярный волк, лемминги, северный олень и лягушки. В общем, все животные, которые спокойно обитали бы у нас в лесу, если бы он не был Розовым.
Сначала Грейфи привёл нас во второй отсек, где ухаживали за северными растениями. Учёные спасли их от розового снега и попросили рабочих посадить в Оранжерее, чтобы наблюдать за их ростом. Я узнал только рябину – по её оранжевым ягодам.
Эти деревья отличались от тех, что стоят в Розовом лесу. Они были высокими, ровными. А Розовый лес учёные называли «танцующим криволесьем»: стволы деревьев покривились, словно извивались в танце.
– Удивительное дело, – с улыбкой начал Грейфи. – Раньше в оранжереях выращивали банановые и кокосовые пальмы, мандариновые и лимонные деревья. Древние люди удивились бы, что мы так волнуемся за иву или можжевельник. Однако такова наша жизнь. Мы вырастили в Оранжерее несколько чудесных деревьев. Их поливают только очищенной водой, и снег вокруг них не покрыт розовым налётом. Прожилок тоже, как вы видите, тут нет. И что получается? Получается, что, если заботиться о деревьях, они растут крепкими, здоровыми и прямыми! Наша гордость тут – сосна обыкновенная.
Огромная крепкая сосна росла прямо посередине отсека. Рядом с ней построили площадку, на которую можно было забраться по мостику. Все устремились туда, а я подошёл к учителю.
– Учитель Грейфи, я могу с вами поговорить? У меня есть вопрос…
– Конечно, Дин, дорогой! Только сначала советую тебе подойти к дереву и обнять его.
– Обнять? – удивился я.
– Да, древний обычай. Считалось, что так дерево даёт силу. Но ты не только обнимай, ты ощути его запах, потрогай, послушай.
Грейфи прикрыл глаза и прошептал:
– Иногда мне кажется, что у деревьев есть душа.
Я развернулся и сразу уткнулся в Крамта.
– Зачем тебе эта дурацкая экскурсия, – начал он сердито, – пойдём лучше…
– Сейчас, Крамт, учитель дал мне задание!
Я помчался по мостику к сосне. Народу возле неё почти не было. Я подошёл к крепкому стволу и задрал голову. Разлапистые колючие ветки упирались в купол. Сам ствол с одной стороны порос зеленоватым мхом, а с другой был покрыт прозрачными пятнами, отдававшими синевой. «Её покрывают лагриумом?» – мелькнуло в голове.
Я дотронулся до одного пятна и заметил рядом с ним прозрачную слезу. А рядом – ещё одну. И ещё. Я потрогал слезу. Твёрдая. «Смола», – вспомнил я учебник по травологии. Я провёл по шершавому стволу рукой. Кора поцарапала мне ладонь. Больно! Но я водил и водил. Где ты, душа дерева? Я хочу поймать тебя и рассмотреть.
Потом я обнял дерево. Сразу стало спокойно… Стоило мне разжать руки, вопрос принялся колоть меня, как кора сосны.
Я направился к Грейфи, чтобы избавиться от этого вопроса.
Но учитель уже увёл ребят в отсек с овощами, или, как его ещё называли, в огород. Там было жарко и влажно. Многие сняли куртки. Грейфи стащил шапку. У него и правда оказались зелёные волосы.
По обе стороны от дорожки тянулись грядки. На них росла какая-то трава.
– С овощами дела обстоят не так радужно, как с деревьями, – заметил Грейфи. – Всё, что удаётся вырастить, идёт на эксперименты. Правда, в прошлом году удалось получить большой урожай земляных яблок. Их разложили на элементы и добавили в пищевые смеси. Наверное, кто-то из вас помнит пакетики, на которых были изображены земляные яблоки. Однако мне есть чем порадовать вас и сегодня! Учёные дали нам один овощ, который мы сможем разделить на тонкие колечки и попробовать всей группой. Но сначала немного теории.
Грейфи рассказал нам, как сажают семена, как появляются саженцы, какие овощи можно сажать рядом, а какие – не стоит, потому что они губят друг друга, показал то, что мы видели только в учебниках: земляные яблоки, редьку, петрушку и укром.
– Говорят, раньше укром называли укропом, но письменные свидетельства об этом не сохранились. Вообще, до нас дошло крайне мало названий овощей: в последний век люди были заняты не выращиванием, а выживанием, так что…
Грейфи снова погрустнел, но потом улыбнулся через силу и пригласил всех к круглому прозрачному столу в центре отсека, где на белом блюде лежали яркие оранжевые кружки.
– Это карот, – объявил Грейфи. – Он довольно сладкий и хрустящий. Можете взять все по кусочку! Пожалуйста, не больше одного!
Все помчались к столу, а я понял, что это мой шанс – наконец-то поговорить с учителем.
– Дин! – он сам заметил меня, когда я остался один. – Поторопись, карот расхватают! Вот-вот начнётся великая каротовая битва.
Он улыбнулся.
– Учитель Грейфи, – с волнением начал я. – Я хотел спросить… Если бы… если бы нужно было пожертвовать животным ради спасения человека, то… то вы бы пожертвовали?
– Конечно, – не задумываясь ответил он.