398. Но Давидовичи оставили этот призыв без ответа. Тогда Святослав Ольгович решился снова обратиться к Юрию. На этот раз он двинулся399, так как в этом были его личные выгоды. Действительно, если бы Давидовичи успели захватить всю Северянскую область, то это повело бы к их усилению, чего Юрию как соседу нельзя было желать; притом тесный союз Давидовичей, при их усилении, с Изяславом Мстиславичем делался невыгодным и опасным для планов Юрия на юге.
Но и Мстиславичи нашли себе нового союзника. Как для суздальского князя был неприятен союз Давидовичей и Мстиславичей, так же точно, если не более, опасно было соединение Юрия со Святославом для рязанского князя. Киев был очень далеко от Рязани, и общих интересов между этими областями не было, чтобы рязанским князьям можно было опасаться Мстиславичей, и, наоборот, усиление Суздаля уже и тогда отзывалось невыгодно на территории и самостоятельности Рязани. При победе Мстиславичей рязанские князья могли надеяться на увеличение своей области за счет Суздальского княжества. Вот почему Ростислав Ярославич рязанский заключил союз с Мстиславичами и двинулся к границам Суздаля, лишь только Юрий отправился в Северскую землю. Эта диверсия была очень полезна Мстиславичам, потому что Юрий, узнав о движении Ростислава, должен был вернуться назад из Козельска, оставив Святославу Ольговичу только своего сына Ивана. Последний явился в Новгород-Северский еще до оставления его Святославом, но по незначительности приведенных сил не мог изменить его дела400.
Лишь только Святослав Ольгович двинулся в Карачев, Изяслав Давидович, взявши дружину своего брата и киевского князя, быстро погнался за ним через Севск и Болдыж. Когда он стал приближаться к Карачеву, Святославу Ольговичу дали знать об его приходе. Он послал половецкие разъезды, которые и привезли ему несколько человек берендеев. От них было узнано, что Изяслав Давидович явился против него налегке, даже без обоза, с 3000 человек. Тогда Святослав решил дать ему битву для спасения своего семейства и дружины. 16 января он напал на Изяслава и разбил его. Весь отряд Изяслава бежал назад. Беглецы встречались с войском остальных князей и примыкали к нему. В это время киевский князь расположился станом за Болдыжем, но, узнавши о неудаче Изяслава, быстро двинулся в область вятичей. Разбитый Изяслав Давидович явился к своим союзникам, с которыми участвовал в разграблении окрестностей Карачева.
Узнав чрез своих сторонников о приближении врагов, Святослав Ольгович бежал в область вятичей. Здесь он стал в Козельске401.
Между тем киевский князь, отвлекаемый делами своей области, оставил дело Давидовичей, заключив с ними договор, по которому все волости, принадлежащие Святославу Ольговичу, уступались Давидовичам, все имущество Игоря должно было перейти к киевскому князю, а имения Святослава должны быть разделены пополам402.
Но договор не имел никакой силы, пока Святослав имел возможность бороться. Всю Курскую область с Посемьем он уступил Юрию Долгорукому403 и таким образом выставлял его интересы против целей Давидовичей. Надежда последних теперь основывалась на поддержке вятичей, которых область всегда тянула к Черниговскому уделу. Но и здесь, несмотря на то что по городам были их посадники, ни один город не оказал сопротивления Святославу Ольговичу. Тогда Давидовичи решились обратиться с воззванием к вятичам: они собрали вече в Дедославле и убеждали их захватить Святослава и его дружину, убить его, а все его имущество взять себе: «Он враг и вам и нам», – говорили они вятичам. Интересен ответ вятичей, приводимый Татищевым. Хотя в таком виде, как он передал его в своей истории, придавать ему значения тождественности и нельзя, но смысл его все-таки остается. Вятичи отвечали, что для них все равно, будут ли ими владеть Давидовичи или Ольговичи: и те и другие их князья404. Но затем, когда в следующем (1147) году Святослав Ольгович явился в Дедославле, то из остальных городов вятичей посадники Давидовичей принуждены были бежать405. Между тем Святослав
Ольгович получал постоянно верные сведения о своих врагах. Его племянник, Святослав Всеволодович, находившийся на стороне Давидовичей, был послан ими в Карачев для наблюдения за своим дядей и в то же время вел сношения с последним, предупреждая его о движениях врагов. Узнав таким образом о намерении Давидовичей с Ростиславом смоленским напасть на него, Святослав отступил к границам Суздальской земли и думал с помощью Юрия двинуться отсюда на Давидовичей, но был остановлен болезнью и смертью своего союзника Ивана Юрьевича406.
Пока киевский князь был занят делами на юге, а брат его Ростислав действовал нерешительно, Святослав Ольгович постарался закрепить свой союз с Юрием. Князья несколько раз виделись между собою, дарили друг друга, вместе пировали. В то же время Ростислав и Андрей Юрьевичи двинулись к Рязани и заставили ее князя бежать совсем из своей области к половцам; Юрий напал на Новгородскую землю, взял Торжок и область по реке Мсте, а Святослав Ольгович разорял Смоленский удел407. Таким образом, с начала 1147 г. дела принимают совершенно другой оборот. Несмотря на то что Мстиславичам удалось еще в прошлом году переманить к себе Берладника с дружиной в самую критическую минуту для Святослава, дело от этого не изменилось. Еще на границе Суздальской земли к нему явились послы от его половецких дядей с вопросом: «Спрашиваем о твоем здоровье; а когда ты нам велишь с силою к тебе прийти?» Города вятичей сдавались ему один за другим. Сторонники давали верные известия о ходе дел в Северской земле. Лишь только он занял Подесенье, Мценск и Домагощь, города уже черниговской власти, к нему явились бродники и его дядья с половцами. Наконец, и Глеб Юрьевич вместе с Олегом Святославичем двинулся в Северскую землю408.
Тогда Давидовичи решились оставить свой прежний план, но задумали новое предприятие – примириться с Святославом Ольговичем, завлечь киевского князя в Черниговскую область, если можно, убить его и затем с помощью Ольговича вести борьбу с Юрием Суздальским за киевский стол. И вот они в одно время посылают к Святославу Ольговичу и к Изяславу Мстиславичу. Не объявляя первому своей цели, они просят его забыть все происшедшее, «стать за одинъ мужь», и возвращают ему волости и имущество409. А в Киев они посылают сказать: «Брат! Вот Ольгович занял нашу волость, вятичей. Пойдем на него! Если его прогоним, то пойдем на Юрия: или мир с ним заключим, или будем драться»410.
В то же время Святослав Всеволодович, находившийся в Киеве, выпросился в Чернигов. Вероятно, послы, явившиеся к Изяславу Мстиславичу, сообщили ему о заключении мира между северскими князьями и о плане Давидовичей. Лишь только Святослав Всеволодович возвратился в Чернигов, Давидовичи снова посылают в Киев и торопят Изяслава пойти на Ольговича.
Когда Изяслав Мстиславич стал просить у киевлян ополчений, то вече отвечало ему, что против Юрия, как Мономахова сына, драться не станет, и советовало ему не доверять Ольговичам411. Хотя в Чернигове в то время сидели Давидовичи, но «…у киевлян в глазах постоянно стояла фигура Олега Гореславича, почему они всех Святославичей называли Ольговичами»412. На Ольговичей они обещали идти хоть с детьми413. Но киевский князь, увлекшись, не послушал веча и приказал ему, если кто хочет, следовать за ним в Северскую землю.
Ставши недалеко от Чернигова, он послал своего боярина Глеба к Давидовичам. Тут открылся весь замысел черниговских князей. Давидовичи думали сначала выпутаться из неприятного положения разными уловками, но наконец выставили Изяславу, как причину мира со Святославом Ольговичем, свое желание освободить Игоря. Киевский князь отвечал на это возвращением договорных грамот.
Лишь только в Киев пришло известие о делах в Чернигове, киевляне поднялись все. Изяслав, отлично понимая их взгляды на черниговцев, еще более расшевелил их уверением, что черниговские князья не только хотели его убить, но и уничтожить их всех. Лучшего толчка для возбуждения было не нужно, и первой жертвой его сделался Игорь Ольгович. Несмотря на то что он еще раньше принял монашество и таким образом вовсе не был опасен, киевляне, указывая на опасность со стороны черниговской партии, схватили его во время самой обедни и после различных истязаний убили. Так скончался, говорит летопись, Игорь, князь, сын Олега, потому что он был верный поборник интересов своего отечества. Конечно, вполне правы были киевляне, обвиняя в его смерти черниговских князей414, но последние несут еще более ответственности за те бедствия, которым подверглась вслед за тем Северская земля. После смерти Игоря ожесточение с обеих сторон еще более усилилось и выразилось целым рядом опустошений с обеих сторон415.
Дело началось с Курска. Жители его объявили сидевшему у них Мстиславу, что против Юрия они драться не будут, и вслед за тем взяли к себе посадника от Глеба Юрьевича, которому еще раньше Святослав Ольгович уступил Курск с Посемьем416. Не так дешево отделались другие города. Любеч был сожжен Ростиславом, а окрестности его опустошены. Изяслав Давидович в свою очередь напал на Переяславское княжество и взял город Попаш, не успев захватить Выря и Вьяхани. Но дело разгорелось еще сильнее, когда Изяслав киевский и Ростислав смоленский соединились у урочища, Черной могилы. Черниговские князья уклонялись от битвы. Тогда началось бегство целых городов, менее укрепленных в более защищенные. Так во Всеволоже собралось население трех городов. Неприятели взяли его штурмом. Узнав об этом, население городов Уненежа, Белой Вежи, Бахмача бросилось к Чернигову, но на дороге было застигнуто врагами и взято в плен. Самые города были сожжены. Только глебльцы решились защищаться и стойко отбили все приступы многочисленных неприятелей. Эта защита Глебля остановила движение киевского князя: он отступил в Киев. Черниговские князья вслед за тем напали на Брагин