437. Необходимо было поэтому держаться Святослава Ольговича, и они вместе уведомляют Юрия суздальского о смерти киевского князя438.
В Киев явился брат Изяслава Мстиславича, Ростислав, и Чернигову надо было ожидать нового нападения из Киева как следствие благих желаний Изяслава Давидовича. Но здесь произошел не менее комический факт. Чернигов осадили силы Ростислава и его племянника, Мстислава Изяславича. Несмотря на все уверения Давидовича, что он никаких планов против них не имел, союзники окружили город и требовали присяги, что он не будет вмешиваться в дела Киева. Но в это время явился на выручку Глеб Юрьевич с половцами и стал у Белоуса. Тогда осаждающие очутились в неловком положении. Ростислав начал просить у Давидовича мира и в тайных переговорах обещал ему Киев, даже Переяславль. Это дошло до Мстислава, и эти князья под стенами Чернигова передрались между собою и разбежались. Половцы захватили тогда очень много киевлян, попался к ним и Святослав Всеволодович. Изяслав Давидович и его жена выкупили на свой счет всех пленных киевлян и своего племянника и приказали не выдавать половцам тех, которые успели спастись в город439.
Оказав такое покровительство пленным киевлянам, Давидович сейчас же послал в Киев сказать: «Хочю к вамъ поехати»440. Положение Киева было в это время весьма незавидное. Никоновская летопись так нам рисует состояние западной стороны Днепра: «Тогда было очень тяжко христианам, и был большой плач и в Киеве, и в Переяславле, и в прочих городах, и не осталось тогда ни одного князя в Киеве и было у них большое “нестроение”»441. Это «велие нестроение» объясняется начавшеюся борьбой партий, и на этот раз черниговская, опираясь на близость Давидовича, на его услугу в отношении киевлян, одержала верх. Киевляне послали в критических обстоятельствах епископа каневского, Демьяна, просить Изяслава занять великокняжеский стол. Отправляясь в Киев, Изяслав Давидович отдал Святославу Чернигов442.
С этих пор вся Северская земля соединилась под властью дома Ольговичей (за исключением небольшого промежутка от 1155–1158 гг.), которые по способностям стояли выше Давидовичей и отличались гораздо большим пониманием фактов и пользы своего удела. Когда вслед за тем Юрий явился на юге и стал требовать себе Киева как своей отчины, Святослав Ольгович сейчас же уступил Чернигов снова Давидовичу, убеждая его только отказаться от борьбы за Киев443, потерявший в данное время всякое значение. По необходимости Давидович должен был уступить и снова сесть в Чернигове. Последствием было внешнее спокойствие и приобретение черниговским князем Корческа, новгород-северским – Мозыря444.
Но внутри Северской области не обошлось без волнений. Давидовичу, как видно, невозможно было покинуть своих старых централизационных стремлений, и в этом является самая рельефная черта, отличающая его от Ольговича. Последний старается жить в мире со своим племянником, Святославом Всеволодовичем, который владеет у него несколькими городами. Святослав Ольгович не допускает до борьбы внутри своего удела и старается помирить Юрия со своим племянником445, после того как он несколько времени стоял на стороне Мстиславичей. Святослав Ольгович не думает применять к нему права изгойства, и все наказание ограничивается только меной городов, Карачева, Сновска и Воротынска, на три других446. Совсем иные отношения мы видим у Давидовича с его племянником, Святославом Владимировичем. Изяслав держит его только в Березном и не дает ему Стародуба447, который принадлежал ему на основании порядка мены областей, что равносильно изгойству. Это обстоятельство и повело к внутренней усобице. Владимирович бежал из Березны во Вщиж, передался под покровительство Ростислава Смоленского и захватил все подесенские города у Изяслава Давидовича. Пришлось Северской земле снова испытать нашествие половцев, призванных черниговским князем для осады Вщижа448. Дело, как можно предполагать, кончилось миром, потому что далее мы встречаем Владимировича на стороне его дяди.
Однако во внешней политике Изяслав Давидович не отделялся некоторое время от Ольговича. Впрочем, черниговский князь задумывал иногда составить союз князей против Юрия Долгорукого, но встречал препятствие со стороны Ольговича и должен был поэтому оставлять свои замыслы449.
В 1158 г., в мае месяце, после хорошей попойки у одного из бояр, Юрий умер. 16 мая его схоронили, а 19-го Изяслав Давидович был уже в Киеве450. Сначала он не хотел отдавать Чернигова Святославу Ольговичу и оставил в нем с дружиной Святослава Владимировича, но зная, что ему не усидеть в Киеве без помощи новгород-северского князя, он принужден был уступить; после похода Ольговичей под Чернигов и съезда на реке Свини заключен был договор451, по которому, как видно, Святослав Ольгович получал Чернигов, Святослав Владимирович – Вщиж, а Святослав Всеволодович – Новгород-Северский, но область вятичей по-прежнему оставалась за Изяславом.
Овладев киевским столом благодаря удачному совпадению обстоятельств, удержаться на нем Изя-слав не имел способностей. Далеко уступая в хитрости Всеволоду Ольговичу, он не имел и никаких воинских дарований, между тем как всякий из них, завладев Киевом, попадал в одинаковое положение. Окруженные своими врагами, Мстиславичами, они должны были неизбежно позаботиться о захвате окрестных городов, и особенно важного Турова. В то время как Всеволод рядом удачных политических комбинаций умел достигать своих целей, Изяслав потерпел полную неудачу относительно Турова, не сумев даже обратить в свою пользу изъявление покорности туровского князя. Умея иногда найти главную нить, которая могла бы привести к задуманной цели, Изяслав не в состоянии был ею воспользоваться и проигрывал дело. Это как нельзя лучше сказалось в деле с галицким князем. Насколько важно было овладеть соседними пригородами, столько же необходимо было ослабить Галич, на который могли опираться Мстиславичи. Мы видели, что Всеволод Ольгович воспользовался для этого правом великого князя вступаться за изгоев и достиг возвышения своего значения, но не обезопасил себя на последующее время от новых вмешательств Галича в дела киевского князя. План, задуманный Изяславом Давидовичем, при своем выполнении мог иметь громадные последствия. Как видно, Изяслав начертил его себе еще раньше и, не оставляя мысли добиться киевского стола, стал подготовлять его исполнение, еще будучи в Чернигове.
В это время в Галиче происходила борьба двух партий – народной и боярской, овладевшей окончательно князем. Вся сила находилась в руках последней, и земщина была подавлена. Но она не раз старалась скинуть с себя гнет аристократии и призвать к себе Ивана Ростиславича Берладника. Галицкий князь пытался различными способами овладеть этою энергическою личностью, но неудачно. В 1157 г. Берладника уже скованного привезли из Суздаля в Киев, и Юрий хотел отдать его своему зятю, галицкому князю, но был остановлен протестом всего киевского духовенства. Однако же он не отпустил его на волю, а в оковах отправил обратно в Суздаль. Изяслав Давидович, наблюдавший из Чернигова за Киевом, послал своих людей; они захватили Берладника на дороге и привезли в Чернигов452.
Теперь у черниговского князя было страшное оружие против Галича. Но Изяслав не остановился на этом: он задумал стать на стороне народной партии в Галиче, для чего завел с нею сношения453, посадить там Берладника и таким образом связать судьбу этого княжества с домом Святославичей. В Галиче отлично поняли угрожающую опасность; галицкий князь умел соединить почти всех русских князей около себя, и послы их явились в Киев с требованием выдачи Берладника. Несмотря на коалицию, Изяслав Давидович имел мужество отказать им. Вслед за тем в Галиче началось междоусобие. Тогда союзники решили силою принудить Изяслава к выполнению их требования. Но последний также не выпускал их из виду. Он послал к Святославу
Ольговичу в Чернигов, обещал Чичерск и Мозырь, требуя помощи на случай нападения. Все князья дома Святослава съехались в Лутаве, три дня пировали и дарили друг друга. Вслед за тем Изяслав Давидович, как бы ничего не зная о замыслах галицкого князя, посылает к нему извещение о своих хороших отношениях с братьями. Эта уловка подействовала: союзники остановились. Удачно избежав опасности, Изяслав не сумел провести дело дальше. Не приобретши еще в Киевской области ни одного пункта, не постаравшись расстроить союза князей, он в том же году начинает войну с Галичем из-за Берладника. Все представления Святослава Ольговича, чтобы он оставил свое предприятие, кончились тем, что Изяслав пригрозил прогнать его снова в Новгород-Северский и двинулся в поход без него454. Этим воспользовались Мстиславичи и киевляне. Первые двинулись на Изяслава, вторые изменили ему в решительную минуту. Он принужден был бежать в область вятичей455.
Святослав Ольгович не пустил его в Чернигов, и таким образом к Изяславу как будто был применен закон изгойства. Этим, как можно предполагать, черниговский князь думал оградить Северскую землю от нового вторжения Мстиславичей, что необходимо должно было произойти, если бы Изяслав снова сел в Чернигове. Но, оберегая свой удел с этой стороны, Святослав Ольгович поднял в ней внутреннее междоусобие, которое продолжалось от 1159 до 1162 г. В это время и Святослав и Изяслав показали огромную энергию. Первый, заключив мирный договор с киевским князем в Моровске, энергически принялся за борьбу против Давидовичей. Он побил половцев у Путивля, несколько раз оборонял Чернигов против Изяслава и заставил его племянника признать свою власть, оставивши, однако, за ним его удел456. После этого Изяславу Давидовичу оставалось только ограничиться областью вятичей и отказаться от Чернигова, но неожиданно дела приняли другой оборот.
Как можно предполагать, черниговцы были недовольны дружественными отношениями своего князя с Мстиславичами; плохо приходилось, вероятно, и черниговской партии в Киеве, и вот начинаются сношения между Киевом, Черниговом и Изяславом Давидовичем. Результатом их была целая интрига, искусно выполненная боярами. В это время Ростислав киевский пригласил к себе сына Святослава, Олега, для закрепления дружественных отношений между Черниговом и Киевом. Лишь только молодой Святославич приехал в Киев, к нему явился один из бояр, служивших у Ростислава, и предупредил его под тайной, что его хотят схватить. Олег Святославич сейчас же, под предлогом болезни матери, отпросился у Ростислава в Чернигов. Не сказав ничего своему отцу, Олег стал проситься у нег