в своей цели, поднимают значение своего племени, становят его на первую ступень во всей Руси, заставив Мономаховичей отказаться от своего принципа, посылая киевского князя на стол в Чернигов, удерживая за собой Киев до самого нашествия татар.
Теперь в Чернигове сидел Ярослав Всеволодович. Сначала было полное спокойствие. Рюрик сидел в Киеве и хладнокровно смотрел на то, что Всеволод суздальский послал своего боярина для возобновления Остра516, этого наблюдательного пункта, с которого ему удобно было следить за делами южной Руси. Ольговичи выжидали удобного случая, но сами подавать повода к борьбе не хотели. Этот случай не замедлил представиться. Между самими Мономаховичами началось междоусобие из-за волостей. Причиной его был Всеволод Суздальский, для которого спокойствие в Руси было невыгодно. Он сумел поссорить Рюрика Киевского с Романом Мстиславичем Владимиро-Волынским. Ольговичи стали на стороне последнего, потому что за первого стоял Всеволод. В 1195 г. Рюрик с суздальским князем отправили послов к Ярославу с требованием, чтобы Ольговичи навсегда отказались от Киева, основывая это на том, будто Ярослав I разделил всю Русь на две части Днепром и правую сторону отдал Мономаховичам. Не говоря уже об искажении факта раздела, так как Ярослав делил Русь не на две, а на три части, между тремя сыновями, Изяславом, Святославом и Всеволодом, со строгим соблюдением старшинства относительно Киева, но, кроме того, Мономаховичи, разделяя
Русь Днепром, говорили сами против себя, потому что Переяславское княжество было на северской стороне Днепра, не говоря уже о Курске, из-за которого было потрачено много северянской крови прежде, чем Мономаховичи отказались от притязаний на него. Поэтому они благоразумно умалчивают о Переяславле, когда дело идет о Киеве.
Получив такое требование, все Ольговичи единодушно отвечали, что они готовы не добиваться великокняжеского стола, пока живы Всеволод и Рюрик, которым они уступают по их старшинству, но совершенно отказаться от Киева не могут, потому что они потомки одного и того же Ярослава I, а не венгры и не ляхи517. Всеволод отвечал на это сбором войска, приказав и новгородцам двинуться к нему с их князем518. Но дело на этот раз еще не дошло до междоусобия: Ольговичи, видя, что их союзник, Роман, еще раньше заключил с Рюриком отдельный мир519, решились на время уступить. Они заключили мир с Всеволодом и послали отдельно послов к Рюрику. Постановлено было, что Рюрик обязывается не начинать войны с черниговским князем, пока он не покончит переговоры с Всеволодом суздальским. Сверх того Рюрик давал черниговскому князю Витебск – условие мало для нас понятное. Ольговичи со своей стороны обещали не предпринимать ничего до тех пор, пока Рюрик не уведомит своего брата, Давида, о передаче им Витебска520. Но, как видно, Ольговичи опасались, чтобы Мономаховичи, сославшись между собою, не изменили договору. Поэтому зимой того же года Ярослав Всеволодович решил отправить Олега Святославича в Витебск. Как бы ни было, приобретение Ольговичами пункта в Полоцкой земле было неприятно смоленским Мономаховичам. Поэтому Давид приказывает своим племянникам и зятю, рязанскому князю Глебу, напасть на явившегося с ополчениями Олега Святославича. Но полоцкие князья успели уже соединиться с северским князем; и Мономаховичи были разбиты, причем один из них, Мстислав, попал в плен. Из расспросов пленных смольнян оказывалось, что в Смоленске между вечем и князем Давидом идет разлад. Это было кстати. Олег немедленно послал в Чернигов известие о победе и звал Ярослава на помощь. «Собери, – писал он к нему, – всех наших братьев и поезжай скорей: теперь самое удобное время; возмем честь свою». Ярослав быстро собрался, но Рюрик выслал ему на дорогу послов, которые отдали ему договорные грамоты, указывая на нарушение мира с его стороны521. Объявление войны заставило Ярослава Всеволодовича вернуться в Чернигов.
Против него в 1197 г. составился союз из киевского, смоленского и суздальского князей. Черниговский князь сначала попытался расстроить его переговорами. Он послал к Рюрику сказать: «Зачем ты, брат, начал волость мою разорять и поганым руки наполнять? У меня с тобою нет никаких счетов, и я не добиваюсь под тобой Киева. Хотя Давид и послал Мстислава на моих племянников, но я, по любви к тебе, отдаю Мстислава без выкупа. Целуй мне крест и помири с Давидом. Что касается Всеволода, то тебе с Давидом нет дела до него»522. Из этого письма видно, как Ярослав смотрел на суздальского князя; он не желает ссориться с Рюриком и Давидом, ищет у них примирения, но считает, что их дело не может быть общим с делом Всеволода, с которым посчитаться он просит ему не мешать. Рюрик в ответ на посольство потребовал как условие мира, чтобы Ярослав пропустил послов его к Всеволоду и Давиду для совещания. Но черниговский князь не доверяет ему. Он велел своим князьям занять все дороги и не пропускать никого523. В это время владимирский князь, Роман, поднялся на помощь северским князьям, чем и объясняется нерешительность действий киевского князя, которому угрожали с тылу. Ольговичи в свою очередь, ожидая с севера нападение суздальского князя, должны были вести оборонительную войну524. Нападение Романа на Рюрика было сделано кстати: оно дало возможность северским князьям обратить все силы против Всеволода. В это время последний уже вошел в область вятичей и опустошал ее. Ярослав собрал Ольговичей на совет. Решили двинуться навстречу врагам. В Чернигове оставили двух Святославичей, Олега и Глеба, заперли остальные города со стороны Киева, и все стали на границе Северской земли. Ярослав расположил войска в лесах, отделявших его область от вятичей, приказал поделать засеки, разломать на реках мосты. Эти сильные приготовления и собрание ополчений всей Северской земли заставили Всеволода остановиться. Ярослав воспользовался этим и послал к нему послов с предложением мира, но не отказывался решить дело и оружием. Суздальский князь, несмотря на несогласие Давида Смоленского, представлявшего, что такой отдельный мир невыгоден для Рюрика, поторопился принять предложение. Сначала он потребовал освободить Мстислава, изгнать из Северской земли Ярополка Ростиславича525 и отступить от союза с Романом. Но Ярослав, соглашаясь на первые два условия, совершенно отказался нарушить договор с Романом, и Всеволод принужден был согласиться. Черниговский князь и суздальский как равные, независимые князья исполнили церемонии заключения мира526. Эта борьба с Суздалем, в которой перевес остался явно на стороне Ольговичей, высоко подняла их значение.
Вслед за тем Ярослав Всеволодович послал в Новгород своего сына Ярополка, которого новгородцы просили еще до 1197 г.527 Но этот успех был непродолжителен. Сидевший до тех пор у новгородцев «…Ярослав Владимирович ушел в Новый Торг и утвердился там. Всеволод принял его сторону. Новоторжцы стали за него также. Он овладел волостью Нового Торга, собирал дань по Мсте, а Всеволод приказал ловить новгородцев, разъезжавших по его волости. Это опять дало силу суздальской партии в Новгороде, потому что в ней состояли богатые торговцы, которые разорялись при вражде с Суздальской землей. Новый Торг был важным местом для их выгод. Надо было избавиться от таких неудобств. Опять призвали с честью Ярослава»528. Ярополк должен был отправиться обратно в Чернигов.
В 1198 г. умер Ярослав Всеволодович. Черниговский стол занял Игорь Святославич Новгород-Северский529. Прокняжил он недолго и умер в 1202 г.530 Как видно, его место занял по старшинству Олег Святославич531.
В это время Рюрик Киевский снова поднял борьбу с Романом. Причиной ее было сосредоточение в одних руках Владимиро-Волынской области и Галича, так как Роману удалось овладеть этим княжеством. Ольговичи заключили договор с Рюриком и двинулись против своего старого союзника. Есть намек в Ипатьевской летописи, что в это время в Галиче была уже сильная партия северских князей, Игоревичей, на стороне которых стояли даже княжеские чиновники. Роману уже приходилось вести с ней борьбу532. Видя опасность и извне и внутри, он посылает к Всеволоду в Суздаль, прося защиты. Между тем на его сторону стали все области правого берега Днепра, а киевляне отворили ему Киев533. Дело кончилось миром, по которому Рюрик лишался Киева, а Ольговичи не выигрывали ничего, но имели за это время возможность стать ближе к галицким делам. Роман, несмотря на сочувствие к себе всей правой стороны Днепра, позволил Всеволоду самовластно распорядиться киевским столом, который был отдан самому незначительному князю534. Этим он повредил себе. Такое своеволие суздальского князя вызвало новый союз Рюрика с Олегом Святославичем. В 1202 (1203) г. союзники взяли Киев и напомнили его жителям время Андрея Боголюбского535. Но Рюрик не утвердился в Киеве, а возвратился в Овруч. Роман заставил его отказаться от союза с Ольговичами и обратился к Всеволоду за позволением сесть Рюрику в Киеве. Суздальский князь, милосердный и боголюбивый, по выражению северной летописи, «не помяну зла Рюрикови» и дал ему Киев.
Роман, может быть, и сам тяготился необходимостью признавать главенство Всеволода, но ему важно было поддерживать в русском обществе убеждение, что распорядителем дел Руси является старший из Мономаховичей, а не Ольговичи. С этою же целью он, без всякого заявления желания со стороны Ольговичей, посылает к Всеволоду просить о даровании им мира. Но северские князья, в то время как Роман и Рюрик ставят себя в повиновение суздальскому князю, – они держат себя как независимые князья. Это выразилось в том, что, когда Всеволод прислал к ним своего боярина для заключения мирного договора и приведения Ольговичей к присяге, – они посылают точно так же в Суздаль своих бояр, и те берут присягу с Всеволода536, – обыкновенный обычай между самостоятельными, независимыми князьями.