ог бы даже защищать себя против Мономаховичей, которые ждали только удобного случая для борьбы. Только соединение Северской земли с Галичем давало возможность бороться или, лучше сказать, заставляло Мономаховичей признавать явившийся порядок вещей. Следовательно, вопрос теперь состоял только в том, будут ли Игоревичи владеть Галичем? Но удержаться здесь им было невозможно по самому ходу исторических событий, и за победой Ольговичей должна была последовать трагическая развязка всего их дела.
Мы уже имели случай видеть, что в Галиче происходила борьба земства с боярской аристократией. Со времени смерти Ярослава, когда началась борьба за галицкий стол, последняя окончательно захватывает власть в свои руки и самовластно распоряжается даже семейными делами князя (дело с Настасьей559). После смерти Романа самые сильные из бояр стремятся даже овладеть правлением всей области (позже Владислав) и таким образом отдалить других своих собратьев. Эта недовольная партия призывает Игоревичей, на что в критических обстоятельствах соглашается вся боярская аристократия. Несмотря, однако, на то, что северские князья, таким образом, являлись как бы креатурами бояр на галицком столе, стать на стороне последних они не могли, потому что сжились с другой обстановкой, с удельно-вечевым порядком, а поэтому были представителями того начала, которое было задавлено в Галиче. Эта аристократия не была аристократией земельной, а служилой. Напрасно мы стали бы искать в летописях данных для подтверждения ее земельности: их нет, и подобное мнение нельзя основать ни на каких известиях. Она не могла быть земельной уже потому, что князь не распоряжался землей и не мог раздавать ее боярам, как мы это видим впоследствии. Между тем ее служилость вытекает из самого строя Древней Руси. Отчего земство каждого города желало иметь у себя отдельного князя, как не по той причине, что при боярских посадниках оно не было ничем ограждено от насилий и злоупотребления с их стороны. Областному князю также трудно было бы справляться со своими боярами, которые могли иметь свои наемные дружины. Отсюда интересы земства сливались с княжескими, и вытекало дробление на уделы, т. е. раздача городов с их округами сыновьям, племянникам и т. д. Имея своего князя, земство всякого города могло влиять на него более, чем окружающая его дружина, которая всегда стояла в оппозиции к князю и вечу. Если мы обратимся теперь к Галичу, то заметим, что там уже с Владимирка (1143) является уничтожение уделов. Из сказанного нами можно вывести, что это произошло не без влияния боярской партии, которая теперь неминуемо должна была захватить управление отдельными областями Галицкой земли, так как княжеский род ее был немногочислен. Естественно, с этих пор возникает необходимость для князя советоваться при важных делах с боярами, которые знали положение управляемых ими областей. Мы видим, что в Северской земле при всяком важном предприятии черниговский князь собирает подручных князей на совещание, а в Галиче эти удельные князья заменились правителями-боярами. Как удельные князья могли отказать в поддержке главному князю, так точно правители различных областей Галича могли мешать планам своего князя. Отсюда уже вытекла необходимость ладить с боярами, которые мало-помалу ограничивают княжескую власть, и во время Владимира Игоревича князь ничего не может предпринять без совета боярской партии. Для нее было уже неприятно и то обстоятельство, что в Галицкой области село теперь два князя, в Галиче и Звенигороде, и таким образом бояре лишались управления над одним из важнейших городов этого княжества. И вот является междоусобие между Владимиром и Романом, в котором видно стремление бояр восстановить прежний порядок в Галицкой области с одним князем во главе ее. Никоновская летопись прямо говорит, что Владимира выгнали бояре. Принужденные силою обстоятельств, они снова призывают Игоревичей, и тут видно со стороны последних приготовление к систематической борьбе с боярством.
Выгнавши венгров, Владимир роздал все важнейшие города Галицкой земли князьям своего семейства, окруженным своею северской дружиной, вследствие чего местное боярство окончательно отодвигалось на второй план и со временем могло потерять прежнее значение. Вслед за этим неминуемо должна была начаться борьба, открытая, решительная. Личными средствами бояре бороться не могли, но у них были сосуды, венгры и поляки, которые должны были смотреть с опасением на усиление Ольговичей. Их-то они постоянно и впутывают в галицкие дела. Вести борьбу с Игоревичами им было удобно, прикрываясь правами сыновей Романа, Даниила и Василька, хотя они одинаково относились к этой династии, как и к прочим: когда после Игоревичей в Галиче стали княжить эти малолетние князья, то бояре самовольно выслали их мать, которая должна была править княжеством за малолетством своих сыновей.
Теперь боярская партия, не имея силы открыто вести борьбу с Игоревичами, сначала думала отделаться от них тайно, как кажется, ядом, но этот план не удался560. Тогда Игоревичи, опираясь на свою северскую дружину, решились сразу отделаться от главнейших представителей аристократии и казнили пятьсот человек бояр, между которыми летопись выделяет двух, как видно, стоявших во главе этой партии, Юрия Витановича и Илью Щепановича; часть спаслась бегством. Известный Володислав бежал к венграм вместе с двумя другими боярами и обратился к венгерскому королю за помощью, как бы для восстановления прав Даниила Романовича. Венграм нельзя было упускать такого благоприятного случая, и большая армия их неожиданно вступила в пределы Галича. Игоревичи не могли даже соединиться, не имели времени послать в Киев к Чермному, как венгры поодиночке стали брать города. Прежде всего они осадили Перемышль, в котором сидел Святослав Игоревич. Володислав подъехал к городу и стал убеждать горожан сдаться. «Братья, – говорил он им, – чего вы сомневаетесь? Не они ли перебили отцов ваших и братьев, разграбили ваше имущество, выдали дочерей ваших за ваших рабов, а отечеством вашим владели пришельцы: за них ли хотите душу свою положить?» Жители Перемышля сдались, а Святослав Игоревич был взят в плен. Но осажденные звенигородцы защищались. Узнав об осаде Звенигорода, Владимир Игоревич послал сына, Изяслава, за половцами. Между тем Мономаховичи, княжившие в соседних областях, частью сами явились на помощь венграм, частью прислали свои дружины с боярами и сыновьями, наконец, двинулись поляки. Сначала половцы одержали верх над венграми, но с прибытием под
Звенигород поляков и других Мономаховичей перевес должен был склониться на сторону врагов Игоревичей. Тогда Роман Игоревич бросился из города искать помощи в Киевской области, но тут ему приходилось пробираться чрез владения своих врагов: он был схвачен в городе Шумске, принадлежавшем одному из Мономаховичей, и приведен в стан венгров. Тогда Звенигород сдался. Взявши его, союзники двинулись к самому Галичу. Владимир Игоревич, не видя ниоткуда помощи, бежал с сыном, Изяславом, который прикрывал бегство своего отца и на реке Незде дрался с преследовавшими их врагами. По всей вероятности, здесь был взят в плен третий Игоревич, Ростислав. Галицкая аристократия торжествовала. Но это торжество ей еще казалось неполным: бояре выпросили у венгров взятых Святослава, Романа и Ростислава Игоревичей и в 1211 г., в сентябре, повесили их…561
Потеря Галича сейчас же повела за собой окончательное поражение Ольговичей. Сначала Всеволод Чермный думал удержаться на киевском столе энергическими мерами. В 1214 г. он выгнал Мономаховичей, помогавших венграм под тем предлогом, что они были виновниками смерти галицких князей. «Как мне с вами жить, – послал он им сказать, – потому что вы мою братью перехватали и, горько наругавшись, повесили, как злодеев, в Галиче; вы наложили позор на всех и совершили окаянное дело, поэтому нет вам части в Русской земле!» В ответ на это Мстислав Мстиславич Удалой с новгородцами двинулся на юг и, разорив приднепровские города Черниговской области, напал на Чермного. Чермный с другими князьями бежал из Киева. Много людей погибло при спешной переправе чрез Днепр. Мономаховичи осадили Чернигов. В это время Всеволод умер. Тогда на выручку Чернигова явился Глеб Святославич из Переяславля, который остался за черниговскими князьями562. В продолжение двенадцати дней Глеб защищал Чернигов. Союзники сожгли пригород, разорили окрестные села и наконец помирились563.
После этого десять лет (1214–1224) Северская земля наслаждалась спокойствием, нарушенным только в 1220 г. неудачным нападением литовцев на ее границы564.
Между тем на юго-востоке подготовлялась гроза для всей Руси. Монголы, покорив государства средней Азии, явились чрез Кавказ в южнорусские степи. Прежде всего им приходилось столкнуться с половцами и поселениями бродников. Начавшаяся борьба между монголами и половцами ставила для славянского населения Подонья вопрос, требовавший быстрого разрешения: к кому пристать. Покинутое за последнее время усобиц остальною Русью, оно тем не менее должно было защищаться против половцев и поэтому стать на их сторону не могло, а, наоборот, должно было ожидать от монголов своего освобождения. Рассчитывать на русских князей оно не могло, тем более что стояло в оппозиции к Руси при том взгляде, который имела благочестивая Русь на это население. Мы видим к этому времени у бродников установившуюся общинную организацию с воеводой во главе, которым был в 1224 г. Плоскиня. Половцы были побиты и обратились за помощью к русским князьям. Для бродников, шедших с монголами против половцев, невозможно было остановиться и нейти против княжеских ополчений. Как бы ни было, но бродники стали на сторону монголов и двинулись с ними против русских ополчений. Против нового неприятеля собрались все южные князья, во главе которых стояли три Мстислава: киевский, черниговский и галицкий. В 1224 г., 30 мая, враги сошлись на берегу реки Калки. И тут личная ссора Мстислава Удалого с черниговским и киевским погубила князей. Не дав знать другим, Мстислав Удалой сам напал на татар, а черниговские и киевские ополчения стояли еще станом. Несмотря на храбрость Даниила галицкого и Олега курского, князья были разбиты наголову и бежали с поля битвы. Мстислав Киевский укрепился на горе и упорно защищался, но наконец принужден был сдаться бродникам, которые выдали его и других князей, бывших с ним, татарам. Часть татар преследовала бегущих князей, и тут был убит Мстислав Святославич Черниговский вместе со своим сыном