Древние черепа с дырками, камень безумия, венчик для взбивания яиц, нож для колки льда и лоботомобиль Уолтера Фримена
Семья Кеннеди, бесспорно, была своего рода королевской династией в истории Америки. Благородные, красивые, воспитанные, со связями, они обладали деньгами, родословной, умом и политическими амбициями – словом, всем, что позволяет оставить след в истории. Но были у них и свои скелеты в шкафу.
Среди братьев и сестер Джона Кеннеди меньше всего было известно о Розмари Кеннеди. На фотографиях, сделанных во время визита ко двору короля Георга и королевы Елизаветы в 1938 году, мы видим улыбающуюся девушку с прекрасно причесанными темными волосами, в белых перчатках и модной одежде, облегающей ладную фигуру. Британская пресса восхищалась ее красотой. Респектабельные юноши ухаживали за ней на приемах, и на первый взгляд она могла легко затмить свою аристократичную мать и простоватую сестру.
Но истинный мир Розмари оставался для всех секретом. Ее рождение было искусственно задержано: врач опаздывал на два часа, и мать девочки все это время по совету акушерки сжимала ноги, хотя головка ребенка уже показалась. Видимо, именно гипоксия, перенесенная девочкой в этот период, стала причиной ее последующих ментальных проблем. Ее братья и сестры достигали вершин в карьере и спорте, а вот Розмари отставала. Во взрослом возрасте она по развитию была не выше четвероклассницы, писала детским почерком и с грубыми ошибками. Ее отец, посланник США в Великобритании Джо Кеннеди, на некоторых совместных фотографиях крепко держит дочь за руку, очевидно, стараясь контролировать ее неуправляемое поведение.
Когда ей было немного за двадцать, все достижения многих лет обучения и постоянного надзора начали медленно сходить на нет. Розмари сбегала из монастырского пансиона и шаталась ночами по улицам, а ее внезапные всплески эмоций, когда она начинала кричать или драться (при этом она была крепкой и сильной), становилось все труднее сдерживать. Для высокопоставленной бостонской семьи, ведущей активную светскую жизнь, иметь неуправляемого ребенка с «постыдной» задержкой умственного развития было буквально смерти подобно. Им нужно было, чтобы девочка была спокойной, управляемой и… более походящей на правильную мисс Кеннеди.
Кэтлин, Роуз и Розмари Кеннеди, 1938
Так совпало, что именно в это время большой интерес был прикован к новому нейрохирургическому методу. В 1941 году The Saturday Evening Post писала, что он может помочь пациентам, «создающим проблемы своим близким и дискомфорт самим себе».
Джо Кеннеди втайне от своей жены, которая тогда была в отъезде, обратился к доктору Уолтеру Фримену. В ноябре 1941 году Розмари Кеннеди перенесла лоботомию – и с этого дня публика о ней больше ничего не слышала.
Добраться до причин безумия
Чтобы лучше понять судьбу Розмари, нам надо обратиться к самым истокам хирургии мозга – к древней практике трепанации черепа (см. «Краткая история черепов с дырками»). Трепанация, то есть создание искусственного отверстия в черепе, – первая известная операция в истории человечества. Черепа эпохи мезолита (8–10 тысячелетия до н. э.) имеют очевидные следы трепанаций, причем она широко практиковалась в самых разных древних цивилизациях, включая Центральную Америку, Грецию, Римскую империю, Индию и Китай.
Трепанацию использовали для удаления костных отломков при переломах и устранения сдавления мозга – но, увы, не только. Люди уже тогда понимали, что именно головной мозг отвечает за мышление и эмоции, но методы воздействия на эти процессы были тогда жуткими. Греческий хирург XII века рекомендовал делать трепанацию для лечения меланхолии и безумия. В одном греческом хирургическом трактате XIII века отмечается, что трепанация показана при эпилепсии, дабы «телесные жидкости и воздух свободно выходили и испарялись». Как из воздушного шарика, словом. Также казалось логичным выгнать демонов, вызывающих болезни, через люк в черепе.
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЧЕРЕПОВ С ДЫРКАМИ
Древнейшая хирургическая операция, трепанация или трефинация (от греческого trypanon – сверлить), проводилась по-разному: это могло быть соскребание фрагмента кости, выпиливание квадратного окошка, высверливание множества мелких дырок вроде перфорации на почтовой марке либо создание круглого отверстия в черепе. В качестве инструмента использовали кремень, обсидиан, металл или раковины моллюсков. Вы удивитесь, но это, похоже, не была нейрохирургия – ни мозг, ни его сосуды или оболочки не трогали. Очевидно, люди догадывались, что мозг – штука нежная, лишний раз лезть в нее не стоит.
Когда же делали трепанацию? Вполне по показаниям: есть сведения, что в древности ее применяли при переломах костей черепа для удаления отломков и кровяных сгустков, которые могли сдавливать мозг. Многие черепа со следами трепанаций имеют следы заживления кости, то есть пострадавшие выживали после операции.
Были ли неудачные показания к операции? О да. Обычная головная боль, эпилепсия, меланхолия, проблемы с психикой, а также незначительные черепно-мозговые травмы. Так, Гиппократ предлагал делать трепанацию при простой шишке на голове – так, на всякий случай. Так что английская поговорка «мне это нужно как лишняя дырка в башке» приобретает новый смысл.
В эпоху Возрождения огнестрельное оружие резко увеличило количество травм головы, и трепанацию стали делать еще чаще. К сожалению, и в XVIII веке эта операция была очень рискованной – в Европе еще не было учения об антисептике. По некоторым данным, половина больных после трепанации погибала (причем в древнейшие времена, судя по раскопкам, смертность составляла около 20 %). Хирург сэр Эстли Купер говорил в 1839 году о трепанации как о варварском методе: «Если вы вздумали делать трепанацию, вас самого надо трепанировать».
Хотя трепанация черепа по сей день является методом лечения черепно-мозговых травм, некоторые люди делали ее не для спасения жизни, а из прихоти. В 1965 году голландец Барт Хьюз решил, что эта операция вознесет его сознание на новый уровень. Он сделал себе операцию при помощи электродрели, ножа и инъекционной иглы. После трепанации он заявил, что чувствует себя так, как чувствовал в возрасте до 14 лет (отличный способ вернуться в подростковый период, в том числе навсегда). Эта история случилась после того, как он вылетел из медицинского института, и до того, как он написал книгу «Трепанация: лекарство от психоза».
У Хьюза были последователи, но немногочисленные: для получения психоделического опыта безопаснее закинуться ЛСД, чем сделать себе нейрохирургическую операцию. Кроме того, это существенно проще организовать.
В эпоху Возрождения была популярна теория о том, что безумие, слабоумие и маразм связаны с особенным камнем, заключенным в мозге. Чтобы сохранить остатки разума, надо удалить этот камень. На картине Иеронима Босха «Извлечение камня глупости» (1475) несчастный пациент сидит привязанным к стулу и искоса смотрит на зрителя. Его голову разрезает доктор, на голову которого почему-то надета металлическая воронка. Этот сюжет часто повторяется в живописи того времени. Впрочем, не вполне понятно, является ли он метафорой или изображает реально проводившуюся хирургическую операцию по удалению злосчастного (и несуществующего) камня из головного мозга.
Жизнь, однако, взяла пример с искусства, и в 1888 году швейцарский врач Готлиб Буркхардт провел шесть операций на мозге. Не имея никакого хирургического опыта, он пытался так лечить пациентов от шизофрении и галлюцинаторных помрачений сознания. Подобно древним медикам, Буркхардт просверливал в височной области отверстия трепаном (костная пила, чем-то напоминающая форму для вырезания круглого печения), однако он шел дальше своих коллег – вскрывал твердую мозговую оболочку и удалял части коры головного мозга, порой применяя для этого острую ложечку. Да-да, он вычерпывал ложечкой мозги. Хотя некоторые пациенты становились менее буйными и прекращали страдать от галлюцинаций, у многих появился стойкий неврологический дефицит, были случаи смертей от различных осложнений и даже самоубийств. Один психиатр тех лет отметил: «Буркхардт полагает, что беспокойного пациента можно утихомирить, соскребая кору мозга».
Операция, которую сделал Буркхардт, представляла собой первую лоботомию, хотя сам этот термин появился спустя несколько десятилетий. В отличие от трепанации, при которой только делается отверстие в кости, а сам мозг и его оболочки не затрагиваются, это был совершенно новый подход – удалять мозги ложечкой (а также венчиком для взбивания яиц и ножом для колки льда – обо всем этом совсем скоро). Появление лоботомии стало началом психохирургии – проведения разрушительных операций на мозге, направленных на лечение психических болезней. Впрочем, этой дисциплине мы обязаны захватывающими открытиями в области связи между мозгом и поведением (см. «Финеас Гейдж, горячий парень с дыркой в голове»), а заодно и развитием нейроанатомии.
Медицинское сообщество сочло методы Буркхардта жестокими и варварскими. Он прекратил выполнять свои операции, и врачи вернулись к лоботомии лишь спустя полвека.
Техника трепанации и инструменты (пособие для чайников)
Что же изменилось за эти годы? А вот что: общество стало гораздо более психически нездоровым.
Лоботомия: американское изобретение (на самом деле нет)
В конце 1930-х – начале 1940-х годов американские врачи беспомощно разводили руками: количество психически больных в стационарах перевалило за 400 тысяч. По всей стране свыше половины больничных коек было занято психиатрическими пациентами. Эффективных лекарств не существовало, а уход за больными был огромной эмоциональной, физической и финансовой нагрузкой как для близких, так и для персонала учреждений. Больные часто лечились в ужасающих условиях. Кто же пришел их спасти? Больной подагрой португальский невролог со шприцем, полным спирта.
В 1935 году Эгаш Мониш начал экспериментировать с новой психохирургической техникой – лейкотомией (от греческого «перерезание белого», то есть белого вещества головного мозга). Первой пациенткой оказалась женщина, много лет страдавшая от тяжелой депрессии. Пальцы самого Мониша были изуродованы подагрой, поэтому другой хирург под его руководством просверлил череп больной рядом с макушкой и ввел в лобную долю спирт, который разрушает нервные клетки. (Такой же спирт содержится в вашем бокале вина, однако не переживайте: один бокал ничего не разрушит.)
В последующем для операции использовался специальный инструмент под названием «лейкотом». Он представлял собой металлический штырь, который вводился в податливую ткань мозга и выпускал специальную петлю на конце, а она вращалась, как насадка миксера. Впрочем, движения лейкотомом больше походили не на взбивание яиц, а на нарезку шариков перезрелой дыни. Как потом писал американский хирург Джеймс Уоттс, «мозговое вещество напоминает по консистенции масло, полежавшее вне холодильника». Пожалуй, теперь вы не сможете смотреть на взбитые яйца, дыню или масло как раньше.
Позже Мониш был удостоен Нобелевской премии по медицине, хотя многие его пациенты после операции возвращались обратно в те же самые психиатрические лечебницы. И хотя медицинское сообщество было вновь шокировано, Мониш не отступил, в отличие от Буркхардта. Он упорно проповедовал свои идеи.
Одним из их поклонников оказался Уолтер Фримен, тот самый американский невролог, который впоследствии провел лоботомию Розмари Кеннеди. Фримен решил продолжить дело Мониша уже в Америке; для этого он скооперировался с нейрохирургом Джеймсом Уоттсом. Когда в 1936 году первая прооперированная ими пациентка не только выжила, но и вроде как поправилась (ее тревога уменьшилась, и она казалась внешне нормальной, хотя «была очень сварлива со своим мужем»), дело быстро поставили на поток. Правда, улучшение во многих случаях было кратковременным или вовсе отсутствовало. Многие пациенты становились апатичными, а галлюцинации продолжались.
Но дуэт врачей был настроен оптимистично и не планировал останавливаться на достигнутом. Сделав всего шесть операций, Фримен и Уоттс начали агрессивную рекламную кампанию. Статьи о них вышли в газете «Вашингтон Пост» и журнале «Тайм». Возбужденные врачи толпами приходили на встречи с ними. Никого не смущал даже крайне неудачный опыт с пятым пациентом, который не только не поправился после операции, но, напротив, стал страдать эпилепсией и недержанием мочи.
Скоро доктора стали национальными знаменитостями, а Фримен даже придумал новый хирургический термин – лоботомия. Желая дистанцироваться от опыта Мониша, он произвел своего рода ребрендинг лейкотомии, и с тех пор слово «лоботомия» стало прочно ассоциироваться с его именем. Ну что ж, неплохо, доктор Фримен! Он также проявил себя как блестящий публицист и предприниматель, рассылая тысячи писем и статей по всем психиатрическим учреждениям Америки и пользуясь любой возможностью прорекламировать свою операцию.
ФИНЕАС ГЕЙДЖ, ГОРЯЧИЙ ПАРЕНЬ С ДЫРКОЙ В ГОЛОВЕ
13 сентября 1848 года статный бригадир строителей по имени Финеас Гейдж трудился на железнодорожную компанию в Вермонте. Он и его бригада проделывали углубления в горной породе, загружали туда взрывчатку, затем заполняли песком и уплотняли песчаную пробку ломом.
Ну, то есть предполагалось, что все пойдет именно так. Гейдж аккуратно трамбовал порох перед добавлением песка и на секунду отвлекся – повернул голову, чтобы поглядеть на своих рабочих. В этот момент его голова как раз находилась над остроконечным ломом, который случайно чиркнул по стенке углубления и высек искру. От нее сдетонировала взрывчатка. В результате металлический стержень буквально выстрелил вверх и пробил Гейджу голову насквозь от левой щеки до макушки, пройдя за левым глазом.
Удивительно, но спустя несколько секунд пострадавший пришел в себя и, после серии судорог, даже мог говорить. Глазное яблоко торчало из глазницы, а лом, пролетевший еще 25 метров, был весь в мозговом веществе. Местный врач, осмотревший Гейджа, позже записал: «Мистер Г. встал, и у него началась рвота. Из-за напряжения во время рвотных движений примерно полчашки мозга выдавилось из черепа и упало на пол». Буэ.
Интересно не только то, что Гейдж выжил, но и то, какие изменения личности вызвала травма. До этого его характеризовали как «сдержанного… умного и проницательного… очень энергичного». После инцидента он стал «неуравновешенным, неуважительным к окружающим, порой крайне грубо сквернословил (чего ранее за ним не водилось), раздражался на замечания и советы… Став ребенком в интеллектуальном отношении и в поведении, он сохранил в себе животные страсти взрослого мужчины».
Гейдж, по словам окружающих, «перестал быть Гейджем». Описание этого удивительного случая привлекло внимание к изучению физиологии мозга и положило начало научным изысканиям в области хирургии лобных долей мозга.
Прохождение лома через череп Гейджа
В 1938 году Фримен и Уоттс решили внести изменения в технику операции: они начали делать отверстие в височной области, а не около макушки. Кроме того, их не устраивал лейкотом Мониша: он был недостаточно жестким и порой ломался прямо внутри мозга. Вместо него они стали использовать инструмент, похожий на узкий нож для масла. Именно его вонзили в мозг несчастной Розмари Кеннеди. В биографии Розмари, написанной Кейт Клиффорд Ларсен, описывается, что через трепанационные отверстия в ее висках ввели «гибкую лопаточку шириной в четверть дюйма». «По мере проникновения вглубь мозга Уоттс делал ею вращательные и скоблящие движения». Во время операции Розмари попросили рассказывать истории, читать стихи и даже петь. Однако после очередного движения инструментом «ее речь стала бессвязной, и постепенно она перестала говорить».
С этого момента прежняя Розмари прекратила свое существование.
Она разучилась ходить, говорить и больше никогда не покидала стен учреждений для психически больных. Семья Кеннеди с тех пор не упоминала ее в письмах, как будто изо всех сил стараясь забыть о ней. Но такие неудачи не останавливали Фримена. Ему хотелось еще больших инноваций.
Фримен играет соло
Как-то раз Фримен обратил внимание на обычный нож для колки льда, лежащий у него на кухне. Он показался ему отличным инструментом – острым, но не слишком, при этом прочным. Даже размер идеально подходил. Лейкотом Мониша ломался, а «нож для масла» требовал участия практикующего нейрохирурга. Фримен решил, что такие сложности ему ни к чему.
Так появилась техника «лоботомии ножом для колки льда».
Усыпив пациента при помощи электросудорожной терапии, Фримен нацеливал инструмент на лобную долю: приподнимал веко, вставлял нож, аккуратно заколачивал его молотком через тонкую стенку глазницы, проходя над глазным яблоком, и входил в мозговую ткань (в этом месте он обычно делал паузу и позировал перед фотографом). Дальше Фримен двигал ножом влево, вправо, вверх и вниз, после чего извлекал его и оперировал противоположную сторону. Пациент просыпался с глазами как у енота и (ну, то есть на это все надеялись) более спокойным.
Бывший партнер Уоттс был в ярости, что новая техника не требовала ни операционной, ни нейрохирурга, но Фримену было совершенно все равно. Теперь он мог делать сколько угодно лоботомий и распространять чудо-лечение по всей стране. У Фримена даже была специальная машина, в которой имелось все необходимое оборудование для операций; он называл ее «лоботомобиль». А лоботомированных пациентов он называл своими «трофеями». Пожалуй, в гордыне ему не откажешь!
Однако у Фримена были и критики. Многие резонно полагали, что нарезание мозгового вещества на ломти по определению не может сделать пациента психически нормальным. Врачи открыто вступили в полемику с Фрименом на встрече Американской медицинской ассоциации. Как позднее сказал один из докторов: «Я в ужасе от целой армии зомби, которые плодятся после этих операций! Я думаю, что все лоботомии принесли миру больше психических инвалидов, чем исцелили».
Хотя методы Фримена были бесчеловечными, его никак нельзя назвать мошенником. Он действительно верил, что лоботомия решит главную проблему психиатрии – уменьшит число больных, обременяющих семьи и общество. Однако многие больные после операции стали тяжелыми инвалидами или умерли от кровоизлияний. Среди оперированных была аномально высокая доля женщин. Фримен проводил лоботомии даже детям, у которых мозг не до конца развит; самому младшему пациенту было четыре года. Лоботомиям подвергали «проблемных» родственников, детей с низким интеллектом или особенностями темперамента, таких как несчастная Розмари Кеннеди. Говард Далли, написавший автобиографию под названием «Моя лоботомия», был психически здоровым 12-летним ребенком, но мачеха не выносила его поведения и его самого. Шесть психиатров говорили ей, что Говард не нуждается в лечении, а четыре намекали, что лечение нужно ей самой. И все-таки она убедила Фримена лоботомировать ребенка.
А вы думали, злобные мачехи бывают только в сказках?
Уолтер Фримен проводит лоботомию. Справа – его надежные ножи для колки льда
Психохирургия сегодня
Фримен продолжал делать лоботомии вплоть до 1967 года, когда последняя его пациентка погибла от кровоизлияния в мозг. Но само применение лоботомии к тому моменту умирало. Почему? Потому что появился хлорпромазин, продававшийся под названием «Торазин» (в честь Тора, скандинавского бога грома и бури). Торазин был первым эффективным антипсихотиком и, при всех недостатках, оказался определенно более гуманным, чем лоботомия. [6]
Сегодня нейрохирургия – тонкая, точная и потрясающая воображение дисциплина, далеко ушедшая от античного сверления черепов. А вот существует ли психохирургия? Современное понимание сложности мозга, психопатологии, мультидисциплинарный подход к лечению психических болезней и новые лекарства – все это полностью изменило психиатрию. Впрочем, и по сей день операции для лечения душевных расстройств проводятся – но очень ограниченно.
К счастью, их уже не делают ножами для колки льда.