Грановский писал, что затем «Распутин занялся с девушкой любовью, лаская все ее эрогенные зоны. Сначала она отвечала ему как-то вяло, но потом вдруг выгнулась и застонала. Такой стон знают все мужчины. Скоро она простонала еще раз, расслабленно легла на диван и поцеловала Распутина. Мы провели там восемь часов, за это время Распутин удовлетворил пять женщин, при этом он не выглядел уставшим».
Есть свидетельства, что американская разведка также не всегда отказывается от услуг женщин. Герберт Ярдли, возглавлявший «Американскую черную комнату», писал, что в двадцатых годах в разведке работал капитан, который занимал свою должность только потому, что «мог в любой момент найти женщину, которая подходила по всем нужным требованиям. Он находил молодых девушек и женщин среднего возраста, полных и худых, блондинок и брюнеток, тех, которые были нужны в данной ситуации».
Подобный случай описан в книге «Пойман на месте преступления», но его никто не подтверждает. Агент А, «профессиональный разведчик, работавший в Потсдаме с 1958 по 1960 год, попросил свою жену соблазнить товарища Б, советского гражданина, который долгое время жил в Берлине без семьи, чтобы потом шантажировать его. А создал для своей жены соответствующую обстановку. Она согласилась выполнить его просьбу и несколько раз пыталась соблазнить Б и заставить его дезертировать в Соединенные Штаты. Но эта интрига американской разведки провалилась: Б отверг все предложения и сообщил о произошедшем в советское посольство в ГДР. Опасаясь скандала, который мог начаться после этого, американская разведка отозвала из ГДР своего агента и его жену в мае 1960 года».
Хотя совращение и нельзя назвать методом, признанным в ЦРУ, есть случаи, когда именно этот способ работы оказывается успешным там, где потерпели неудачу другие попытки. Однако советская сторона использует секс довольно безжалостно. Юрий Расторов рассказывал о том, как КГБ использовало слабость одного японского агента к русским женщинам. Он вспоминал: «Летом 1946 года в советской миссии в Японии появился один из самых старых и надежных агентов МВД. Такеморе Шигецу проводил очень много времени в Советском Союзе, так как был официальным представителем правительства Японии в СССР, представляя одновременно японскую коммерческую фирму, работавшую на севере Сахалина.
Он был завербован офицерами МВД благодаря своей слабости. В МВД узнали, что Такеморе питал слабость к русским женщинам, и организовали ему встречу с красивой московской проституткой, которая работала на МВД. Роман, поощряемый МВД, вскоре окончился тайной свадьбой, которая привела к тому, что Такеморе стал агентом МВД. В качестве оплаты за свою шпионскую деятельность МВД предоставляло ему нечастые встречи с женой, которую привозили на Сахалин. Для этих встреч ему снимали дом. Жену Такеморе обычно сопровождали полковники МВД, так как его сведениям придавали большую важность. Такеморе верно работал на СССР вплоть до 1954 года, передав русским большое количество секретных документов Министерства иностранных дел Японии».
Помимо этого, огромные суммы тратятся на взятки. Советский агент, дезертировавший в Иране, сообщал, что ежегодно иранские политики получали миллионы долларов за содействие интересам СССР. Благодаря действиям ЦРУ в Париже сейчас живет генерал одной из террористических групп Индокитая, у него есть счет на миллион долларов, эти деньги он тратит с тем условием, что не покинет пределы Франции.
Использование прикрытия так же старо, как история троянского коня. В течение многих лет Советский Союз пользовался услугами местных коммунистических партий, которые могли снабжать агентов фальшивыми документами, деньгами и оказывать им другую помощь. В настоящее время советская разведка перестала пользоваться услугами коммунистической партии США, так как за ней установлено пристальное наблюдение. Однако появились новые организации, выполняющие эту роль. Менее всего известно об участии в шпионаже Православной Церкви, чей Патриархат в Северной Америке тесно сотрудничает с советским правительством. Ортодоксы Церкви, настроенные против коммунизма, подали иск в суд Нью-Йорка еще в 1945 году, и он до сих пор находится на рассмотрении. Кассационный суд Нью-Йорка удовлетворил этот иск, отметив, что «доклад содержит в себе свидетельства деятельности Патриархата в интересах Советского Союза». Верховный суд, тем не менее, отменил решение суда Нью-Йорка в июне 1960 года. С помощью Православной Церкви и других русских организаций советская разведка ведет постоянную работу по вербовке русских эмигрантов.
В следующих четырех главах рассказывается о работе шпионов, пользующихся методами, разработанными в Вашингтоне и Москве. Шпион, ведущий эффективную деятельность, — не удалой парень, который жаждет славы. Его профессия требует, помимо всего, терпения, которое помогает переносить непременное однообразие его жизни. Хороший шпион — отнюдь не виртуоз маскировки, а человек, которому маскировка не нужна, потому что он везде может пройти незамеченным. Ему больше необходимо запоминать детали, нежели быть смелым. Он — больше ремесленник, чем гений. Все романтические представления об этой профессии меркнут перед фактами: часы слишком долго тянутся, работа шпиона грязна, оплата часто не соответствует риску, нет безопасности, и шпион волнуется только тогда, когда его задерживают.
8. Рудольф Абель: Портрет художника
В семь часов утра 21 июня 1957 года в нью-йоркский отель «Лэтем» вошли трое агентов ФБР, поднялись на восьмой этаж. Они постучали в дверь номера 839, в котором жил Мартин Коллинз. Коллинз, высокий мужчина средних лет, платил за номер 29 долларов в неделю. Менеджер отеля считал его хорошим жильцом, потому что он платил вовремя, к нему никто не приходил и он не требовал многого.
Приглушенный голос из-за двери попросил немного подождать, и вскоре Коллинз, практически раздетый из-за июньской жары, приоткрыл дверь. Агенты вломились в комнату и разрешили Коллинзу надеть брюки.
«Мы надеемся на Ваше сотрудничество, полковник», — сказал один из агентов. Коллинз не выказал никакого удивления, когда к нему обратились подобным образом. Его спросили, снимал ли он когда-нибудь студию в Бруклине под именем Эмиля Голдфуса. Довольно неохотно он это признал.
В 7.30 в комнату 839 вошел чиновник по иммиграции Роберт Шонбергер. Он спросил Коллинза о еще одном имени: «Вы въехали на территорию США из Канады, назвавшись Эндрю Кайотисом, не так ли?» Коллинз кивнул. Ему сказали, что он арестован за нелегальное пересечение границы США.
Агенты ФБР продолжали свои попытки заставить Коллинза признать то, что они уже знали: что его зовут Рудольф Иванович Абель, что он служит в КГБ — организации, в которой люди не очень-то быстро продвигаются по службе. Позднее ФБР стало известно, что фамилия Абель была еще одним псевдонимом, которым в двадцатые годы пользовались несколько агентов СССР. Своим товарищам Абель был известен под кодовым именем Марк. Его настоящее имя так и не удалось выяснить.[16]
С трудом можно было поверить в то, что человек, сидевший сейчас на кровати гостиничного номера, был советским офицером.
Хотя, кто бы стал сомневаться в его звании, если в течение десяти лет он был лучшим агентом СССР в Америке. Кто угодно, но не Аллен Даллес, который, как говорят, однажды восхищенно сказал: «Хотел бы я, чтобы у нас был такой же человек в Москве».
ФБР признало, что задержание Абеля было самым большим успехом их организации. Даже серьезнее задержания Розенбергов, Соблов, Губичева и Коплон. ФБР считало Абеля лучшим советским шпионом XX века — лучше Рихарда Зорге, работавшего в Японии под прикрытием немецкого журналиста, ставшего другом посла Германии, лучше Рудольфа Росслера, чешского коммуниста, сообщавшего советским властям о передвижениях войск фашистской Германии благодаря своим связям в ее Генеральном штабе.
Абель был резидентом советской разведки в Нью-Йорке. В настоящее время ФБР полагает, что он руководил еще и сетью агентов, работавших во всей Северной Америке и даже в Центральной Америке. В его задачи не входил сбор информации. Он редактировал ту, что получал, отправлял ее в Москву по сети связных, а также контролировал финансовые вопросы. В лицо его знали всего два человека, которые выполняли роль связных с курьерами, агентами и источниками информации.
Обязанности Абеля можно описать как работу руководителя отдела кадров в большой корпорации. В мирное время или во время холодной войны он должен был следить за работой агентов, а в случае начала войны ему было предписано проводить подрывную деятельность.
Казалось, что Абель воспринял свой арест так, как будто уже много раз представлял его себе. Ум его остался ясен. Профессионал, презиравший небрежную работу, он знал, что в его аресте нет его вины. ФБР получило дело на тарелочке, когда дезертировал один из его помощников, Райно Хейханен. Абель начал работать в советской разведке в 1927 году, и арест отметил тридцатилетие его работы шпионом.
«Оденьтесь», — сказал Шонбергер. Абель поднялся, подошел к шкафу и выбрал костюм. Другой агент начал складывать его личные вещи в чемодан. Абель заметил, что они неаккуратно сложены, и попросил разрешения самому собрать вещи.
Он очень осторожно складывал одежду, перед тем как положить ее в чемодан. Некоторые вещи он выбрасывал в мусорную корзину. Комната была завалена красками, кистями, карандашами и бумагой. На столике стоял радиоприемник, на другом лежали книги, среди них были «Ночи любви и смеха», «Время любить и время умирать», «Картины музея Сан-Паоло».
Когда Абель закончил упаковывать вещи, надел пиджак, Шонбергер увидел, что тот прячет в рукаве клочок бумаги. Он вытащил его — это было зашифрованное сообщение. Агент ФБР надел на Абеля наручники, и его вывели из комнаты. Агенты, оставшиеся в помещении, осмотрели содержимое мусорной корзины и нашли в ней кусок дерева, к которому была прикреплена наждачная бумага. Кусок разделился на части, в нем лежал блокнот, содержавший набор чисел, состоявших из пяти цифр.