Здесь, впервые с окончания Второй мировой войны, они могли свободно вздохнуть. Супруги укрылись в неизвестности британской провинции, купили коттедж, похожий на тысячи других, и начали вести спокойную, на первый взгляд скучную, жизнь.
В 1955 году Крогер начал работать над своей легендой, став торговать букинистической литературой, специализируясь на американских книгах. Он открыл небольшой магазин на Стренде, усердно посещал аукционы, регулярно печатал свою рекламу в журнале «Критик».
Он состоял в Обществе торговцев букинистической литературой, в Национальном обществе книги. Многие букинисты считали его дилетантом, скупавшим все подряд, но редко дороже 50–60 фунтов. Крогер говорил, что большинство его клиентов живут за границей, и он часто ездил в Париж и Женеву, положив несколько книг в дипломат. В книгах лежали микропленки, спрятанные в обложках. В 1956 году он продал магазин и начал заниматься бизнесом у себя дома. В Руслипе, где они купили дом за 5000 фунтов, Крогеры пользовались успехом у соседей. Миссис Крогер часто устраивала праздники для детей, делала семейные фотографии. Она любила выпить, и знакомые помнят ее шумной, энергичной женщиной, полной противоположностью тихого Крогера, всегда улыбающегося и любящего спорт. Крогер был членом команды Общества торговцев букинистической литературой по крикету, и его жена часто фотографировала его с битой в руках. Он каждый день тренировался на заднем дворе своего дома.
Но Крогеры, несмотря на все свое дружелюбие, были самыми опасными людьми из пяти человек, арестованных по делу о разглашении государственных секретов. Лонсдейл был русским и работал на свою страну. Гоутон и мисс Ги плохо осознавали свою причастность к шпионажу и смотрели только на увеличивающийся поток фунтов.
Крогеры же были людьми, отказавшимися от своей страны, связав себя узами международного коммунизма. Они вряд ли когда-нибудь ездили в Россию, но для Лонсдейла являлись близкими людьми. Они были опытными агентами, за которыми охотились почти по всему миру, которые несколько раз меняли имена, национальность. Они были преисполнены фанатизма, о котором Ребекка Вест, присутствовавшая на суде, писала:
«Где бы их не встречали, становилось ясно, что они ведут какую-то яростную борьбу с действительностью, как будто хотят доказать, что она в некоторых отношениях не такая, как о ней думают.
Они могли бы быть нудистами и полагать, что носить одежду неестественно, они могли бы верить в то, что Земля плоская, они могли бы разговаривать с духами. К счастью, их инакомыслие выражалось в том, что они были коммунистами, но они так сильно верили в коммунизм, что стали похожи на религиозных фанатиков».
Когда детектив Смит постучал в их дверь и начал задавать вопросы, Крогеры сразу же поняли, что пришло время многое объяснить. Но они все-таки решили поиграть в кошки-мышки.
«Я хочу, чтобы вы назвали мне имя и адрес джентльмена, который приходит к вам каждые выходные, в частности, в первую субботу месяца. Он приезжает около четверти восьмого», — сказал Смит.
Крогер погладил подбородок, он, казалось, был озадачен. «Ну, у нас много друзей». Супруги быстро назвали несколько фамилий, не упоминая Лонсдейла.
Смит сказал им, что они арестованы, и миссис Крогер спросила, может ли она затопить котел, перед тем как они уйдут. Смит разрешил, но попросил сначала осмотреть сумочку, которую она держала в руках. Миссис не хотела отдавать сумочку и прижимала ее к себе. Смит потянул сумочку в свою сторону, она расстегнулась, и оттуда выпал белый конверт. В конверте лежало письмо на русском языке, написанное Лонсдейлом своей жене. Миссис Крогер должна была переснять его на микропленку и отправить в Москву через Париж. Кроме того, в сумочке лежали три микропленки, наклеенные на стекло, чтобы их было удобнее читать, — это были письма жены Лонсдейла, — список восьми лондонских улиц, на которых проходили встречи агентов, лист бумаги с шестизначным кодом.
Смит вспоминал: «Когда я забрал конверт, миссис Крогер утратила всякий интерес к своему котлу».
Скотланд-Ярду и МИ-5 потребовалось девять дней на то, чтобы обыскать дом по Кренли-драйв, который позже описывали как «центр связи и банк шпионской сети». В доме было найдено все то, что хорошо знакомо людям, изучающим советский шпионаж. Если мы начнем снаружи, то на передней и задней дверях увидим защищающие от ограбления врезные замки, на окнах также стояли надежные запоры. Эти замки, делавшие дом Крогеров крепостью, можно оправдать его букинистической деятельностью. В доме было несколько редких книг, и полиция обнаружила письмо из компании, которая застраховала книги Крогера на сумму 2750 фунтов с условием, что он купит надежные замки.
В спальне на первом этаже стоял шкаф, на верхней полке которого был микроскоп. На нем лежала стеклянная пластинка, похожая на ту, что была обнаружена в сумочке миссис Крогер. В корзине в кладовой лежал электрический шнур 49 футов длиной (14 м), на одном его конце была розетка, а на другом вилка. В сумочке было найдено 200 фунтов в пятифунтовых банкнотах, а за несколькими книгами были спрятаны поддельные новозеландские паспорта, выданные в Париже в 1954 году. В одном из ящиков шкафа, стоявшего в спальне, нашли металлическую фляжку, в каждой из стенок которой был сделан тайник. В одном тайнике лежал оксид железа, используемый в качестве покрытия магнитных лент для чтения сообщений на азбуке Морзе. В ящике туалетного столика был найден фонарь, в котором стояла фальшивая батарейка. В Библии, лежавшей на шкафу, был найден кусок целлофана, покрытый светочувствительным материалом, который мог использоваться для изготовления микропленок в домашних условиях.
В гостиной полиция обнаружила тайник в настольной лампе. В тайнике лежали две фотопленки и списки сигналов для радиосвязи.
В одном списке было три колонки цифр, обозначавших день, время и Частоту выхода на связь с Москвой, во втором списке были позывные для выхода на связь в первое и третье воскресенье каждого месяца. Позывными служили названия русских городов и рек. В третьем списке были сигналы Морзе для радиосвязи по понедельникам.
В лампе также нашли шесть «одноразовых» таблиц с шифром, известных с 1957 года, когда подобные таблицы впервые обнаружили у Абеля. «Одноразовая» система делает невозможной расшифровку кода, так как он применяется только один раз, поэтому его символы не повторяются. Таблицы, найденные в лампе, были покрыты перманганатом калия, возгорающимся при малейшем нагревании.
В гостиной также нашли коротковолновый приемник, работавший на высоких частотах. К нему можно было подключить магнитофон. В доме нашли фотокамеру, принадлежавшую Лонсдейлу.
На следующем этаже была ванная, которую можно было использовать при работе с фотографиями. Над краном была прибита большая доска, такие же доски закрывали окна. В пудренице был обнаружен тайник, в котором лежало устройство для чтения микропленок — миниатюрный диаскоп с отверстием в одной стороне, куда вставляется микропленка. За ванной шел чердак, где Крогер, поклонник здорового образа жизни, хранил яблоки. Там же он прятал и антенну длиной 74 фута (22 м). Под крышей нашли 2563 доллара наличными, 230 долларов в чеках, 10 фунтов в чеках.
Во время суда адвокат Крогера пытался убедить присяжных в том, что антенной пользовались для того, чтобы «искать гнилые яблоки».
Последней комнатой, в которой был произведен обыск, стала кухня. Под холодильником обнаружили люк. Под ним было отверстие глубиной один ярд (90 см), дно покрывал щебень. Под щебнем лежала бетонная плита, а под ней — доска. Убрав доску, полицейские обнаружили углубление, в котором лежало пять сумок, завернутых в целлофан, сумка из льняной ткани, хлопчатобумажная сумка и зеленый лоток. В одной сумке лежал радиопередатчик без внешней антенны, с помощью которого можно было напрямую связаться с Москвой. Он не был изготовлен какой-либо фирмой, в крышку были встроены антенна и заземление. К нему подключалось устройство для автоматического воспроизведения магнитной ленты. Это делало возможным высокоскоростную передачу, так как сообщение можно было записать на магнитную ленту, которая затем подключалась к передатчику и воспроизводилась на большой скорости.
В коричневой хлопчатобумажной сумке лежали пленка с надписью «отснято двенадцать кадров», две катушки с пленкой и 6000 долларов наличными.
Прокурор сказал на суде: «Этот провинциальный, невинный на вид дом, в котором не было внешней антенны, даже телевизионной, в котором семья Крогеров жила с 1956 года, был, по моему мнению, радиостанцией, способной выходить на связь с Москвой. В доме было найдено оборудование, необходимое для изготовления и чтения микропленок, таблицы шифров для кодирования сообщений. Я могу предположить, что это был центр связи шпионской сети и, судя по количеству денег, найденных там, банком шпионской сети».
Раскрыв «центр связи» сети, Скотланд-Ярд предпринял два шага, которые должны были продвинуть расследование вперед. Первым шагом — сохранить аресты в тайне, чтобы установить радиосвязь с Москвой с помощью найденных в доме таблиц. Однако произошла утечка информации, и об арестах стало известно уже на следующий день. Тем не менее через два дня после ареста, 9 января, детективы настроились на частоту Москвы в 12.30 и услышали позывной, который был указан в таблице. В 12.45 они снова услышали позывные, на этот раз передача продолжалась четыре минуты. Исследование показало, что источник сигнала находился рядом с Москвой. В среду, 18 января, детективы снова услышали сигналы из Москвы. Тот факт, что русские продолжали вести радиосвязь, хотя весь мир уже знал об аресте шпионов, так и не был объяснен, что и было использовано защитой в ходе процесса.
Вторым шагом Скотланд-Ярда стало установление наблюдения в доме Крогеров, чтобы узнать, кто еще мог прийти туда. Полиция, помимо всего перечисленного, нашла здесь письменный прибор, в котором лежали канадские паспорта с фальшивыми именами и фотографиями Крогеров. Паспорта, выпущенные в Канаде в 1956 году, были выданы на имя Томаса Джеймса Уилсона и мисс Мэри Джейн Смит. В каждом паспорте лежала записка, объяснявшая значение надписей на визах и рассказывавшая о процедуре иммиграции в Канаде. Полиция также обнаружила подставки для книг, в которых было спрятано 4000 долларов.