ВТОРЫЕ ФРОНТЫ В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Двойная игра правителя Венгрии Хорти
Александр Миллеран был удовлетворен. Его лицо, обычно хмурое, осветилось слабой улыбкой. Год 1920-й начинался для него благоприятно. 20 января он стал президентом Национального собрания, сменив на этом посту Клемансо, который решил подать в отставку и уйти с политической арены, в то время как президентом республики был избран Поль Дешанель.
Весна в политической жизни Франции начиналась под хорошими звездами. Благоприятная ситуация складывалась и для европейских стран, расположенных вдоль Дуная — там новый глава правительства долгое время был советником промышленной группы Шнайдер — Креозо. К бывшей Австро-Венгрии у этой группы промышленников был большой интерес. В Венгрии после событий августа 1919 года, когда было покончено с диктатурой пролетариата Белы Куна, с 1 марта 1920 года страной правил регент — адмирал Хорти. С ним можно было вести переговоры.
Миллеран был наиболее подходящим посредником в переговорах между Шнейдером и адмиралом Хорти. Морис Палеолог уже начал в Париже переговоры с представителем Хорти графом Шаки, а в Будапеште граф Андрасси, директор «Кредитного банка», вел переговоры c представителями Миллерана.
Перечень обсуждаемых вопросов был строго определен — Франция могла бы поддержать венгерский ревизионизм, если бы группа Шнайдера добилась большинства во владении пакетом акций в своем банке и во владении венгерскими железными дорогами и если бы ей помогли в создании Европейского финансового и промышленного союза. Таким образом банк Шнайдера завоевывал позиции в странах по Дунаю. Как часто случается, политика открывает двери спекуляциям, проникновению крупной индустрии.
Но французы не догадывались, что одновременно с ними Хорти ведет переговоры и с Германией, вернее, с немецким Генштабом, от которого в Будапешт прибыли два агента — Требич-Линкольн, бывший двойной агент, предавший американскую разведку, и полковник Бауэр, который был, как Фигаро, — везде!
Обеспокоенные этим появлением Германии в Центральной Европе и экспансионистскими настроениями Венгрии, Югославия и Чехословакия заключили 14 августа совместный договор против Венгрии. Через несколько дней к этому договору примкнула Румыния. И действительно, эмиссары Николаи и адмирала Хорти на переговорах, казалось, стремились подготовить почву к захвату Австрии Германией и Чехословакии Венгрией.
Сообщение об этих переговорах, поступившее из посольства Германии в Будапеште от графа Фюрстенберга, привело к разрыву переговоров между Францией и Венгрией.
В это же время в сентябре Миллеран был избран президентом республики. Внешней политикой теперь занимался Бриан.
Проблема территории Фьюме
«Если точка зрения президента Вильсона одержит верх, то в Италии начнется революция!»
На конференции четырех стран-участниц войны дела не двигались. Витторио Эммануэль Орландо конфликтовал. Ведь обсуждение вопроса о территории Фьюме откладывалось до апреля 1919 года. Фьюме — маленький городок, за несколько дней до окончания Первой мировой войны выразивший желание, проголосовав единогласно, присоединиться к Италии, а новое югославское государство считало эту территорию частью Австро-Венгерской империи и требовало присоединить к себе, несмотря на то, что большая часть населения говорит по-итальянски.
Американский президент поддерживал точку зрения Югославии. 13 апреля в интервью итальянским журналистам он еще раз подтвердил: в отношении Фьюме требования Италии не могут быть удовлетворены.
Представитель Италии Витторио Орландо был взбешен и решил бойкотировать совещания конференции перед тем, как принять решение 25 апреля покинуть Версаль и вернуться в Рим вместе со всей итальянской делегацией. Он объяснял свою позицию тем, что якобы Вильсон ставит под сомнение его полномочия представлять Италию на этой конференции. Этот дипломатический ход не впрямую обвинял Вильсона во вмешательстве во внутренние дела Италии.
Орландо намеревался, вернувшись в Италию, добиться обсуждения этого вопроса на плебисците. Он немало рисковал: зная, что итальянцы настроены решительно, выступают за присоединение. А если Франция и Англия поддержат Вильсона, что тогда? Поэтому перед тем как уехать в Италию, он прозондировал по вопросу о Фьюме мнение Клемансо и Ллойд Джорджа. Оба были благожелательны к Ор ландо, хотя Фьюме предпочитали видеть свободным городом. Уже неплохо, ведь главное для Италии — чтобы городок Фьюме не отошел к Югославии.
В Риме Орландо встречали как героя. Он стал выступать с речами, призывая поддержать патриотические настроения жителей Фьюме. Демонстранты забросали посольство США в Риме камнями. Позиция Орландо и его авторитет внутри Италии в глазах союз ников возросли.
До сентября вопрос об этой территории оставался нерешенным. В Италии велась националистическая пропаганда и проводились закулисные обсуждения альтернативных решений. Вопрос оставался открытым, когда 10 сентября 1919 года в Сен-Жермене с Австро-Венгрией был подписан мирный договор.
Тогда известный итальянский поэт Габриеле Д'Аннунцио выехал в Ронки, а 12 сентября вошел в город Фьюме во главе 287 добровольцев и без единого выстрела. Этот триумф еще более воспламенил итальянских патриотов.
Поначалу казалось, что эта акция была импульсивной, поспешной. Так ли это? 287 отважных в отряде д'Аннунцио не были приверженцами традиционного романтизма эпохи Маццини и Гарибальди, они понимали современную политику.
Ко времени затянувшихся переговоров относительно этой территории разведки союзных стран выступили за статус свободного города. Городок Фьюме мог стать базой этих спецслужб в противостоянии разведке Австро-Венгрии, база которой располагалась во время войны в Падуе. Распад двойной монархии и новые движения в балканских странах требовали перегруппировки разведслужб, работавших на итальянском полуострове.
Независимый город Фьюме мог стать маленькой информационной Швейцарией, идеальной базой для проникновения союзных разведок в страны, расположенные по Дунаю и на Балканах. А посему, выполняя предварительные соглашения с Италией, Англия и Франция вывели свои войска из города, открыв отряду д'Аннунцио свободный доступ в город. Участники этой отважной акции знали, что речь шла о статусе свободного города, но в душе полагали, что это лишь временно, а в перспективе город отойдет к Италии.
Обсуждения по этому вопросу возобновились в Париже в январе 1920 года, когда настроения переменились не в пользу Италии. Перетвори с Миллераном и Ллойд Джорджем вел новый министр иностранных дел Италии граф Сфорца. В США авторитет Вильсона упал от постоянной критики республиканцев, и в перспективе этот противник Италии вряд ли мог быть переизбран на пост президента в ноябре 1920 года. Нового президента Хардинга проблемы Европы мало интересовали.
8 сентября 1920 года д'Аннунцио сформировал правительство регенства Карнаро, в которое входил город Фьюме и прилегающие территории. Через два месяца независимость этого регентства была признана Италией и Югославией, которые 12 ноября 1920 года подписали договор в Рапалло.
Начатая эпопея закончилась 1 декабря 1920 года неожиданным объявлением войны Италии: регентство Карнаро стало театром военных действий — трех дней братоубийства. Но практически эти небольшие стычки дали повод отрядам генерала Кавилья, направленных итальянским правительством в соответствии с международной договоренностью, оккупировать город. Присоединение этой территории к Италии было провозглашено 27 января 1924 года в результате договора между Королевством сербов, хорватов и словенов и Италией.
Агенты союзников и британские войска
На фронтах секретной войны английская разведка времени не теряла. Однажды ночью ее посланцы посетили офисы, расположенные в Париже по адресу рю Байар, 24. Одного служащего, который заработался до позднего часа, связали, почистив хорошо архивы и перерезав телефонные провода.
Потерпевший не был простым чиновником — это был барон Ознобишин, бывший генерал русской императорской гвардии, приехавший с дипломатической миссией просить у союзников помощи Белому движению и образованию нового русского государства. Вильсон поддержал эту идею, и вопрос должен был обсуждаться на специальной конференции именно в этом здании, где находился Ознобишин.
Английские агенты стали заметать следы и изготовили фальшивые документы, удостоверявшие, что Ознобишин работает на немецкую разведку, поставив на них печати миссии и подбросив эти фальшивки французской полиции. Когда генерал-барон был наконец освобожден и пошел в полицейский участок написать жалобу, то его тотчас арестовали и предъявили обвинение в шпионаже. Свою невиновность ему удалось доказать, но конференция была сорвана.
Политика Англии в отношении большевиков не была последова тельной — почти одновременно другой британский агент Джордж Хилл вышел на связь с Белым движением.
Джордж Хилл, капитан манчестерского полка и военной аэронавтики, работал в России задолго до революции 1917 года. Он был агентом британской секретной службы и создал сильную организацию, боровшуюся против немцев на оккупированных ими русских территориях. Для него все средства были хороши в этой борьбе: саботаж инженеров на заводах, уничтожение складов, взрывы на железных дорогах.
Особенно успешной эта подрывная работа была на Украине. В этой житнице Европы немцы устроили своеобразный дом отдыха для своих солдат. Отсюда они систематически переправляли в Германию зерно, уголь и железную руду. Хилл и его агенты наносили значительный урон немцам, перерезая телефонные провода и затрудняя передвижение грузов по железной дороге.
С началом революции эту работу следовало перестроить. Хилл стал работать под прикрытием торгового представительства, вышел на известного дипломата и разведчика Сидни Рейли, который ввел его в круг контрреволюционеров. Хилл так охарактеризовал положение в России: «Большевики создали проблему. Решая ее, их надлежало убрать… Союзники должны были лишь скоординировать свои силы, помочь белому движению, которое сжимало кольцо вокруг большевистской России» (Хилл «Воспоминания»), Но он забывал, что внутри этого кольца сражались и англичане.
Хилл и его агенты стали сотрудничать с Деникиным. Он прибыл в Одессу, но вскоре вынужден был бежать в Румынию, когда город заняли большевики.
Французы также делали свои ходы. Если дипломаты, например граф Робен, придерживались нейтралитета и симпатизировали большевикам, то военный атташе капитан Жак Садуль подружился с Троцким и вскоре стал его агентом. Глава французской военной миссии генерал Ниссель придерживался строго военных задач — от имени правительства предложил конкретную помощь Троцкому в борьбе против немцев и в шутку назвал себя «большевистским министром обороны».
Эти инициативы последствий не имели. Как только было заключено перемирие, союзники вновь пришли к решению, что с большевиками надо бороться, а потому надо помогать Белому движению.
С помощью англичан 1 декабря адмирал Колчак создал в Сибири новое панрусское правительство. Из Румынии генерал Бартело, командующий союзными войсками в этом районе, объявил о посылке 150 тысяч солдат и провианта в помощь белым. В ноябре Англия направила дивизию в Батуми и Баку.
Несмотря на эту помощь, Украина, Белоруссия и страны Балтии попали в руки большевиков. Колчак и чешский легион потерпели поражение в Сибири. Бартело был смещен.
Убежденный Локхартом, что большевики победят, Ллойд Джордж предложил пригласить на переговоры силы, которые противостояли друг другу в России. Этому воспротивились белые, особенно Колчак, готовившийся к наступлению.
Коммунистические революции в Венгрии и Германии, создание Третьего Интернационала, объявившего в марте 1919 года «начало ноной революционной эры», восстание французских моряков на кораблях Черного моря, военные события в Латвии — все это отвлекло союзников от проблемы борьбы с большевизмом.
Была выдвинута новая политика санитарного заслона, которую Нильсон определил так: «Оставить Россию большевикам (они будут вариться в своем бульоне, пока обстоятельства не вынудят их успокоиться) и удовлетвориться тем, чтобы предотвратить их проникновение в Европу».
Эта позиция означала прекращение прямой помощи Белому движению. Осенью 1919 года большевики добили войска Юденича, Колчака, Деникина и Врангеля. С проблемой Белого движения к концу 1920 года было покончено.
Победа большевиков открыла ряд новых инициатив. Троцкий поставил вопрос ребром — «Либо русская революция станет началом революционного движения в Европе, либо европейские державы задушат русскую революцию». Но оба предположения не оправдались.