СКАНДАЛЫ, ШПИОНЫ И ПРЕДАТЕЛИ ТРЕТЬЕЙ РЕСПУБЛИКИ
Несколько исторических примеров
Эужен-Франсуа Видок, родившийся 24 июля 1775 года в Аррасе, был покаявшимся преступником, ставшим Наполеоном полиции; он обладал исключительными способностями убеждать свое начальство.
В тот неспокойный 1848 год, когда Лондон был наводнен бонапартистами, монархистами, анархистами, Министерство иностранных дел Франции прилагало все усилия, чтобы найти агента исключительных способностей. Нужно было разрушить гнездо, которое свили в столице Англии конспираторы и радикалы. Когда Видок предложил свои услуги в решении этой задачи, дипломаты рассмеялись ему в лицо — как собирается проникнуть незамеченным этот рыжеволосый мужик огромного роста, вездесущий полицейский Парижа, известный по всей Европе, похожий внешне на Оноре де Бальзака?
Через несколько дней в приемной Министерства иностранных дел просил об аудиенции босой монах-кармелит, только что прибывший из Палестины. Этот нищий был красноречив, хотя его слабый голосок дрожал от волнения. Он напоминал персонаж времен мученичества первых христиан на Святой земле.
Монах растрогал министра до слез — это не часто случалось в обществе, где царили скептицизм и плелись интриги. Тут неожиданно отшельник сорвал с головы парик, и перед министром предстал переодетый Видок, обманувший всех. Ему было 73 года, но несмотря на это, он получил желаемое назначение в Лондон. Опять он совершил чудо.
Монашеская туника, которую ему одолжил известный преступник, и трюк с переодеванием были в традициях французского духовенства, поставлявших политической полиции своих блестящих агентов — бывшие священники Фуше и Десмаре были гениальными полицейскими на службе у Наполеона. И до них были известные шпионы — прелаты Церкви: Жозеф дю Трембле, Ришелье, Ондедеи (шпион, которого Маццарино назначил архиепископом, вознаграждая его за верную службу и удачные интриги), аббат Ленгли-Дюфреснуа, служивший одновременно королю Франции и принцу Евгению, разгадавший заговор с целью свержения регента, и сотни других.
Ловкие, наглые, манипулирующие всеми сомнительными закулисными играми, они прикрывали своим саном все, что замыслил их теперешний хозяин.
Чтобы получить у императрицы Джозефины необходимую информацию об императоре, Фуше оплачивал ее долги. Цинизм или оправданная мера? Как бы то ни было, Фуше и его коллеги создали отличную полицию на службе правительства, традиции которой продолжаются по сей день.
В истории Франции есть и другие примеры исключительных агентов полицейской службы.
Политическое наследие прошлого
Король Франции Клотарий II основал французскую полицию в 615 году, создав следственные органы «для обеспечения порядка и спокойствия в королевстве». В 803 году Карл Великий распорядился придать полицейским правилам силу имперских указов.
Ни одна полиция не имеет таких глубоких корней и такой истории, как французская.
В течение многих веков королевство Франции и ее столица Париж были наводнены мошенниками, ворами, проститутками. Наказывали их только после третьей поимки. По всей стране порядок обеспечивали пешие и конные жандармы. В качестве наказания у воров отрезали уши, фальшивомонетчикам выжигали на лбу клеймо с буквой «F», попрошайкам — с «М». Эпоха была жестокой — применялись пытки, казни, наказание розгами.
XVII век — правление «короля-солнца», когда в стране было тридцать тысяч нищих, воров и убийц. Габриэль Николас де ла Рейни (1625–1709) был первым префектом полиции, приказавшим для борьбы с карманниками, ворами и убийцами построить Город Света, в котором были установлены 6 тысяч уличных фонарей, расположенных на расстоянии 20 метров. Рейни обладал всеми необходимыми качествами настоящего полицейского — был умным, находчивым, заботился о благе горожан и нации, выполнял задуманное. Он приказал установить на домах Парижа номера.
До Рейни уголовными делами занимался специальный Суд чудес. Заключенных держали в средневековых тюрьмах. Чтобы освободить город от этого наследия, Рейни сказал однажды судьям: «Я оставил три лаза в стене тюрьмы. Последние 12, кого застану внутри тюрьмы, будут отвечать за преступления всех…» И огромная толпа преступников и охранников за 20 минут растворилась, как утренний туман в лучах солнца. Средневековая крепость-тюрьма была ликвидирована и разрушена.
Это была эпоха первых крупных преступлений. Была обезглавлена маркиза де Бренвильер, известная отравительница. Ее напарница Катарина Вуазен воспользовалась ее рецептом, отравляя членов королевской династии для ускорения наследования трона. Скомпрометировав мадам де Монтеспан, Катарина Вуазен была сожжена на костре.
В эту эпоху полиция пользовалась уважением в обществе. Был опубликован «Свод законов», ставший основой законопроизводства последующих веков. Например, «Закон о проституции» от 17 сентября 1684 года был настолько четко и основательно разработан, что оставался в силе до 1946 года.
В конце XVIII века до начала революции в полиции работали 2 тысячи сотрудников. В январе 1796 года при Директории было создано Министерство полицейской службы.
Жозеф Фуше доказал, что современное государство основывается на хорошо отлаженной полицейской службе. Он был гением сыска, тонким дипломатом и великолепным организатором первой службы французской разведки.
В первой половине XIX века в парижской полиции работали префекты Жиске, Видок, Делессер, впервые применившие при перевозке заключенных обрешеченный фургон, прозванный «бутерброд с салатом». В полиции работал корсиканец Пьетри, создавший службу перлюстровки писем. В эти годы полицейское ведомство не раз перестраивало свою работу, но эти бесконечные преобразования не приносили пользы делу.
Полиция времен Третьей республики
К моменту провозглашения Третья республика сразу столкнулась с проблемой преступности. В отличие от предыдущих эпох теперь преступнику не выжигали клеймо, а пользовались методом антропометрии, изобретенным Бертийоном в 1832 году. Полиция Третьей республики сталкивалась с множеством проблем — от регулировки движения до борьбы с террористами, проституцией и забастовками. А после дела Дрейфуса возникла необходимость создать службу контрразведки. Однако военные сами вылавливали немецких шпионов, не доверяя полиции. Известно полушутливое высказывание префекта французской полиции в Париже Лорана: «Шпионы в Париже? А что им здесь делать?»
После заключения мира полиция была реорганизована декретом от 3 декабря 1918 года. Были созданы 17 региональных передвижных бригад, в которых служили 1400 комиссаров и несколько тысяч инспекторов и агентов. Работала полиция слаженно и результативно. Основным методом расследования оставались агентурные сведения. Допросы были длительными, ничто не ускользало от внимания опытного следователя.
Известный ученый Локар, изобретатель современной научной системы расследования, работал в Лионе в маленькой мансарде полуразрушенного дома. А меж тем в 1910 году он числился директором научной лаборатории полиции.
С 1925 года французская служба безопасности была модернизирована, а парижская префектура сохранила свою автономию и работала по-прежнему эффективно.
Во время подавления уличных выступлений 6 февраля 1934 года газеты обвинили французскую спецслужбу, что она коррумпирована. Была проведена реформа секретной службы Бертхойном, который стал первым директором Службы общественной безопасности. Были созданы новые службы, укреплены кадры, централизовано управление.
Когда началась Вторая мировая война, президент Луис Барту высказал мнение, что комиссариаты полиции в провинциях не связаны друг с другом и центром. Критика была заслуженной.
Примерами служат ряд скандалов, потрясших Третью республику в период между двумя войнами. В октябре 1934 года он сам стал жертвой трагических событий в Марселе.
Когда здание редакции становится осадной крепостью
Летом 1927 года в Париже стояла страшная жара, а газеты были полны сообщений о стычках групп экстремистов. Выразителем этих настроений был лидер французских экстремистов Леон Доде. Он был сыном писателя Альфонса Доде, автора романа «Письма с моей мельницы». Леон Доде был журналистом, автором блестящих памфлетов, темпераментным полемистом, внешне похожим на крестьянина — с мощной фигурой, крупным носом, настоящий тип южанина. Он был одним из редакторов газеты ультраправых «Аксьон франсез», которой руководил вместе с Шарлем Морра. На страницах своей газеты Доде давал выход своему неуемному темпераменту.
В субботу, 24 ноября 1923 года сын Леона Доде Филипп выстрелил из пистолета себе в голову. Это произошло, когда он ехал в такси. Таксист довез раненого до больницы Ларибуазьер. Эта драма стала началом события, имевшего политический резонанс и ставшего фактом криминальной хроники.
Была здесь и подоплека секретности. Прежде всего выяснилось, что сын монархиста пытался войти в группировки анархистов. Это откровение было грозой средь бела дня.
Газета анархистов «Ле Либертер» обвинила Леона Доде, что он пытается исказить правду в своей статье, где он обвинял своих политических противников, что это они убили его сына.
В бешенстве от обрушившегося на него горя Доде обвинил и полицию, что они прикрыли преступление, совершенное анархистами, выдумав самоубийство сына и всю эту историю с такси, и что наверняка таксист Байо не кто иной, как их платный агент.
На судебном процессе Доде яростно продолжил свои обвинения, добавляя все новые детали. В этой накаленной обстановке судьям трудно было разобраться даже в простых вещах. Таксист Байо защищался от несправедливых обвинений, и Леона Доде приговорили к пяти месяцам тюрьмы за клевету.
Журналист назвал этот приговор «позорным» и отказывался его выполнять. Поддерживавшие Доде сторонники превратили редакцию газеты «Аксьон франсез» в крепость «Форт Шаброль». Один из участников этого сопротивления скульптор Реаль дель Сартр, потерявший руку на войне, говорил, что на фронте случались эпизоды и похуже. Бывшие ветераны, вооружившись, забаррикадировались в здании редакции.
Столкновение с полицией и сопротивление службам порядка могли закончиться кровопролитием. Пуанкаре дал распоряжение полиции использовать пушки. Но префект полиции Жан Шиапп заверил его, что пушки не потребуются и кровопролития на улице Рима не будет.
Он переговорил с Леоном Доде и убедил его сдаться. Фанатики сложили оружие, и лидер монархистов пошел отбывать тюремный срок.
Первый раунд полиция выиграла. А затем Доде бежал из тюрьмы с помощью своих друзей. Это поставило республиканское правительство в смешное положение — теперь они проигрывали.
Вот как произошло это бегство. Был разыгран целый спектакль.
26 июня 1927 года Центральная телефонная станция Парижа была блокирована монархистами. Скульптор Реаль дель Сартр позвонил из редакции газеты на улице Рима директору тюрьмы Катри, назвавшись министром внутренних дел Альбертом Сарро и приказал выпустить заключенного Леона Доде из тюрьмы.
Директор тюрьмы решил проверить и перезвонил в министерство. Ему ответил тот же голос и повторил приказ, добавив выражения по крепче. Телефонистки работали так, как им приказали.
Выйдя из ворот тюрьмы, Леон Доде сел в машину и скрылся в Бельгии, а вся Франция смеялась от души над глупостью правительства. Газета социалистов «Ле Попюлэр» поздравила своих противников. 1 января 1930 года Леон Доде был помилован.
Политические скандалы и заговоры знаменовали постепенный распад Третьей республики, приведший в 1940 году к национальному расколу.
Префект полиции Жан Шиапп был одним из значительных общественных деятелей Третьей республики и видным руководителем полицейского ведомства.
Он стал директором службы безопасности, пройдя путь от простого полицейского до руководителя. Динамичный, общительный, он первым приезжал на место преступления и вызывал хроникеров. Он умел ладить с людьми, шел навстречу, помогая по возможности, и ему отвечали тем же.
Жан Шиапп умело пользовался публикациями в печати — его зять руководил еженедельником «Грингуар», в котором печатались хвалебные статьи о полицейских и о самом префекте. Он их и вправду был достоин — не любил кровопролитий и был сторонником порядка без применения насилия.
Жан Шиапп руководил полицейской службой Парижа в течение семи лет — с 9 мая 1927 года. Ему принадлежит идея «превентивных арестов» и «высылки нежелательных элементов в пограничные районы», с помощью которых он справился с выступлениями левых экстремистов, восстановив в столице порядок и спокойствие.
Чтобы защитить Париж от интриг подпольщиков Третьего Интернационала, мечтавших о новом восстании, он организовал «план Z» — постоянное наблюдение за порядком на улицах, и восстановил порядок и спокойствие в городе.
9 января 1935 года в больнице Шамони умирал от потери крови раненый. Так при таинственных обстоятельствах заканчивал свой жизненный путь мошенник из мошенников. Что это было — самоубийство или убийство, чтобы избежать разоблачений?
В любом случае политическое устройство Третьей республики стояло на краю пропасти. Кто он был — этот странный Сергей Александрович Ставицкий?
Сын зубного врача из маленького городка на Украине, Слободки, родился 20 ноября 1886 года. Впоследствии получил французское гражданство. Мошенник международного класса за 20 лет был 24 раза обвинен в крупных аферах, но всякий раз избегал ареста.
Красавчик Серж свою карьеру начинал в парижских салонах, живя на иждивении богатых любовниц. С их помощью он входил в доверие известных политиков и проворачивал свои финансовые комбинации. Он пользовался поддержкой радикал-социалистов, финансируя их избирательные кампании, основал газету «Ля Волонте» и провел в парламент депутата от этой партии.
В 1914 году он купил банк и начал торговать оружием и наркотиками. После войны пустился во все тяжкие банковских операций — ликвидировал счета, выпускал необеспеченные чековые книжки, покупал ворованные облигации, не гнушаясь никакими аферами.
Для поддержания статуса и полезных знакомств в обществе ему были нужны большие деньги. Коррумпирование было его даром и призванием. Бесстыдный авантюрист сорил деньгами вовсю, дошел до того, что выпустил фальшивые боны казначейства и облигации на семь миллионов франков. Явно переусердствовал, потому что на этот раз не избежал ареста. Конечно, им были куплены лучшие адвокаты, которым удалось освободить мошенника «для поправки пошатнувшегося здоровья».
Руководимая им фирма «Алекс» продолжала разбойничать и обманывать, как и раньше. Ставицкий лично надул банк «Орлеанский муниципальный кредит» на несколько миллионов, всучив им фальшивые драгоценности.
Финансовая полиция шла за ним по пятам, накапливая материал для судебного преследования. В Управлении общественной безопасности Ставицким был подкуплен инспектор Бонни, который всякий раз успевал предупредить его в нужный момент.
4 июня 1931 года комиссар Пашо передал в прокуратуру Парижа досье на Ставицкого — 15 афер, подтвержденных документально. Но банда Ставицкого по-прежнему ускользала и была неприкасаемой. Кто-то в правительстве не давал хода делу, а прокурор Прессар был послушен начальству.
Тогда в 1933 году аферисты еще раз взяли большой куш — через банк «Муниципальный кредит Байона» выпустили фальшивых казначейских билетов на сумму 239 миллионов франков.
Честный налоговый инспектор Садру, разгадав эту аферу, дал знать полиции, которая выписала ордер на арест Ставицкого. Но он опять успел скрыться. Поначалу считали, что он погиб, потому что подкупленный инспектор Бонни положил в карман мужчины с изуродованным лицом, погибшего в крупной железнодорожной катастрофе, удостоверение личности Ставицкого.
Полиция продолжала работу, открывая все новые подробности: узнала, что Ставицкий жив и получил разрешение от подкупленных им депутатов (кому он финансировал избирательные кампании и помогал издавать газеты) в четыре дня покинуть пределы Франции.
На этот раз Служба безопасности не дала ему времени бежать. Ставицкий был найден… мертвым. Газеты вышли с заголовками: «Самоубийство Ставицкого выстрелом в висок».
Были арестованы депутаты, сенаторы, бывшие министры, полицейские, судьи. Брат главы правительства Шотана оказался адвокатом Ставицкого. Недовольство общественности было единодушным: «Долой правительство воров!»
Скандал активизировал здоровые силы общества и привел к созданию Народного фронта, выступившего против «буржуазии, зараженной радикализмом».
События, сотрясавшие Францию накануне войны
Одной из самых известных авантюристок Франции в период между двумя войнами несомненно была Магда Фонтанж — «мадам Помпадур Третьей республики». Эта грациозная образованная молодая красавица с непомерными амбициями, ставшая любовницей министра иностранных дел Поль-Бонкура, могла сделать неплохую карьеру. Двадцатилетняя журналистка сразу попала в центр международных интриг и воспользовалась этой возможностью — но с какой ловкостью, каким цинизмом!
Вращаясь в верхах французского общества, она была на виду, покоряя сердца известных политиков, беззастенчиво их компрометируя. Полиции удалось дать ей понять, что она ступила на опасный путь и что лучше ей переменить климат и съездить с теми же целями в Италию.
Италия вдохновила красавицу на новые подвиги. 50-летний Муссолини доказал, что значит настоящий фашист в расцвете сил. «Двадцать раз за четыре недели…», — подсчитала она журналистам подвиги Геракла. Но французскому послу стало известно, что журналистка много наговорила дуче из того, что не надо говорить. Стоила эта информация много, но говорить не стоило.
На этот раз Муссолини хорошо оплатил ее услуги, хотя редко это делал. Осталось неясным — оплатил «двадцать раз» или то, что она говорила в перерывах…
По распоряжению французского посла интриганку выдворили из Италии. Вернувшись в Париж, Магда была в бешенстве. 17 марта 1937 года на станции Гар дю Норд она выстрелила в Поль-Бонкура, ранив его.
Впоследствии во время войны она сотрудничала с немецкой разведкой, став агентом сипо под номером 1006-Е Она покончила жизнь самоубийством 1 октября 1960 года.
Судьба этой «героини» перекликается с судьбой Сергея Александровича Ставицкого, авантюриста-мошенника, тоже покончившего с собой. Но масштабы разные, несоразмеримые.
Самоубийство красавчика Сержа, опустошившего казну Франции на миллиарды, вызвало волну возмущений в стране и привело к смене правительства. Труп Ставицкого был найден 9 января 1934 года в хижине недалеко от Шамони — висок его был прострелен пулей калибра 6,35. Чуть-чуть этот монстр не дотянул, чтобы стать Распутиным Третьей республики, купив почти всю политическую верхушку и судей.
Гнев общества и правых экстремистов вызвал волнения в Париже. Правительство Даладье ответило 6 февраля 1934 года выстрелами в демонстрантов на площади Согласия — были убиты шесть человек и сотни ранены. И все это из-за действий одного мошенника, гения сделок, афер, подкупов.
Относительно его самоубийства остались некоторые сомнения. Возможно, что он был убит — чтобы помалкивал. Французы узнали из прессы, что недавний эмигрант крал из кошелька налогоплательщиков миллиарды, расплачиваясь с подкупленными министрами и депутатами Третьей республики.
Самоубийство или убийство Ставицкого потянуло за собой цепочку таинственных самоубийств. Покончил с собой консул Пренс, знавший много о деле Ставицкого. В прессе обвиняли в халатности службу безопасности, хотя она не раз пыталась нейтрализовать действия Ставицкого — за последние несколько лет парижской префектурой было подано 18 рапортов, документально подтверждавших аферы, но всякий раз полиция сталкивалась с защитниками Ставицкого в прокуратуре и Министерстве юстиции.
Бывший инспектор службы безопасности Пьер Бонни не выдал секреты Ставицкого, русского еврея, нашедшего во Франции золотое дно.
Через несколько лет сентиментальный пылкий еврейский юноша Гершель Гринспан спровоцировал в Париже скандал другого рода, последствия которого были ужасны: 30 тысяч арестованных евреев в Германии, отправленных в концлагеря, откуда никто не вернулся, 200 миллиардов марок штрафа, заплаченных еврейской немецкой общиной в казну, издание декретов, ставивших 500 тысяч немецких евреев в положение парий. Такова была цена за убийство сотрудника посольства Германии в Париже Эрнста фон Рата. Это была продуманная истерия Гитлера. Покушение было лишь поводом к развязыванию репрессий.
Накануне визита фон Риббентропа в Париж 7 ноября 1938 года Гершель Гринспан пришел в посольство со свертком бумаг, сказав, что ему необходимо передать секретные документы, которые он может вручить только ответственному сотруднику без свидетелей.
Фон Рат принял его и был убит пятью выстрелами — Гринспан разрядил в него всю обойму. Дипломат был еще жив, бросился к двери за помощью. Но 9 ноября в 16.20 он скончался от ран — два пулевых ранения в живот, прострелена селезенка. 17 ноября 1938 года Гитлер устроил государственные похороны героя национал-социализма.
Гринспан хотел своим жестом привлечь внимание к ужасному положению евреев при гитлеровском режиме. Гитлер, будто ждал этого часа, опубликовал уже подготовленный закон от 12 ноября 1938 года, которым узаконивались преследования евреев и развязывалась волна антисемитизма в стране. Это были события, получившие название «кристальной ночи».
Гринспан был арестован, но начало войны с Францией помешало судебному процессу. После падения Франции он был освобожден из тюрьмы. Немцы не успокоились, пока 18 июля 1940 года правительство в Виши не выдало им Гринспана. В концлагере Заксенхаузен, как ни странно, Гринспан содержался в приличных условиях, охрана СС звала его уменьшительным именем Буби.
Здоровье молодого человека ослабло после пяти лет пребывания во французских и немецких тюрьмах, он умер от болезни. С ним ушла тайна — почему Гитлер захотел сохранить жизнь незначительному еврейскому юноше.
Родители Гершеля Гринспана, приехав в 191 1 году из Польши в Германию, обосновались в Ганновере. Жили скромно, общались только со своими в еврейской общине.
Гершель с детства был мечтателем, тонко чувствующим мальчиком, близко к сердцу принимавшим беды своей общины. Юношей решил перебраться в Париж к своему дяде-портному. Во Францию он пробрался тайком, документы на месте не выправил. А когда был обнаружен полицией и получил приказ покинуть страну, решил и дальше прятаться.
А тут пришли из дома плохие вести — семью его выслали из Германии обратно в Польшу. Он решил отомстить немцам за преследование евреев. Сказал об этом дяде — тот рассердился и выгнал племянника на улицу.
Отчаяние было полным, когда он на улице дю Фобург Сент-Мартен, 61 увидел оружейную лавку. Там ему понравился пистолет калибра 6,35 типа Хаммерлесс.
7 ноября 1938 года он отомстил — выстрелил в этого холеного немца, выпустив в него всю обойму — пять пуль. Правда, позднее, пытаясь спастись, он выдумал, что немец состоял с ним в интимной связи. Пустое. Эрнст фон Рат, родившийся в июне 1909 года в Франкфурте-на-Майне, был аристократом, сделавшим блестящую карьеру, нацистом первого набора с 1932 года, так что этот поклеп не был воспринят всерьез.
Незаконные формирования «Кагуль»
Под Люксембургским дворцом, где в течение нескольких веков размещался сенат, находятся сырые подземные туннели с крысами, где прятались революционеры во время восстаний. А в 1937 году здесь проходили подпольные заседания и размещались склады оружия формирований французских экстремистов «Кагуль». В течение нескольких месяцев эти туннели под Люксембургским дворцом стали базой конспираторов Третьей республики, замышлявших военный переворот.
Отряды французских фашистов «Кагуль» были организованы по типу войска, но действовали конспиративно. Подпольная кличка командира этой базы Эужена Делонкла была Мари. Это был умный, живой, активный человек, любивший повторять: «Какие мы страшные, очень страшные!»
Мари окончил политехнический институт, и его ждала карьера военного инженера. Но он заинтересовался политикой. Это был фанатик-революционер с энергичным жестким лицом, крепким пожатием руки, пылающим взглядом. И все-таки это был типичный буржуа, чиновник, носящий шляпу.
Политическим кредо Делонкла была власть, власть любой ценой. Но ему нужно было прикрытие, и он пригласил в организацию старого вояку маршала Франше д’Эспрея, пуще всего боявшегося «красной опасности». Маршал стал гарантом и открыл для организации сейфы крупных промышленников.
Руководил заговором «Подпольный комитет революционного действия». Организация состояла из гражданского подразделения «Кагуль», которым руководил Делонкл, и армейского, которым командовал Лустоно-Лако, окончивший военную академию, где он учился вместе с Шарлем де Голлем.
Встречи подпольщиков проходили в соответствии со строгим ритуалом. Конспираторы не носили плащей с капюшонами, закрывавшими лица, типа Ку-клукс-клана, но были в масках и колпаках. Все происходило под покровом тайны — новичку завязывали глаза, когда вели по туннелю, члены отряда знали друг друга под псевдонимами, действовал свой трибунал. Новички принимали клятву верности организации «Кагуль» и целовали французский флаг. Тогда они становились бойцами, готовыми к участию в гражданской войне — учились метко стрелять, тренируясь в тирах и на открытых площадках, носили кожанки, крест-накрест перетянутые на груди голубыми ремнями, ездили в касках на мотоциклах. Это было дисциплинированное войско фанатиков.
Мари смоделировал секретную службу организации «Кагуль» по типу спецслужбы Генштаба. Задания были разными — вести слежку за подозреваемым, внедриться в ячейку компартии, взорвать объект, уметь пользоваться отравляющими веществами. В распоряжении агентов этой секретной службы были лаборатории, бактериологическое оружие («бульон К»), взрывчатка, пистолеты с глушителями. Организация была в курсе всех новшеств для ведения секретной войны — одним из них было оружие ослепления в виде самописки, которое распыляло специальный порошок. Оно годилось для политических дискуссий и усмирения восстаний.
Маховик этой налаженной военной машины раскручивался все быстрее. Необходимо было найти повод для выступления.
Фанатик-фашист Делонкл приказал своей спецслужбе войти в контакт с итальянской разведкой, которой руководил генерал Роатта, с абвером адмирала Канариса, с франкистской контрразведкой полковника Унгриа. Со стороны Делонкла это было предательством интересов Франции. Организация показывала свое настоящее лицо, готовясь к решительным действиям. Нужны были пулеметы, и немцы предоставили им пулеметы Шмайссер, итальянцы — пулеметы Бреда.
«Кагуль» выполнил немало террористических актов и политических убийств: убийство братьев Росселли из антифашистского движения итальянских иммигрантов «Справедливость и свобода», поджог в Тулуз-ле-Нобль американских самолетов, предназначавшихся для республиканской Испании. С целью провокации были взорваны здания Конфедерации французской промышленности и Центра металлургической промышленности. Это случилось 11 сентября 1937 года. Но по иронии судьбы погибли только два человека — агенты охраны объектов из отряда «Кагуль».
Мари надеялся, что напуганные взрывами промышленники, убежденные в коммунистической опасности, станут щедро финансировать его организацию. Но полицию не удалось обмануть — стали известны адреса складов оружия. Разразился скандал.
Полиция искала склады повсюду, поняв, что имеет дело с опасными преступниками. Парижане не знали, что им делать — возмущаться или смеяться над своей доверчивостью и глупостью.
При обыске помещения по адресу улица Прованс, 78 были обнаружены документы, списки организации. По ним был арестован 71 человек организации «Кагуль». Генерал авиации Дюзеньор, прославленный летчик-истребитель, был обвинен в том, что руководил подпольной военной организацией.
В ночь с 15 на 16 ноября 1937 года организация «Кагуль» готовилась к решительным действиям. Незадолго до этого Мари сообщил военным, что коммунисты вот-вот выступят. Эти сведения его разведка якобы получила из Амстердама от руководства Коминтерна и ЦК компартии Франции. В поддержку этой версии он представил план действий, разработанный коммунистами. Действительно, план был настолько подробным, что военное начальство пришло в замешательство. Каждый день он сообщал все новые подробности. Под его пером возникали сцены, как в приключенческом романе, — боевые отряды коммунистов проползают по подземным галереям шириной в метр, чтобы взять приступом министерства и Елисейский дворец.
Для прикрытия этого восстания будет организована всеобщая забастовка, перекрыто газоснабжение, отключено электричество — ужас революционного террора окутает ночной Париж, мусоровозы, переделанные в танки, будут сеять смерть на улицах столицы…
Но Делонкл медлил, какой-то детали в разработанном им плане еще не хватало. Без видимой причины он отказался назначить точный срок начала путча, а тем временем полиция уже вышла на след конспираторов и приступила к арестам «кагуляров».
Среди найденных документов были обнаружены планы захвата воинских казарм, Центрального телеграфа, министерств. К ним были приложены расстрельные списки заложников. Первыми шли: Дорио, коммунист-ренегат, Ла Рок — полковник службы общественной безопасности, Тайтгингер, оратор, Шиапп — префект полиции, символ Третьей республики, Даладье, Петри, и многие другие. Затем шли имена крайне левых партий: Кот — диверсант, Дормуа — полицейский провокатор, Блюм — еврей и многие другие социал-предатели…
Судебный процесс над группой заговорщиков был прерван в связи с вторжением немецких войск. В течение четырех лет немцы напрасно пытались найти «дело организации «Кагуль»», в котором утверждалось, что конспираторы действовали по указке гитлеровских спец-служб. В октябре 1948 года пухлая папка с этими документами была найдена и можно было приступать к судебному разбирательству. Но после стольких событий и миллионов смертей это дело уже мало кого интересовало.
Суд приговорил «кагуляров» к разным срокам заключения, но 48 человек были забыты и не предстали перед судом.
Жозеф Дарнан был приговорен к расстрелу, но не по этому делу. Перед расстрелом он сказал: «Я клялся в верности уставу нашей организации, целовал трехцветное знамя. В могилу с собой я унесу секреты „Кагуля"».
Значит ли это, что непосредственно перед немецкой оккупацией Третьей рспублике угрожало только восстание конспираторов — крайне правых группировок? Не только. Во Франции в это время активно действовали агенты русской разведки. В 1928 году, сразу после дела Доде, Париж узнал о существовании «красных шпионов».
«Нас 120 тысяч», — утверждали «кагуляры» (французские фашисты из отрядов «Кагуль»). Вранье — их было тысяч десять, как утверждал министр внутренних дел Марк Дормуа.
В провинции их муштровали, учили стрелять, ходить строем. В Ницце они назывались рыцарями, на манер итальянских отрядов «Гладио», ими командовал фанатик Дарнан.
Во главе этих полувоенных формирований стоял Эужен Делонкл, пытавшийся создать настоящее войско — с батальонами, полками, бригадами, дивизиями, располагавшими своими транспортными средствами, артиллерией. Руководили военными подразделениями профессиональные военные. Так за несколько месяцев было сформировано невидимое войско — теневая армия, задачей которой было действовать неожиданно, поддерживая путчи.
«Красные шпионы» в Париже
«Учитывая, что этот процесс следует непосредственно за июльским судебным разбирательством деятельности шпионской организации, направленной против интересов Франции, руководство которой осуществлялось Третьим Интернационалом из Москвы…»
«Учитывая, что эти действия были направлены против интересов национальной безопасности Франции…»
Это отрывки из речи прокурора на XI заседании Парижского трибунала, произнесенной в феврале 1928 года. Только что был произнесен приговор по делу Гродницкого — Провоста.
Провост был французским связным служащего советского посольства Гродницкого, разведчика. Гродницкий был фигурой странной, о котором в печати много было напущено туману.
Задача русской разведкой была поставлена правильно — найти предлог и проникнуть в журнал, издаваемый профсоюзами, чтобы черпать оттуда нужную информацию. Провост был активным членом французской компартии, работал на военном предприятии, входившем в «Объединенные профсоюзы». Он сотрудничал с журналом «Ревю экономик». Под этим предлогом он посещал предприятия военной промышленности и собирал нужную информацию в своих поездках в Нант, Сент-Назар, Марсель.
Так он без труда вошел в русскую шпионскую сеть, которая стала работать во Франции с 1924 года. Провост работал с энтузиазмом. Он знал, что работает на военную разведку. Его политические убеждения не шли вразрез с этой работой.
Русских интересовало устройство противогаза типа АРС. Провост взялся добыть эту информацию. В Венсене, на заводе, изготавливавшем противогазы, он завербовал работницу, которая достала экземпляр такого противогаза, защищающего от воздействия токсичных газов.
Затем Провост наладил связь с неким Зингре, который поставлял ему сведения о мобилизации и экспериментальных материалах, используемых на военной базе в Сатори, расположенной недалеко от Версаля. Но Зингре оказался агентом полиции. Дело принимало плохой оборот.
Французская контрразведка, которая стала вести слежку, обнаружила, что группу интересует экспериментальный центр Института военной аэронавтики. Сбором информации были заняты несколько видных французских коммунистов: Сержан доставал копии моделей, проекты и разработки по аэродинамике, Луи Кларак был связным советника Жана Креме, работавшего в районном отделе муниципалитета, фрезеровщик Менетриер, один из руководителей «Объединенного профсоюза», был связным Бернштейна, работника советского посольства в Париже. Еще одним псевдонимом Бернштейна был Усдан-ский, он был агентом ГПУ.
При обыске, проведенном на квартире Сержана, работавшего советником в городке Сент-Сир, расположенном на территории военной базы, были обнаружены компрометирующие документы, подтверждавшие его сотрудничество с русской разведкой. «Красных шпионов» посадили в тюрьму. Нити этой сети предстояло распутать судебному следствию. Так спецслужбы вышли на Гродницкого.
Руководя разведсетью на территории Франции, Гродницкий сотрудничал с французскими коммунистами. В здании ЦК французской компартии, размещавшемся на улице Лафайетт, 120, сотрудники получали от Гродницкого анкеты и находили специалистов, которые могли дать информацию по интересующим русскую разведку вопросам. Профсоюзы были прикрытием и участвовали в работе. Гродницкий использовал идеологическое давление на своих агентов, а порой и другие, более сильные средства давления.
Суд вынес приговор Провосту и Гродницкому, который был подтвержден Верховным судом 10 мая 1928 года. В нем говорилось: «Ввиду доказанности факта работы иностранного государства на нашей территории, преследовавшего политические цели, посылавшего своих граждан для выполнения секретных заданий, наносивших урон национальной безопасности Франции…»
«Ввиду того, что легальные группы рабочих и служащих, под предлогом улучшения своих прав, сотрудничали с иностранным правительством…»
В этой четкой формуле была суть советского шпионажа.
Русская разведка вынуждена была изменить тактику и методы своей работы. В 1929 году была организована новая шпионская сеть, опутавшая всю Францию. Руководителем ее был знаменитый Фантомас, поляк Исайя Бьор. Его помощником был румын Альберт Стром. По-прежнему им активно помогали французские коммунисты. Теперь организации помогала газета французских коммунистов «Юманите». Москва действовала более смело, агентов на местах вербовали без проблем, ведь они верили, что работают на дело мира, против сил, готовящих Францию к войне.
Активно работали рабочие корреспонденты, сообщавшие в свою коммунистическую газету или газеты своих предприятий информацию, собранную на заводе или предприятии. При «Юманите» было организовано бюро для сбора такой информации. В газете под видом журналистов работали сотрудники русской разведки. Они отвечали на письма рабкоров, поздравляли их с успехами, подогревали энтузиазм и давали новые задания.
Фантомас охватил сетью рабкоров предприятия и заводы по всей Франции. Контрразведка предприняла ряд мер и выловила немало советских агентов этой сети. Рабкоры потом с недоумением узнавали, что, оказывается, они предавали национальные интересы своей страны.
Был арестован лидер французских коммунистов Жак Дюкло. У полиции были свидетельства его сотрудничества с русской разведкой. Но судебное разбирательство кончилось тем, что в ноябре 1932 года Дюкло был освобожден за недостатком улик.
Другие участники русской разведсети были приговорены к различным срокам заключения. Но это была лишь верхушка айсберга, советская разведка продолжала действовать, и порой в Кремле лучше знали, как обстоят дела с национальной безопасностью Франции, чем в Париже.
Но французская контрразведка умела показать зубы в борьбе с «красными шпионами». Так, в 1930 году возникло дело Беседов-ского, первого советника советского посольства в Париже. Бесе-довский был заподозрен советской контрразведкой в предательстве и ожидал отправки самолетом в Москву. Ему удалось укрыться в полицейском участке района Сейнт-Томаз-Д’Аквин. Но семья Беседовского оставалась в заложниках в здании посольства. Префект полиции Парижа Жан Шиапп выслал отряд полицейских на улицу Гренелль, и им удалось вызволить Беседовских из лап ГПУ.
В это время активно работала и французская разведка, раскинув агентурную сеть в Европе и в бассейне Средиземноморья. Европа стояла в предверии Второй мировой войны, и французские разведчики были начеку. Им удалось нейтрализовать деятельность разведки противника на территории Франции и внедрить в их ряды своих агентов.