чках») Халифы ибн Абу-ль-Махасина, работавшего в Алеппо около 1256 года, и «Нур аль-уйун ва-джами аль-фунун («Свет глаз и собрание искусства») Салах-ад-Дина ибн Юсуфа, который практиковал в Хаме около 1296 года. Халиф был настолько уверен в своем хирургическом мастерстве, что без колебаний удалил катаракту у одноглазого мужчины. Все эти люди, однако, жили уже на закате исламской науки.
К этому же периоду принадлежит и самый выдающийся в арабском мире историк медицины Муваффак ад-Дин Ахмад ибн Абу Усайбия (1203–1270). Сам врач и сын дамасского окулиста, Ибн Абу Усайбия учился у ибн ад-Дахвара в Каире и занимался изучением и сбором трав под руководством знаменитого испанского мусульманина Ибн аль-Байтара. Его шедевр «Уйун аль-анба фи табакат аль-атибба» («Источники сведений о классах врачей»), едва ли не единственный в арабской литературе, представляет собой подробнейший сборник примерно четырехсот биографий арабских и греческих врачей, многие из которых были также философами, астрономами, физиками и математиками. Ближе всего к этому труду подошел его современник, житель Египта аль-Кифти (1172–1248), который провел свои последние годы в Алеппо, где служил визирем при правителях Айюбидах. Одним из источников Ибн Абу Усайбии по греческой философии был египтянин дамасского происхождения Абу-ль-Вафа Мубаш-шир ибн Фатик, который в 1053 году составил книгу под названием «Мухтар аль-хикам ва-Махасин аль-калим», которая в первой половине XIII века была переведена на испанский язык, а позднее на латынь, французский и английский языки. Английское издание Dictes and Sayings of the Philosophers, выпущенное в 1477 году Уильямом Кэкстоном, было первой напечатанной по-английски книгой с указанием даты и места издания. На протяжении более чем четырех веков литературные наследники этого арабского сочинения продолжали влиять на мысли и труды западноевропейцев.
Вместе с больницами развивались школы и мечети. Нуриды ввели в Сирии школы типа медресе («место учения»). Медресе нельзя назвать интеллектуальным потомком Байт аль-Хикма («дома мудрости»), основанного аль-Мамуном в Багдаде в 830 году, который представлял собой универсальную академию наук и искусств, скорее их прототипом была Низамия, учрежденная в Багдаде в 1067 году и названная в честь персидского визиря первых султанов-сельджуков. Медресе представляли собой школы при мечети, духовные семинарии и юридические академии, предназначенные властями для насаждения и распространения ортодоксальных верований. В них изучались и преподавались учения, одобренные суннитской религией и мусульманской схоластикой. Учителя и ученики получали плату и стипендию из доходов от имущества (ед. ч. вакф), переданного медресе, и, как правило, там же проживали. Преподавали там законоведы (факихи), теологи (улемы) и знатоки предания. Как правило, человек, не получивший образования в медресе, не мог занимать официальные должности. Осознавая ценность подобных заведений для государства, Нуриды, а затем и Айюбиды использовали их в полной мере. Такие школы Нур ад-Дин построил не только в Дамаске, но и в Алеппо, Химсе, Хаме и других сирийских городах. Три его школы в Дамаске – старейшие из дошедших до нас зданий медресе. Они построены по персидскому образцу в виде креста. В одном из них – в медресе аль-Нурия, которое Ибн Джубайр называет «одним из лучших учебных зданий в мире», похоронен Нур ад-Дин. До сих пор можно разобрать простую надпись на камне: «Здесь покоится мученик Нур ад-Дин ибн Занги, да смилостивится над ним Бог». Жители Дамаска до сих пор почитают его мавзолей. Свод здания относится к типу мукарнас, часто говорят, что он похож на сталактит, хотя на самом деле это скорее ступенчатый свод. Это здание в Сирии связало школу, мавзолей (турба) и мечеть.
Нур ад-Дин был не менее щедр и на строительство мечетей. Мечеть в Хаме до сих пор носит его имя – ан-Нури. Как и во все крупные мечети, больницы и медресе, туда был проведен водопровод. Кроме того, Нур ад-Дин восстановил мечети в нескольких городах, в том числе в Алеппо, где он также отстроил цитадель. И сегодня можно прочесть его надпись на западной башне цитадели. Надписи Нур ад-Дина представляют собой веху в арабской палеографии, знак того периода, когда старое угловатое куфическое письмо сменилось привычным округлым насхом.
Айюбиды пошли по стопам Нуридов. Брат Салах-ад-Дина аль-Адиль возобновил строительство школы, начатое при Нур ад-Дине, и был в ней же и похоронен. Это Адилия, где сейчас размещается Арабская академия Дамаска.
Древняя цитадель Алеппо (Калаат-Халеб), восстановлена Нур ад-Дином (умер в 1174 г.). Слева от входа византийская башня, в настоящее время она отстроена и используется как минарет
Салах-ад-Дин мог посоперничать с Нур ад-Дином в покровительстве архитектуре и образованию. Его современник Ибн Джубайр насчитал в Дамаске двадцать школ, сто общественных бань, сорок туалетов (ед. ч. дар ли-аль-ваду, «место для омовения») и множество «монастырей» для дервишей, большинство с подведенной проточной водой. Именно Салах-ад-Дин ввел дервишей и медресе в Египет для борьбы с широко распространенным шиитским учением. В Иерусалиме он построил больницу, школу и монастырь, носящие его имя – ас-Салахи. Это были три излюбленных Нуридами типа учреждений.
Хан ас-Сабун («Мыльный караван-сарай»), Алеппо. Красивое здание периода мамлюков
Айюбидская школа сирийской архитектуры нашла продолжение в Египте мамлюков, где она до сих пор представлена некоторыми из самых изысканных памятников арабского искусства. Для этой школы характерны мощь, основательность и чрезмерная декоративность. Ее узорные мотивы навечно застыли в своем изяществе, будучи вырезаны из столь долговечного материала, как мелкозернистый камень. В XIII веке Египет испытал новое сиро-месопотамское влияние благодаря художникам и мастерам из Дамаска, Багдада и Мосула, бежавшим от монгольских нашествий. Это влияние очевидно в зданиях медресе, мечетей, больниц, обителей дервишей и дворцов. Знаменитый аль-Каср аль-Аблак («Разноцветный дворец»), построенный мамлюком ан-Насиром в 1314 году, воздвигнут по образцу дворца в Дамаске. Орнаменты, украсившие памятники Айюбидов и мамлюков, подчеркивают их архитектурную красоту. Среди нововведений Айюбидов можно назвать тенденцию к детализации, прекрасную соразмерность и увеличение числа ступеней в сотовых сводах. Также произошел отход от традиционных башен простой квадратной формы. В период мамлюков-Бахритов появился минарет сложного типа на основе айюбидского. Однако лучшие минареты относятся к периоду Бурджитов, когда арабская архитектура в лице мечетей достигла своего наивысшего развития.
Латунная курильница для благовоний, изготовленная в Сирии при мамлюках. Вторая половина XIII в. В нижней части серебряная инкрустация изображает переплетенные стебли, расположенные симметрично и соединяющиеся в один узор с водоплавающими птицами
Изысканные образчики изделий из железа, меди, стекла и резного дерева дошли до нас от эпохи Айюбидов и мамлюков. Среди медной посуды особенно выделяются изысканно украшенные вазы, кувшины, подносы, люстры, курильницы для благовоний и футляры для Корана.
Медный поднос с металлической инкрустацией. Мамлюкский период, XIV в., Дамаск
Несмотря на головокружительное богатство мотивов, этот декор с его мощным куфическим письмом, текучими узорами из стилизованной листвы, переплетениями, розетками, арабесками и порой встречающимися геральдическими мотивами хранит в себе энергию и уверенность руки мастера, которые делают его не только приятным для глаза, но и отрадным для ума – и в этом, на наш взгляд, и есть секрет арабского декора.
Дамаск особенно славился своими «золочеными» чашами и кувшинами, с серебряной инкрустацией из фигур, листьев и других изящных узоров. Итальянский путешественник, побывавший там в 1384 или 1385 году, заметил, что «если отец золотых дел мастер,
то его сыновья никогда уже не смогут заниматься каким-либо другим ремеслом, кроме этого. Так что силою обстоятельств они принуждены стать безупречными мастерами своего дела». Бронзовые украшения на дверях мечетей свидетельствуют о хорошем вкусе своего времени. Резной цветочный и геометрический орнамент на изделиях из дерева указывает на том, что мастера уже освободились от готовых формул декоративного искусства Фатимидов. В Арабском музее в Каире, носящем имя ан-Насира Салах-ад-Дина, султана Дамаска и Алеппо (1250–1260), хранится бутыль – один из старейших образцов изделий из эмалированного стекла. Сберегаемые в этом и других музеях светильники для мечетей доказывают, что в технике изготовления стекла Сирия все еще опережала любую европейскую страну.
В интеллектуальной сфере весь период Айюбидов-мамлюков был периодом компиляций и подражаний, а не оригинальных творений. Тем не менее Дамаск и Каир, особенно после разрушения Багдада и распада мусульманской Испании, оставались образовательными и интеллектуальными центрами арабского мира. Основанные и щедро обеспеченные школы этих двух городов внесли свой вклад в дело сохранения и передачи арабской науки и знаний.
В суфизме произошли некоторые довольно значительные изменения. Алеппо под властью аль-Малика аз-Захира, сына Салах-ад-Дина, стал ареной деятельности выдающегося суфия Шихаб ад-Дина ас-Сухраварди (1155–1191), Шейха аль-Ишрака, основателя учения об озарении (ишрак) и ордена дервишей. Согласно этому учению, свет – это сама сущность Бога, фундаментальная реальность всего сущего, представляющая истинное знание, совершенную чистоту, любовь и благо. Очевидно, что подобных теориях сочетаются зороастрийские, в первую очередь манихейские, неоплатонические и исламские идеи. Плотин и Мани были идейными предками аль-Ишрака. Сам ас-Сухраварди родился в Персии. Неоплатонические идеи, по крайней мере частично, проникали в христианские, в основном сирийские, источники. Представление о Боге как свете содержится в Коране (24: 35). Задолго до ас-Сухраварди аль-Газзали посвятил этой идее целый трактат «Мишкат аль-анвар» («Ниша для светильников»). Для аль-Газзали Бог – единственный истинный свет, а все остальные огни – лишь его лучи или отражения. Еще до него христианские мистики говорили о пронизывающем всю вселенную духовном свете, который сам является излучением божественности и сутью всего сущего. Во время пребывания аль-Газзали в Сирии он, должно быть, соприкоснулся с мистическими учениями христиан, принадлежавших к греческой церкви. Свою главную задачу он видел в примирении ортодоксального ислама с суфийским мистицизмом. Аль-Сухраварди написал несколько трудов, из которых наиболее важен «Хикмат аль-ишрак» («Мудрость озарения»). Опьяненный своим мистическим пылом, этот молодой суфий настолько возмутил консервативных богословов, что по их наущению защитник веры Салах-ад-Дин приказал уморить его голодом или, по другим данным, задушить. Отсюда его прозвище аш-Шейх аль-Мактуль («Убитый шейх»). Его могила находится недалеко от здания почтамта в Алеппо.