Довольно неожиданное проявление новой силы мы видим при Иеровоаме II (ок. 785–745 до н. э.), третьего потомка Ииуя. В его правление северные границы были далеко отодвинуты за счет Арама. Раскопаны остатки двойной стены, которой он укрепил Самарию. По ним видно, что в отдельных местах толщина стены достигала 33 футов. Чем еще ознаменовалось правление Иеровоама II, так это тем, что в конце его в Вефиле пророчествовал Амос[127].
Израиль получил новую передышку, в основном потому, что Ассирия в то время была не в состоянии проводить агрессивную политику. Имперский Египет также находился в состоянии упадка. С приходом Тиглатпаласара III (747–727 до н. э.), восстановившего имперское владычество Ассирии, ситуация изменилась. Проведя ряд быстрых кампаний, он подчинил Дамаск, Галаад, Галилею и равнину Шарон и сделал их ассирийскими провинциями. Не желая, как было прежде, оставлять у власти местного правителя в качестве вассала, Тиглатпаласар завел обычай присылать наместников из Ассирии, чтобы править завоеванными территориями. Ризон, последний царь Дамаска, и Факей, царь Израиля, пытались принудить Ахаза, царя Иудеи в Иерусалиме, примкнуть к ним и сформировать конфедерацию государств против общего врага. От Израиля осталась только доля прежнего государства. Самария платила большую дань, как и Иуда, и их соседи Филистия, Аммон, Моав и Идумея.
Когда несколько лет спустя израильский царь Осия в ожидании помощи от Египта отказался и дальше выплачивать дань, на него напал Салманасар V, преемник Тиглатпаласара. Ему пришлось три года осаждать город – настолько сильны были его укрепления. В 722–721 годах до н. э. его сменил преемник в лице Саргона II, который увел в мидийский плен лучшую молодежь Израиля – 27 280 человек. Израильское царство погибло навсегда. Угнанные составляли лишь небольшую часть от примерно 400 тысяч человек, населявших северное царство к западу от Иордана. «Десять потерянных колен» никуда не терялись; многие из них, оказавшись в плену, ассимилировались. Поиски этих племен и утверждения о том, что те или иные группы в Великобритании и Соединенных Штатах являются их потомками, просто смехотворны. Путешественник XII века Вениамин Тудельский продемонстрировал лучшее понимание истории, написав, что иудейская община в горах Нишапура в Восточной Персии происходит от тех давних изгнанников.
Моавитский камень, или стела царя Моава Меши, посвященный его победе над Израилем. Возведен незадолго до 842 г. до н. э. Лувр, Париж
К политике депортации – пересадке на новую почву тех, кто не давал покоя Ассирии, – Саргон и его преемники прибавили политику колонизации. Вместо угнанных в плен израильтян они привели племена из Вавилонии, Элама, Сирии и Аравии и поселили их в Самарии[128] и на принадлежащих ей территориях. Новые иммигранты смешались с израильтянами, и так образовались самаритяне. Их религиозные воззрения соединились с культом Яхве. Последний разлад между двумя общинами произошел около 432 года до н. э., после того как Ездра и Неемия вернулись из плена, выступили за расовую чистоту и изгнали из Иерусалима внука первосвященника за то, что он женился на дочери самаритянского правителя. Изгнанный молодой человек, очевидно, стал священником у самаритян, и для него на горе Гризим (Гаризим) построили конкурирующий храм. В то время еврейский канон включал в себя только Пятикнижие. Поэтому эта часть Ветхого Завета всегда оставалась единственной священной книгой у самаритян, и его они передают архаичной смесью еврейских букв. Для них настоящей святыней является не Сион, а Гризим.
Антипатия между евреями и самаритянами со временем усиливалась. Межплеменные браки всегда запрещались. Одна из самых интересных бесед Христа состоялась с самаритянкой: она удивилась тому, что он, будучи евреем, решил попросить у нее воды[129]. В одной из наиболее прекрасных притч Христос выбрал презренного самаритянина в качестве героя рассказа, где он проявил благородство. Во время гонений Антиоха Епифана (175–164 до н. э.) самаритяне страдали наравне с евреями, несмотря на видимую готовность идти на компромисс и посвятить свой храм на горе Гризим Зевсу.
Подобно окаменелости, эта община дожила сквозь века до наших дней. Сейчас ее представляют около двухсот человек, живущих в Наблусе, древнем Сихеме. В Средние века самаритянские общины процветали в Газе, Каире, Дамаске и других городах. Сегодня они говорят по-арабски. В праздник Пасхи туристы, которым случится быть в Наблусе, могут посмотреть, как они приносят в жертву пасхального ягненка.
Трон Иудеи сменил не меньше царей, чем израильский, – девятнадцать, однако южное царство пережило северное примерно на век с третью. Среди старейших политических событий следует отметить вторжение египетского фараона. Воспользовавшись разделом царства, Шешонк (библейский Шишак), ливиец, родоначальник XXII династии, вступил в страну (ок. 920 до н. э.), разрушил города, разграбил Иерусалим и унес в качестве трофея все храмовые и дворцовые сокровища. Ровоаму не хватило сил отразить вторжение. Дочь этого фараона вышла за Иеровоама; дочь его предшественника была женой Соломона.
Затишье в агрессивной имперской политике Ассирии и Египта в VIII веке до н. э. принесло Иудее не меньше пользы, чем Израилю. Длительное правление Озии (иногда называемого Азарией, ок. 782 – ок. 751 до н. э.) отмечает тенденцию к росту благосостояния царства. Он реорганизовал армию, отстроил укрепления Иерусалима, одержал победы над филистимлянами и арабами и вытребовал дань с аммонитян и других врагов. Его интересы выходили за рамки военного дела. Он способствовал развитию сельского хозяйства, строя водохранилища, и защищал стада в пустыне, строя башни, которые стоят и по сей день, установленные по черепкам, которые удалось датировать.
Когда в 721 году до н. э. Израиль был устранен, Иудея оказалась под непосредственной угрозой со стороны Ассирии. Через несколько лет после этого, в начале правления Езекии (721–693 до н. э.), Иудея стала выплачивать дань. Подстрекаемый Египтом и не обращая внимания на предостережения Исаии, Езекия стал проводить политику неповиновения и заключил союз с филистимскими городами и другими соседними государствами. В ожидании осады он проделал в скале канал длиной 1700 футов (518 м), чтобы обеспечить водоснабжение в своей столице. Это Силоамский тоннель, на стене которого случайно была обнаружена шестистрочная надпись на иврите, дающая понять, что его рыли с двух концов одновременно, причем с поразительной точностью: «Когда еще [каменоломы ударяли] киркой, каждый навстречу товарищу своему, и когда еще (оставалось) три локтя про[бить, слыш]ен (стал) голос одного, воскли[цаю]щего к товарищу своему, ибо образовалась пробоина (или трещина) в скале»[130].
Впоследствии энергичный Саргон и его преемник Синахериб (705–681 до н. э.) осуществили ряд кампаний и карательных походов против Финикии, филистимских городов и Иудеи, кульминацией которых стала осада Иерусалима в 701 году до н. э. Захватив Сидон и Акру и приняв послов от покорившихся Ашдода, Аммона, Моава и Идумеи, Синахериб проследовал вдоль филистимского побережья, подчинив себе Яффу и другие города вплоть до Аскалона и египетской границы. Затем он повернул на восток и захватил Лахиш. Тир и Экрон[131] устояли. Услышав, что египетская армия наступает на север, и посчитав неразумным оставлять у себя в тылу такую мощную цитадель, как Иерусалим, ассирийский агрессор направил часть войска в Иерусалим, а с остальным двинулся на юг. При Эльтеке[132] он вступил в бой с объединенными египетскими и эфиопскими войсками во главе с двадцатилетним Тахаркой и отбил их. Но прежде чем он успел всеми силами ударить по Иерусалиму, «пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч»[133] за одну ночь. Вероятно, это была бубонная чума, та же, что поразила наполеоновскую армию в этом же регионе в 1799 году и от которой нередко погибали паломники-мусульмане.
Иерусалим не пал, но его окрестности были опустошены. Очевидно, Исаия и царь верили, что Яхве при любых условиях защитит свой город. Езекия сохранил царский престол, но ему пришлось выплатить всю задолженность по дани, а после возвращения Синахериба в Ниневию послать ему своих дочерей и других женщин из дворца вместе с несметными сокровищами. Синахериб так похваляется своими подвигами: «Что же до Езекии, еврея, не склонившегося перед моим ярмом, то 46 его могучих и укрепленных городов с окрестными селениями, коим нет числа, я осадил, захватил, разграбил и причислил к своей добыче. Его же самого я запер у него в царском городе Иерусалиме, как птицу в клетке… Этот Езекия не устоял перед ужасающим блеском моего величия». «200 150 человек», которых, по его словам, «увели», видимо, обозначают примерное число тех жителей Иудеи, которых он посчитал своей добычей.
В результате этого вторжения Иудея оказалась в ослабленном и подчиненном состоянии. В первые три четверти VII века до н. э. она оставалась покорным вассалом могущественной Ниневии, регулярно выплачивая дань. Однако, почувствовав слабость на Тигре, она сразу же зашевелилась. Именно это и произошло при Иосии, который вступил на царство около 638 года до н. э. в возрасте восьми лет. В его правление царство расширилось на север в попытке воссоединить Израиль и Иудею. Падение Ниневии в 612 году до н. э. в руки нововавилонцев (халдеев) побудило Египет снова расширить границы своей империи на Северную Сирию. Вследствие этого фараон Нехо двинулся во главе своей армии на север по побережью. Иосия, по-видимому считавший себя вассалом Нововавилонии как наследницы Ассирии, выступил против египетских войск и был смертельно ранен (ок. 608 до н. э.) стрелой на памятном поле битвы при Мегиддо.