По иронии судьбы, найденные в Авране надписи говорят о сыне и преемнике Малику Раббэле II (ок. 71—105 н. э.), последнем из набатейских царей, что он принес жизнь и избавление своему народу. Некоторые его монеты указывают на то, что какое-то время он правил вместе со своей матерью. Что именно произошло в тот роковой 105–106 год и привело к падению этого пограничного сиро-арабского государства и его аннексии императорским Римом, неясно. Рим уже поглотил все мелкие царства Сирии и Палестины и готовился помериться силами с великой азиатской державой – Парфией. Он не стал бы терпеть между собой и врагом никакой полунезависимой власти. Империя должна была завладеть всеми промежуточными государствами. Возможно, в конце правления Раббэля римляне просто отказались признать его преемника, а выступления против Петры Корнелия Пальмы, сирийского легата при Траяне, хватило, чтобы подавить всякое сопротивление. В следующем году Набатея вошла в состав римской провинции Аравия, где главным городом, а затем и столицей стала Бусра. Петрейской Аравии больше не существовало.
Драхма Обидата III, царя Набатеи. На аверсе бюсты царя и царицы. У царя длинные волосы и диадема. На королеве стефана и ожерелье. На реверсе стоящий орел. Набатейская надпись
Отныне ее живописная и богатая столица оказалась в историческом забвении, откуда когда-то и возникла. Западно-восточный торговый маршрут сместился севернее, в Пальмиру, а южно-северный – восточнее, туда, где пролегает мусульманский паломнический путь и современная железная дорога через Хиджаз. Принявшая христианство в III веке, Петра перешла в ислам в VII, какой и оставалась далее. Сразу после своего избрания королем в 1100 году Балдуин I занял город-крепость, и он оставался в руках крестоносцев вплоть до решающей победы Салах-ад-Дина в 1189 году. С тех пор город лежал заброшенным, пока в 1812 году его руины не открыл для ученого мира швейцарский исследователь Джон Буркхардт.
Коммерческое влияние Петры проникло до некоторых из самых дальних уголков тогдашнего цивилизованного мира. Она оставила эпиграфические следы от Путеол, какое-то время бывших портом Рима, до Герры на Персидском заливе. Другие набатейские надписи найдены в Милете, на Родосе, на востоке дельты Нила, в Верхнем Египте и устье Евфрата. Изуродованная надпись из Путеол, сегодня хранящаяся в музее Неаполя, датируется 5 годом н. э. и посвящает по обету некий предмет за жизнь царя Харитата IV в недавно отреставрированном святилище, построенном примерно за пятьдесят лет до того. Даже в китайских хрониках есть свидетельства о набатейских деловых предприятиях.
Основными товарами были мирра, специи и ладан из Южной Аравии, роскошные шелковые ткани из Дамаска и Газы, хна из Аскалона, изделия из стекла и пурпур из Сидона и Тира, а также жемчуг из Персидского залива. Местные товары Набатеи включали в себя золото, серебро и кунжутное масло, которым они пользовались вместо оливкового. Асфальт и другие полезные ископаемые, видимо, добывались на восточном берегу Мертвого моря. Взамен из Китая ввозился шелк-сырец. Китайские шелковые ткани были известны в Сирии еще со времен Селевкидов, а шелк-сырец ткали на Сидоне уже в I веке н. э. Импорт из Рима и Греции доставлялся в аттических кувшинах, осколки которых до сих пор встречаются в окрестностях Петры и Айлы. Айла и Левке-Коме, потерянный «белый город» на Красном море (возле Аль-Ваджа), вместе с Бусрой и Салхадом вдали от побережья составляли звенья в цепи караванных стоянок. Эти и другие города использовались как склады оружия и товаров. Местные войска усиливались набатейскими колонистами. Обнаруженный недавно участок Джабаль-Рамм, в 25 милях (40 км) к востоку от Айлы, особо любопытен тем, что его отождествляют с Ирамом из Корана. Набатеи защищали караванные пути, облагали налогами транзитные товары и в течение некоторого времени осуществляли своего рода монополию. Страбон находил, что они «разумный и хозяйственный народ. Поэтому они подвергают расточителя имущества публичному наказанию, а тому, кто увеличил его, дают награды».
Арабская по речи, арамейская по письму, семитская по религии, греко-римская по искусству и архитектуре, набатейская культура представляла собой синтез всего вышеперечисленного, была внешне эллинской, а в основе арабской, и таковой и осталась.
Страбон, Иосиф Флавий и Диодор не ошибались, называя набатеев арабами. Их личные имена, имена их богов и арабизмы в их арамейских надписях не оставляют никаких сомнений в том, что их родным языком был северноарабский диалект. В цитированной выше надписи из Путеол впервые в литературе встречается имя Али, позднее широко распространившееся в исламе. В другой упоминаются Хабиб и Саид, до сих пор пользующиеся популярностью у арабов. В нескольких надписях встречаются такие арабские слова, как qabr («гробница») и ghayr («другой»). В поздней надписи (268 н. э.) использовано столько чисто арабских слов, что весь текст написан почти по-арабски.
Набатеи использовали арамейский – язык международного общения той эпохи – так же, как и их северные соседи. Надо помнить, что тогда арабских букв еще не существовало. Послание, написанное набатеями в 312 году Антигону, составлено сирийскими буквами. На своих памятниках и монетах они могли писать только по-арамейски. Набатейское письмо постепенно отделилось от арамейского и примерно в середине I века н. э. приобрело свой, отличный вид и стандартизировалось.
Набатейская надпись на гробнице, 26 г. н. э., найдена в Эль-Хиджре (Мадаин-Салихе). От набатейской письменности произошла арабская
Можно предположить, что набатейские купцы более или менее говорили на двух языках, если не более, как и сегодняшние торговцы Каира и Бейрута. Некоторые из них, скорее всего, владели не только арабским и арамейским, но и греческим и, в меньшей степени, латынью.
Дополнительную значимость набатейскому письму придает тот факт, что от него происходит арабский алфавит, как ясно свидетельствуют эпиграфические исследования ранних арабских надписей. Древнейший из сохранившихся арабских текстов, найденный в Намаре на востоке Аврана и относящийся к 328 году н. э., составлен набатейскими буквами. Скорописные арабские буквы не менее стары, чем куфическое письмо, которое приписывают месопотамской Эль-Куфе. Мусульманское предание расходится с эпиграфическими свидетельствами и ошибочно указывает на Месопотамию как на родину первой истинно арабской письменности.
Набатейская религия принадлежала к общесемитскому типу, основанному на земледельческих обрядах плодородия. В ней сохранились элементы старого культа, связанные с «высотами» и стоящими камнями.
Во главе пантеона стоял Душара (Зу-ш-Шара, Дусарес), солярное божество, для поклонения которому возводились обелиски или кубы из неотесанного черного камня. В руинах набатейского храма в Хирбат-ат-Таннуре к юго-востоку от Мертвого моря, построенного, быть может, в I веке до н. э., сохранилось простое похожее на коробку святилище, напоминающее Каабу.
С Душарой была связана Аллат, главная богиня Аравии. Она была богиней луны. Также в надписях упоминаются набатейские богини Манат и аль-Узза, прославленные Кораном. Также в надписях фигурирует бог Хубал. Арамейская богиня Атаргатис в Хирбат-ат-Таннуре была представлена как богиня зерна, листвы, плодов и рыбы. Некоторые тамошние божества соответствуют божествам Пальмиры, Дура-Европос, Иераполя и Гелиополя. Также у набатеев существовал культ змей.
Мало что известно о ритуалах набатейской религии. Описание царского пира у Страбона, где «никто из участников не пьет больше одиннадцати кубков, каждый раз из другого золотого сосуда», больше напоминает какую-то церемонию. Былая трезвость, как видно, ушла в прошлое под напором «современной цивилизации». Кроме того, на ритуал намекает и другой отрывок из того же источника о том, что «они устраивают угощение на тринадцать человек, причем на каждой пирушке присутствуют по два музыканта». По мере усвоения эллинистического образа жизни и привычек к роскоши божества меняли свои старые семитские имена и приобретали римский облик. Душара превратился в Диониса.
В своих отзывах о национальном характере набатеев Страбон и Диодор, два наших наиавторитетнейших источника, несомненно, несколько преувеличивали, но все же в них должна быть хоть доля правды. Общая картина вырисовывается такая: это разумный, зажиточный, организованный, демократичный народ, занятый торговлей и сельским хозяйством. В их обществе было мало рабов и не было нищих. Они поддерживали такие мирные отношения между собой, что не преследовали друг друга по суду. Царь был настолько близок к народу, что нередко отчитывался о своем правлении в народном собрании. Людей настолько занимали насущные вопросы жизни, что мертвые были для них все равно что навоз.
С одной стороны набатейское влияние распространилось на север, на земли евреев, с другой – на юг, в собственно Аравию. Омри, царь Израиля и основатель Самарии, где он был похоронен около 874 года до н. э., предположительно был набатеем. Спустя столетие царь Иудеи Амасия счел идумейских богов Пе-Иерусалимский храм, чтобы поклоняться как равным Иегове. Гашму, противник строительства стены для Иерусалима, судя по его имени, был набатеем из самудян. «Волхвы с востока»[225], возможно, были аравийцами из набатейской пустыни, а не магами из Персии. Иустин Мученик и другие отцы церкви пришли к такому выводу на основании принесенных ими даров. Аравитяне, изумлявшиеся в день Пятидесятницы, по всей вероятности, были набатеями, а под Аравией, куда удалился Павел, несомненно, имеется в виду какой-то пустынный тракт в этом регионе.
Дальнейшие исследования, вероятно, выявят более значительное влияние набатеев на зарождающиеся христианство и ислам, нежели предполагалось до сих пор. Ханифизм в Коране, некая расплывчатая форма единобожия, которую исповедовали современники Мухаммеда, имеет арамейско-набатейское происхождение.
Набатеи создали новый тип архитектуры: вырезанные в скалах храмы, гробницы и другие сооружения. Для них характерны сводчатые помещения. Что касается декоративных мотивов, то, возможно, они положили начало разновидности лепнины, которая от них перешла в Месопотамию