За свою верность новому императору Галлиену пальмирский вождь получил награду в 262 году, когда Оденату был пожалован титул dux Orientis, что сделало его своего рода вице-императором восточной части империи. В то время империя ослабела, ее охватили беспорядки, и варвары атаковали ее со всех сторон как в Европе, так и в Азии. В зените своего успеха Оденат был убит вместе со своим наследником при загадочных обстоятельствах (в 266 или 267 году) на празднике в Химсе. В заговоре, возможно составленном по наущению Рима, был замешан его родной племянник. Будучи человеком выносливым и крепким, Оденат благополучно переносил лишения и преуспел в тех забавах и добродетелях, которые высоко ценили арабы. Его щедрость проявлялась в изысканных и поражающих воображение пирах, в том, что он спонсировал религиозные торжества и жаловал масла для общественных бань.
Однако как историческую фигуру его совершенно затмила честолюбивая и красивая вдова Зенобия, правившая после него от имени своего младшего сына Вабаллата («дар Аллат», в переводе Афинодор). Зенобия, Бат-Заббай из пальмирских надписей («дочь дара»), полулегендарная аз-Забба из арабских источников, походила на своего мужа тем, что была крепко сбита, но проворна, любила охоту и верховую езду. Брюнетка с жемчужными зубами и большими блестящими глазами, она держала себя с царственным достоинством и блеском в окружении своего великолепного двора, устроенного на манер двора Хосрова. Свита встречала ее по-персидски, простираясь ниц. По торжественным случаям она облачалась в пурпурную мантию с каймой из драгоценных камней, которая застегивалась пряжкой на талии, и одну руку оставляла обнаженной до плеча. Надев шлем, она ездила на колеснице, сверкающей самоцветами. Она утверждала, что происходит от египетской царицы Клеопатры, поддерживала изучение греческого языка и сама говорила на арамейском, греческом и немного на латыни. Она даже составила историю Востока. Главным интеллектуальным украшением ее двора был философ Лонгин.
Монета Вабаллата. Аверс и реверс монеты Вабаллата и Аврелиана из низкопробного серебра, выпущена в Александрии в 270 г. н. э. На реверсе имя пальмирского царя греческими буквами
Но Зенобия оказалась куда более амбициозной и эффективной правительницей, чем Клеопатра. Под ее руководством Пальмирское государство расширилось до настоящей империи, простираясь на Сирию, часть Малой Азии и Северную Аравию. В 270 году ее полководец Забда во главе 70-тысячного войска вошел в Египет, сверг узурпатора и поставил гарнизон в Александрии. Там же впервые были отчеканены монеты с изображением головы Вабаллата рядом с головой Аврелиана. В следующем году (271) александрийские монеты были выпущены уже без Аврелиана. К тому времени Зенобия решила, что уже достаточно сильна, чтобы объявить своего сына полностью независимым. Он принял титул «царь царей». На александрийских и антиохийских монетах он также именуется Августом, а она – Августой. На сирийских дорожных вехах значатся имена императора и Зенобии Августы. На высокой колонне большой колоннады в Пальмире в августе 271 года установили статую царицы, и там еще можно разобрать надписи на греческом и пальмирском языках:
«Госпоже Септимии Зенобии, прославленной и благочестивой царице, сиятельному Септимию Забду, главнокомандующему, и Заббаю, коменданту города, поставлено в августе 582 года»[227].
Рядом стояла другая статуя, на которой была выбита только пальмирская надпись:
«Статуя Септимия Одената, царя царей и восстановителя всего Востока, воздвигнутая их владыке сиятельными главнокомандующим Забдой и Заббаем, командующим армии Тадмора, в августе 582 года».
Предвидя враждебные действия со стороны Рима, два пальмирских военачальника Забда и Заббай двинулись вглубь Малой Азии. Они разместили гарнизоны на западе вплоть до Анкиры (Анкара); даже Халкидон напротив Византия почувствовал присутствие их войск. Так царица пустыни старалась, хоть и безуспешно, выкроить себе и своему сыну империю за счет Рима, которая на четыре столетия предвосхитила создание империи Омейядов.
В конце концов римский император встряхнулся и взялся за дело. Это был Аврелиан (270–275), который своей мощной рукой восстановил порядок в империи после периода беспорядков, отмеченного вторжениями франков, алеманов и готов, а также персов. В начале 272 года Аврелиан разобрался с пальмирскими гарнизонами в Малой Азии, а затем двинулся в Сирию. Антиохия, которая вместе с Селевкией была на стороне римлян, не оказала особого противодействия; Химс, жители которого завидовали Пальмире из-за ее первенства, был взят после некоторого сопротивления. Войска Зенобии и Забды, чья тяжелая конница не умела одолеть легкую кавалерию и пехоту Аврелиана, отступили в Пальмиру. Теперь перед захватчиками открылся путь в столицу через пустыню. Аврелиан задержался в Химсе, чтобы поставить новые святилища бога солнца Элагабала, а по возвращении в Рим построил для него особый храм, где ему служили по сирийским обрядам.
Аврелиан осадил Пальмиру. Его войска получили подкрепления от египтян, а Зенобии не помогла даже Персия. Осаждавших осыпали градом камней, дротиков и подожженных снарядов. Сначала царица отвергла мягкие условия капитуляции, которые предлагал ей Аврелиан, но затем поняла, что битва уже проиграна, и ночью бежала на верблюде. Преследователи на конях настигли ее при попытке перейти Евфрат. Ее сын уже пал, защищая свой город. Пальмире ничего не оставалось, как сдаться. Захватчики забрали ее богатые ткани и драгоценные украшения, часть которых пошла на отделку нового храма солнца в Риме. Жители понесли наказание: на них возложили штраф и поставили над ними римского губернатора с отрядом лучников.
В Химсе наряду с другими царскими советниками Лонгин расплатился собственной жизнью за то, что поощрял царицу в ее желании снять с себя римскую опеку. Дойдя до Геллеспонта на обратном пути (конец 272 г.), Аврелиан услышал о новом восстании в Пальмире, в ходе которого мятежники убили его губернатора и расправились с гарнизоном. Он живо развернулся, застал город врасплох, разрушил его и предал мечу жителей, пощадив только храм Бела. Зенобию увезли в Рим с одним сыном. Нагруженную драгоценностями и ведомую золотыми цепями, ее заставили украсить триумфальное вступление Аврелиана в его столицу в 274 году. Ей подарили виллу недалеко от Ибура (Тиволи), где она провела оставшиеся годы своей жизни. Здесь она снова вышла замуж, вероятно за римлянина, и оставила детей.
Пальмира: колоннада и триумфальная арка
Пальмира отошла на задний план, за исключением коротких периодов возрождения при Диоклетиане (284–305) и Юстиниане (527–565), и постепенно канула в безвестность; хотя еще изредка встречаются упоминания о ее епископах, но, когда ее жители выпустили из рук контроль над пустыней, пустыня одолела их. Так бывало всегда. В наше время все население поместилось внутри развалин старого храма, призрака его древней славы, с видом на величественные руины дома их предков. В 1929 году французы заставили людей покинуть это место и построить деревню за его пределами. Кроме того, там появились военный аэродром и казармы для мехаристов (верблюжьего корпуса).
Остатки Пальмиры сегодня считаются самым грандиозным зрелищем в пустыне. Они привлекают и зачаровывают любителей старины со всего мира. Храм Бела, стоящий на приподнятой террасе, превратился в своеобразный музей. В нем обнаружены изображения женщин в чадрах, участвующих в религиозном обряде. Перед храмом возвышалась монументальная арка, от которой открывался вид на большую колоннаду. Эта аллея колонн длиной 1240 ярдов (1134 м) главной осью пролегала через весь город, от нее отходили второстепенные улицы. Из 375 или более колонн, каждая высотой 55 футов (17 м), около 150 уцелели полностью или частично. Большинство из них вытесано из розово-белого известняка и имеют коринфские капители, несколько – из гранита с голубыми крапинками, что указывает на их египетское происхождение (из Асуана). К колоннам крепились консоли со статуями в честь уважаемых граждан, что является особенностью пальмирской архитектуры. Бюсты в Пальмире, как правило, стоят анфас, а не в профиль, с широко открытыми глазами и надписью над плечом. Царские особы и аристократия изображены в греческих одеждах, простолюдины – в парфянских. Среди фигур найден виночерпий в парфянском костюме и некто в римской тоге.
Особенно примечательны гробницы, или «дома вечности», если воспользоваться пальмирским выражением. Они возвышаются за городом, словно высокие многоэтажные башни, украшенные изнутри цветной росписью и скульптурными портретами покойных. В Дура-Европос также есть несколько погребальных башен.
Пальмирский отец с тремя детьми. Ок. 170 г. н. э. Отец, безбородый, с непокрытой головой, держит вазу в левой руке и гроздь фиников или бананов в правой. Его сын стоит между двумя дочерьми и держит птицу в левой руке и гроздь винограда в правой. На двух девочках накидки, которые не закрывают лица. На надписи рядом с левой рукой мужчины его имя: Забдибол, сын Мокиму, сына Нурбела, сына Забды, сына Абдая [сына Забди] бола. Имена детей справа налево: дочь Тадмор, сын Мокиму, дочь Алийят
Фрески Пальмиры и Дура-Европос представляют особую важность для истории искусства. Они перекидывают мост от древнесемитского искусства Ассиро-Вавилонии и Финикии к раннехристианскому. По ним можно проследить зарождение восточных влияний в греко-римской живописи, что подготовило почву для возникновения византийского искусства.
Пальмирская культура была своеобразной смесью сирийских, греческих и персидских элементов. Впервые ее заселили, вне всяких сомнений, арабские племена, которые в речи и письме использовали господствовавший арамейский язык. Основная часть жителей оставались арабами, хотя и смешались с арамеями. Местные надписи датируются не ранее чем 9 годом до н. э., когда город стоял на пути к тому, чтобы превратиться в важнейший центр торговли. Пальмирское письмо, выросшее из скорописи арамеоязычного народа селевкидской Сирии I века до н. э., не претерпело каких-либо радикальных изменений. Ораторы выступали перед публикой как по-гречески, так и по-арамейски. Дублирование на греческом облегчало чтение на арамейском. Пальмира подарила одну надпись Венгрии, а другую – Великобритании. Британскую надпись оставил некий пальмирец, который женился на жительнице Британских островов и сделал ее портрет. Лучники из Пальмиры воевали в римских войсках даже в таких отдаленных местах, как Марокко и Великобритания.