Только один правитель провинции отказался принести новому халифу обычную присягу на верность. Это был Муавия. Наместник Сирии и родственник Усмана выступил мстителем за погибшего халифа. В дамасской мечети он театрально продемонстрировал окровавленную рубашку Усмана и пальцы его жены Наили, происходившей, как и жена Муавии, из сиро-арабского племени кальб, отрубленные, когда она пыталась защитить своего супруга. Тщательно скрывая личную заинтересованность, Муавия публично поставил Али перед дилеммой: или наказать убийц, или сделаться сообщником убийства. Али же не хотел и не мог покарать виновных. Однако проблема, в сущности, выходит за рамки личных отношений. Она включала в себя вопрос о том, кто должен стать во главе исламского мира: Ирак или Сирия, Куфа или Дамаск. Медина явно не участвовала в состязании. Благодаря обширным завоеваниям центр тяжести сместился на север, а бывшая столица оказалась на положении периферии.
В конце концов две армии – иракская во главе с Али и сирийская во главе с Муавией – встретились на равнине Сиффин. После нескольких недель мелких стычек 26 июля 657 года завязался бой. Через три дня кровопролитной схватки победа уже почти была в руках у Али, как вдруг – надо же такому случиться – его противники воздели на копьях свитки Корана. Эту уловку, придуманную расчетливым и хитроумным Амром ибн аль-Асом, помощником Муавии, истолковали как призыв решить дело не силой оружия, а авторитетом Корана – что бы это ни значило. Сражение прекратилось. Али, человек набожный и простодушный, принял предложение Муавии провести третейский суд «по слову Аллаха» и таким образом не проливать крови мусульман.
Али выбрал представлять его на переговорах Абу Мусу аль-Ашари, чья праведность не вызывала сомнений, в отличие от верности делу Али. Муавия противопоставил ему Амра ибн аль-Аса, одного из «четырех арабских политических гениев (духат) ислама». В эту же четверку входил и сам Муавия. Два арбитра (ед. ч. хакам), каждый в сопровождении четырехсот свидетелей, провели публичное заседание в январе 659 года в Азрухе, на главном караванном пути между Дамаском и Мединой.
Классическая точка зрения состоит в том, что два судьи частным образом договорились сместить обоих предводителей, тем самым расчистив путь для «темной лошадки»; но после того как Абу Муса как старший из двух встал и публично объявил халифат своего вождя недействительным, Амр поднялся и подтвердил права своего вождя, таким образом перехитрив своего визави. Современные критики, однако, склонны полагать, что на самом деле оба арбитра низложили обоих вождей, то есть фактически это означало свержение Али, поскольку Муавия еще не был халифом. Конечно, сам факт арбитража поднял Муавию на уровень Али или, наоборот, опустил Али до уровня Муавии; но приговор судей лишил Али реального положения, а Муавию – всего лишь фиктивных притязаний, которые он даже еще не осмелился высказать публично. Фактически лишь через два года после этого суда Муавия провозгласил себя халифом; к тому времени Али был уже мертв.
Рано утром 24 января 661 года, когда Али направлялся в мечеть в Куфе, хариджит ударил его в лоб отравленным кинжалом. Хариджиты («выступившие против») – обособившиеся сторонники Али, которые взяли себе девизом «ля хукма илля лиллях» («нет решения, кроме как от Аллаха») и стали его смертельными врагами. Они образовали первую в исламе секту. Однако убийца действовал из чисто личных мотивов. Уединенное место за стенами Куфы, где был похоронен Али, держалось в тайне на протяжении всего периода Омейядов и ранних Аббасидов, пока Харун ар-Рашид (Гарун аль-Рашид) в 791 году случайно не наткнулся на него. Это нынешний машхад (святыня) Али в Эн-Наджафе, один из великих центров паломничества в исламе и величайший для шиитов.
Мертвый Али оказался могущественнее живого. Для своих шиитских сторонников он вскоре стал святым защитником, вали (другом и наместником) Аллаха. Он обладал нужными для политика чертами личности, но ему с избытком хватало всего того, что, с точки зрения арабов, составляет идеального человека. Красноречивого, мудрого на совет, храброго в бою, преданного друзьям, великодушного к врагам, легенды превратили его в образец мусульманского рыцарства (футувва). Вокруг его имени витает столько притч, речей, мудрых изречений, стихов и занимательных случаев, что он превратился во второго Соломона. Его меч Зульфикар («рассекатель позвонков»), якобы тот самый, который сначала принадлежал Мухаммеду и тот бился им в памятном сражении при Бадре, увековечен в популярном стихе: «Ни один меч не сравнится с Зульфикаром, и ни один юноша не сравнится с Али». Братства фитйан (юношей) в исламе, которое позже развивалось параллельно со средневековыми рыцарскими орденами, взяли Али за образец. Многие братства дервишей также считали его своим идеалом и покровителем. Для большинства приверженцев он на протяжении многих веков оставался непогрешим; для крайних (гулах) из них он даже стал воплощением божества.
Глава 33Муавия учреждает Омейядский халифат
В начале 661 года Муавию провозгласили халифом в Илии (Иерусалиме), но своей столицей он выбрал Дамаск. От Иерусалима было ближе до бедуинов и аравийцев, чем от древней столицы арамеев и недавней резиденции правительства византийской провинции. Морские порты были открыты для нападения с моря. За стенами Медины и Куфы расстилалась пустыня.
Первая его задача состояла в том, чтобы избавиться от других претендентов на халифат, усмирить и укрепить империю. В этом ему посчастливилось заручиться содействием группы помощников, подобных которым ислам впоследствии рождал уже редко. Его правая рука Амр уже в 658 году отвоевал Египет у наместников Алидов, что сделало дважды завоевателем этой страны, и теперь он правил ею от имени Муавии вплоть до своей смерти в 663 году. Хиджаз, естественно, не спешил изъявлять преданность новому халифу. В Мекке и Медине всегда помнили о том, что Омейяды запоздали с обращением в новую веру, да и сделали это из собственных интересов, а не убеждений. Но пока колыбель ислама не доставляла серьезных хлопот. Ирак сразу же открыто выступил на стороне Хасана, старшего сына Али и Фатимы. Для тамошнего народа он был единственным законным преемником убитого отца. В ходе стремительной кампании (661) Муавия добился от претендента окончательного отказа от всех притязаний. На самом деле Хасану было куда спокойнее в гареме, нежели при дворе. Муавия откупился от него солидной субсидией, размеры которой установил сам Хасан, после чего он отрекся от всех прав на престол в пользу Муавии и уехал в Медину, чтобы вести там жизнь в роскоши и удобствах. Субсидия была пожизненной и составляла 5 миллионов дирхамов из государственной казны Куфы и доходов персидского округа, а также пенсии в 2 миллиона дирхамов его младшему брату Хусейну. Примерно через восемь лет Хасан умер в Медине в возрасте сорока пяти лет, успев заключить и расторгнуть не менее ста браков, за что его прозвали митлак («великий расторгатель браков»). Очевидно, он был болен чахоткой, но возможно, что он умер от отравления вследствие какой-то гаремной интриги; его сторонники возложили вину за это на Муавию и возвысили Хасана в ранг шахида (мученика), более того – «сейида (господина) всех мучеников».
Над ревнивой, униженной и неспокойной Куфой Муавия поставил (661) аль-Мугиру ибн Шу‘бу, уроженца Таифа в Хиджазе, отстраненного халифом Умаром от обязанностей наместника Басры по причине безнравственности. Аль-Мугира заслужил такое описание: «Если его запрут за семью дверями, его хитрость найдет способ взломать все замки». В неразберихе после убийства Али он подделал грамоту, которой Муавия якобы назначал его распоряжаться ежегодным паломничеством в Хиджаз. В качестве наместника он настраивал хариджитов против шиитов, а шиитов против хариджитов, подавлял оппозицию Алидов и укреплял престиж Омейядов на подвластных территориях. Тем самым он занял свое место среди четырех политических гениев ислама.
На смену аль-Мугире пришел его протеже Зияд ибн Абихи, четвертый политический гений. Зияд развернул флаг Алидов в Персии, но, распознав в нем на редкость способного человека, Муавия смелым и бесстыдным ходом официально признал его сводным братом, сыном своего отца Абу-Суфьяна и блудницы из Таифа. Из-за того, что личность его отца была покрыта мраком сомнений, его прозвали ибн Абихи («сын своего отца»). Помимо Куфы, Зияда поставили править Ираком, Персией и зависимыми частями Аравии. Это сделало его наместником восточной половины империи. Замечая все, что происходит на этой обширной территории, чутко прислушиваясь ко всему и не выпуская меча из твердой руки, незаконнорожденный сын Абу-Суфьяна держал беспокойную страну в пределах влияния Суфьянидов. Вопрос с непокорными аравийцами и бедуинами из Басры и Куфы он решил тем, что переселил 50 тысяч из них в Восточную Персию.
Когда на землях ислама на время воцарился мир, необычайная энергия Муавии нашла себе новые выходы в виде походов на чужие земли по суше и по морю. Морские кампании велись исключительно против византийцев. Завоевания Муавии относятся ко второй волне мусульманской экспансии, прерванной двумя гражданскими войнами. Первая волна началась при Абу-Бакре и завершилась при Умаре.
На суше экспансия при Муавии шла двумя путями: на восток и на запад. Басра при Зияде служила штабом восточных кампаний, благодаря которым завершилось покорение Хорасана (663–671), были совершены поход за Окс и набег на Бухару в далеком Туркестане (674). Были захвачены Марв (Мерв), Балх, Герат (Харат) и другие города, впоследствии превратившиеся в блестящие центры исламской культуры. Армия вернулась в Басру с добычей, взятой у кочевых тюркских племен Трансоксианы. Так состоялся первый контакт между арабами и тюрками, которым суждено было сыграть важнейшую роль в будущей истории ислама.
Героем западной экспансии стал Укба ибн Нафи, чья мать приходилась сестрой матери Амра, покорителя и правителя Египта. В 663 году двоюродный брат поставил Укбу над Ифрикией