По мере исламизации и арабизации неарабов они присоединялись к арабским кланам в качестве мавали и постепенно ассимилировались. Прежняя кастовая граница между арабами и неарабами, старыми мусульманами и новыми в конце концов стерлась. Все стали арабами. Позже, в эпоху мамлюков, оседлое население получило название авлад (потомки) аль-араб, и этот термин применяется до сих пор, чтобы отличить их от арабов-бедуинов. Большей части говорившего по-арамейски населения Сирии и Ирака, которое до сего дня уничижительно звали анбат (набатеи) или улудж (иноземцы, говорящие на непонятном языке), уже не существовало. Арам в качестве исконного имени Сирии уступил место новому – аш-Шам («левый»), ибо она находится слева от Каабы, в отличие от Йемена, который лежит справа от нее. Словом, при Аббасидах весь семитский мир стал арабским. Впервые возобладало осознание единства, порожденное общностью языка и веры.
Сирийский язык не исчез, не оставив неизгладимого отпечатка на сиро-ливанском арабском языке. В первую очередь он отличает этот диалект от диалектов соседних земель. Следы заметны в морфологии, фонетике и лексике. Бытовая и сельскохозяйственная лексика особенно богата на заимствования из сирийского. Названия месяцев происходят напрямую из сирийского языка, а тот получил большинство их из аккадского.
Глава 42Вклад сирии в арабское возрождение
Сироязычные христиане более чем какой-либо иной народ повлияли на общее пробуждение и интеллектуальное возрождение, которое составляло и составляет поныне главную славу классического ислама, а средоточием его стал Багдад при Аббасидах. Между 750 и 850 годами арабский мир был местом действия одного из самых ярких и важных течений в истории мысли. Благодаря ему на арабском языке появилось множество переводов с персидского, греческого и сирийского. Арабские мусульмане не принесли с собой ни искусства, ни науки, ни философии, ни литературы; но что они действительно принесли с собой из пустыни, так это острое интеллектуальное любопытство, ненасытную жажду учения и целый ряд скрытых талантов. В Плодородном полумесяце они унаследовали эллинистическую науку и знания – драгоценнейшее сокровище мысли. Через несколько десятилетий после основания Багдада (762) читающая по-арабски публика получила в свое распоряжение основные философские произведения Аристотеля и неоплатоников-комментаторов, главные медицинские трактаты Гиппократа и Галена, важнейшие математические труды Евклида и географический шедевр Птолемея. Во всем этом сирийцы служили посредниками. Арабы не знали греческого языка, зато сирийцы были тесно связаны с ним более тысячелетия. За два века до появления ислама сирийские ученые переводили греческие сочинения на сирийский. Задолго до того, как Умар II перенес философскую школу из Александрии в Антиохию, переводы широкой волной захлестнули монастыри Сирийской церкви. Народ, открывший для персов сокровищницу греческой науки и философии, теперь сделал то же и для арабов. Тот же народ, который до возникновения ислама способствовал развитию основных элементов греческой культуры, распространению их на восток, в школы Эдессы (Ар-Руха), Нисибиса (Насибин), Харрана и Гондишапура, теперь активно занялся насаждением этих элементов в мире арабской литературы. Как во времена Римской империи они действовали как агенты материальной цивилизации, передавая произведения Востока на Запад, так и теперь они стали агентами западной культуры в восточном обществе.
Среди них духовенство в первую очередь осознало важность аристотелевской логики и неоплатонической философии в богословской полемике – в то время неотъемлемой части интеллектуальной сферы. Даже Евангелия, арамейский оригинал которых был утерян, приходилось переводить с греческого. Сама Септуагинта была переведена на сирийский. Эдесса, чья школа открылась в 373 году, была главным центром интеллектуальной деятельности в Сирии. Один из ее преподавателей первым перевел «Исагогу» («Введение») Порфирия, общепризнанное руководство по логике, которое обычно помещают в качестве введения к аристотелевскому «Органону». Этот труд Аристотеля позже перевел другой сириец, по имени Георгий, который в 686 году стал епископом арабских племен. В его епархию входили бану танух, таглиб и другие племена сиро-месопотамской пустыни. Еще один сириец, который жил и работал накануне мусульманского завоевания, составил комментарий к «Герменевтике» Аристотеля. Сирийские комментарии послужили образцом для арабских. Когда в 439 году император Зенон закрыл Эдесскую школу, изгнанные учителя переселились за восточную границу в Харран, который находился тогда под властью Персии, и открыли там, впервые или повторно, христианскую академию. Другие жертвы византийской политики, стремившейся к строгому религиозному единству во всей империи, нашли приют в Персии.
Помимо философии и богословия, внимание Сирии привлекали медицина и астрономия. В астрологическом плане астрономия была связана с медициной. В 555 году Хосров Ануширван основал в Гондишапуре академию медицины и философии, среди ее выдающихся преподавателей было немало христиан, которые обращались к студентам на сирийском языке. Одним из них был Джур-джус (Георгий) ибн Бахтишу («Иисус избавил»), декан академии, к которому аль-Мансур в 765 году обратился за медицинской помощью. Халиф предложил ему принять ислам, но Джурджус ответил, что предпочитает общество своих предков, будь то в раю или в аду. Джурджус стал основателем рода врачей, который на протяжении шести или семи поколений практически монополизировал всю придворную практику. Его сын Бахтишу (умер в 801 г.) был главным врачом багдадской больницы при Харуне ар-Рашиде.
Юханна (Яхья) ибн Масавайх (латинизированное Месуэ), христианин и ученик еще одного Бахтишу, по некоторым данным, перевел для ар-Рашида несколько рукописей, в основном медицинских, которые халиф привез из набегов в Малую Азию. Ученик Юханны Хунайн ибн Исхак (Иоаннитий, 809–873) выделяется как один из величайших переводчиков и самых возвышенных фигур того времени. Принадлежа к Восточной сирийской церкви, Хунайн родился в Хире и был назначен аль-Мамуном главой основанного халифом Дома мудрости – Байт аль-Хикма, сочетавшего в себе академию, библиотеку, музей и бюро переводов. В работе Хунайну помогали его сын Исхак и племянник Хубайш ибн аль-Хасан. Отец лучше владел греческим и, очевидно, делал предварительный перевод различных трактатов на сирийский язык, которые его помощники затем переводили на арабский. Таким образом, большинство трудов Аристотеля и Галена стали доступны арабским студентам. Говорят, что Хунайн также перевел медицинские трактаты Гиппократа и «Государство» Платона. Сравнение переводов показывает, что во всех случаях сирийский вариант ближе к греческому оригиналу, а арабский – это перефразированный сирийский. Но Хунайн был не просто переводчиком. Аль-Мутавак-киль назначил его своим личным врачом, а однажды отправил в тюрьму за отказ приготовить яд для врага халифа.
Другой переводчик, Яхья ибн Ади (умер в 974 г.), отредактировал ряд уже имевшихся вариантов и подготовил новые переводы «Поэтики» Аристотеля, а также «Законов» и «Тимея» Платона.
Труд Галена по-арабски; рукопись. Первые строчки главы из перевода Галена, сделанного Хунайном ибн Исхаком, «Китаб аль-синаа аль-сагира», скопировано около 572 г. хиджры (1176–1177 н. э.). Данная рукопись предшествует любым другим манускриптам на греческом или латинском языках, дошедшим до нас; отдельные ее части до сих пор не отредактированы или не переведены ни на один современный европейский язык
Яхья принадлежал к западным сирийцам, которые произвели на свет и других ученых, продолживших и усовершенствовавших труды своих восточных единоверцев. Еще одним христианином, трудившимся на этой ниве, был Куста ибн Лука из Баальбека (умер ок. 912 г.), выдающийся переводчик математических и философских сочинений. Куста владел греческим, сирийским и арабским языками. Он отправился в византийские земли в поисках рукописей, над которыми работал в Багдаде. Он умер в Армении, где был удостоен монументальной гробницы, и оставил после себя 69 оригинальных сочинений и семнадцать переводов.
Сирийцы были равнодушны к греческой поэзии и драме, как и арабы. Астролог-маронит на службе у аль-Махди Тавафил (Феофил) из Эдессы перевел «Илиаду» и «Одиссею» Гомера, которые не сохранились до наших дней.
Не только христиане, но и язычники Сирии внесли большой вклад в интеллектуальную жизнь арабов. Это были сабии, вернее, псевдосабии, проживавшие в Харране. Будучи звездопоклонниками и наследниками вавилонской традиции, сабии с незапамятных времен интересовались астрономией и смежными областями знаний. Как любители эллинистической науки они стояли в одном ряду с соотечественниками-христианами. Среди их ученых выдается фигура Сабита ибн Курры (ок. 836–901). Ему и его ученикам приписывают перевод большинства греческих астрономических и математических трудов, в том числе за авторством Птолемея и Архимеда. Кроме того, они исправили предыдущие переводы. Например, Сабит отредактировал перевод Евклида, сделанный Хунайном. Из потомков Сабита прославились сын, два внука и один правнук. Его сына Синана халиф заставил принять ислам. Сын Хунайна Исхак также стал мусульманином.
Другим мусульманским ученым сабейского происхождения был Мухаммед ибн Джабир ибн Синан аль-Баттани (Альбатений, ок. 858–929), который жил и работал в Эр-Ракке. В ходе своих оригинальных изысканий аль-Баттани внес в систему Птолемея несколько поправок, включая расчеты орбит Луны и некоторых планет. Произведенные им наблюдения лунных и солнечных затмений примечательны широким охватом и точностью. Он доказал возможность кольцевых затмений Солнца и точнее, чем Птолемей, определил наклон эклиптики и продолжительность тропического года. Одна из его оригинальных теорий трактует определение условий видимости новой луны. Дошедший до нас шедевр аль-Баттани «Китаб аз-зидж ас-саби» впервые был переведен на латынь в Испании в XII веке.