В число не столь ярких светил на поэтическом небосводе той эпохи входили такая разносторонняя личность, как Кушаджим, и напыщенный аль-Вава. Кушаджим (умер в 971 г.) происходил из Индии, а своим любопытным именем обязан сочетанию первых букв арабских слов, обозначающих писателя, поэта, знатока словесности, полемиста и астролога – и всем этим он был. Уроженец Рамлы, свой жизненный путь он начинал в качестве повара при Сайфе ад-Дауле. В некоторых его стихах описываются разнообразные блюда и напитки. К числу своих многочисленных достижений он также прибавил медицину и написал книгу по зоологии. Аль-Вава (умер в 999 г.), житель Дамаска гассанидского происхождения, запомнился в веках одой, где он такими словами описывает плачущую девушку, прикусившую губу: «Жемчужный дождь пролился из нарцисса на розы, сжала она алую ягоду своим белоснежным градом».
Двор Сайфа ад-Даулы украшали не только поэты. Следует отметить историка литературы и музыки аль-Исфахани и философа аль-Фараби. Абу-ль-Фарадж аль-Исфахани (Исбахани, 897–967), прямой потомок последнего халифа Омейядов, но шиитских взглядов, родился в Исфахане. От своих высокопоставленных родственников в Испании он получил дары в знак признательности за посвященные им книги. Сайф пожаловал ему тысячу золотых за подписанный экземпляр его монументального труда «Китаб аль-Агани» («Книга песен»), и он являет собой нечто гораздо более грандиозное, чем следует из его названия. Рассказывают, что один ученый визирь, который обычно брал с собой в путь книги для чтения на тридцати верблюдах, как-то раз наткнулся на собрание «аль-Агани» и с тех пор довольствовался одной этой книгой в качестве спутника.
Мухаммад Абу Наср аль-Фараби (Альфарабий) был тюрком из Фараба, Туркестан. Он жил в Сирии как суфий и получал от Сайфа гонорар размером четыре дирхама в день. В 950 году в возрасте восьмидесяти лет он умер в Дамаске, куда переехал вместе со своим покровителем. Аль-Фараби был одним из первых мусульманских мыслителей, которые пытались гармонично сочетать ислам и греческую философию. Его система представляла собой синкретическую смесь аристотелевских идей, платонизма и суфизма. Народ присвоил ему уникальный титул – «Второй учитель» – второй после Аристотеля, который был первым. АльФараби стал интеллектуальным предшественником Ибн Сины и всех последующих мусульманских философов. Его главные труды – это «Рисалат фусус аль-хикам» («Послания, содержащие геммы мудрости»), «Рисала фи ара ахль аль-Мадина аль-фадила» («Трактат о взглядах жителей добродетельного города») и «ас-Сийяса (Сийясат) аль-маданийя» («Политическая экономия»). В двух последних автор излагает свою концепцию идеального города, который представляется ему в виде иерархически устроенного организма, подобного человеческому. Его город явно создан по образцу платоновского «Государства».
Аль-Фараби был не просто философом, он также был прекрасным врачом и математиком, оккультным ученым и превосходным музыкантом. Три его сочинения о музыке, в первую очередь «Китаб аль-мусики аль-кабир» («Большая книга о музыке»), делают его одним из величайших, если не величайшим, теоретиков арабской музыки. При этом он был и практикующим музыкантом. По преданию, он играл на лютне собственного изготовления у Хамданидов и мог по собственному желанию заставить своих слушателей смеяться, плакать или погрузиться в сон.
В то время как Хамданиды правили на севере, а Фатимиды – в Южной Сирии, в Палестине жил и работал один из самых своеобразных и выдающихся географов – аль-Макдиси (Мукаддаси, 946 – ок. 1000). Он родился в Иерусалиме при Ихшидидах и в возрасте двадцати лет начал путешествовать. Его путь прошел через все мусульманские земли, за исключением Испании, Индии и Систана. В 985 году собранные в путешествиях сведения он изложил в книге, озаглавленной «Ахсан ат-такасим фи марифат аль-акалим» («Лучшее разделение для познания климатов»). Как он говорит во вступлении, в работе над книгой он в первую очередь руководствовался личными наблюдениями и опытом, а не книгами. По-видимому, он склонялся к шиитам и Фатимидам. В то время шиизм действительно представлял интеллектуальное и прогрессивное крыло ислама.
Благодаря трудам аль-Макдиси и других географов, трудившихся в ту же эпоху, мы обладаем на редкость точными и полными знаниями о социально-экономических условиях в Сирии X века. Ни один латинский, греческий или семитский географ не оставил нам материала, сопоставимого по качеству и количеству с этим арабским наследием. Аль-Макдиси дает обзор торговли, сельского хозяйства, производства и общего образования. Помимо прочего, он упоминает железную руду в «горах Бейрута», множество деревьев и отшельников в Ливане, сахар и стеклянную утварь из Тира, сыр и хлопчатобумажные изделия из Иерусалима, а также злаки и мед из Аммана. Он характеризует Сирию как «благословенную землю, где все дешево и множество плодов и праведников». Персидский современник аль-Макдиси ибн аль-Факих обращает особое внимание на ливанские леса и отшельников и особо выделяет тамошние яблоки. Другой перс, Ибн Хордадбех (умер около 912 г.), перечисляет районы Сирии, указывая дороги и расстояния между городами. Арках, Триполи, Бейрут и другие города прибрежных и внутренних районов по-прежнему основательно укреплены. В целом при чтении этих и других современных им источников создается впечатление довольно высокого уровня жизни. Народ в целом жил счастливой и полезной жизнью – на взгляд авторов. Похоже, что положение христиан и евреев было не хуже при мелких династиях Египта и Сирии, чем при Аббасидах. Большинство сирийских писцов, если не все поголовно, и большинство врачей все также принадлежали к христианам. В 992 году в Сирии произошло землетрясение, однако оно нанесло стране не такой большой ущерб, как случившееся в 859–860 году, когда Ладикия и Джабала были почти стерты с лица земли, а Антиохия потеряла полторы тысячи зданий. За предшествующий век Сирия пострадала как минимум от двух землетрясений – в 738 и 746 годах.
Однако на горизонте сгущались черные тучи; впереди ждали мрачные времена бедствий. После середины X века фатимидские армии берберов и египтян возобновили вторжения с юга; фанатичные орды карматов-иракцев и персов снова наводнили страну с северо-востока. С севера вскоре хлынули сельджуки и другие буйные тюркские племена. В истории Сирии начались темные века. Государство находилось на грани анархии. Захватчики несли с собой грабежи, поджоги, кровопролития. Главные города – Алеппо, Дамаск, Иерусалим – словно мячик, переходили из одних чужих рук в другие. К концу XI века на расчлененную, истерзанную землю с северо-запада добрались франкские и другие крестоносцы. Еще до окончания крестовых походов волны монгольского нашествия прокатились по Сирии с севера на юг. Турки-османы положили конец власти или, скорее, безвластию рабской династии ничем не примечательных мамлюков. Эти сумерки продолжались до середины XIX века.
Глава 44Между Сельджукидами и Фатимидами
Основными державами, сложившимися после распада государства Аббасидов, были не те, что мы рассматривали в предыдущих главах, а те, что нам предстоит рассмотреть сейчас, а именно державы Сельджукидов и Фатимидов. Эти две династии разделили Сирию между собою; Сельджукиды присвоили ее северную часть, а Фатимиды – южную. Первые были тюрками, вторые считаются арабами.
Основателем дома Сельджукидов, который и дал ему свое имя, был вождь племени огузо-туркменского племени из Туркестана, который вместе со своим суровым кочевым кланом перебрался в область Бухары, где все они, по-видимому, приняли ислам. Его внук Тогрул расширил завоевания на запад, в Персию, и в 1055 году стоял во главе своего войска у самых ворот Багдада. У беспомощного халифа аль-Каима оставался только один путь – сменить одного повелителя на другого: персидских шиитов Буидов на тюркских суннитов сельджуков. Новый владыка взял себе титул султана («имеющий власть»). Он стал первым мусульманским правителем, на монетах которого значился такой титул. Его потомки, по обычаю, продолжали именовать себя так же. Вслед за победами Тогрула орды тюрок, сельджуков и других племен хлынули в Западную Азию и растеклись по всему региону. Постепенно они перешли в ислам и переняли арабские обычаи.
При племяннике и преемнике Тогрула Алп-Арслане («герой-лев», 1063–1072) и его сыне Малик-шахе (1072–1079) владения сельджуков достигли своего максимального размаха: от границ Афганистана до окраин Византийской империи на западе Малой Азии. В 1070 году Алп-Арслан выступил на Мирдасидов в Северной Сирии, захватил Алеппо и оставил там правителя из Мирдасидов в качестве своего вассала. Полководец Алп-Арслана Атсыз, туркмен из Хорезма, двинулся в Палестину и захватил Рамлу, Иерусалим и другие города до самого Аскалана на юге, где фатимидский гарнизон сумел устоять против врага. В 1076 году Атсыз оккупировал Дамаск и замучил тамошнее население поборами. Сын Алп-Арслана Тутуш два года спустя вновь захватил Дамаск и убил Атсыза. В 1071 году Алп-Арслан одержал решающую победу над византийцами при Манцикерте, севернее озера Ван, и взял в плен самого императора. Перед тюрками открылась вся Малая Азия. Тюркские орды хлынули в Анатолию и Северную Сирию. Тюркские военачальники проникли до самого Геллеспонта. Одним ударом давняя граница, разделявшая ислам и христианство, была отодвинута на 400 миль на запад. В первый раз тюрки получили возможность закрепиться на этой земле – и закрепились так прочно, что остались на ней навсегда.
Вскоре обширный султанат был раздроблен на несколько частей, которые достались разным сельджукским эмирам. Владения в Малой Азии (Рум) получил родственник Алп-Арслана Сулейман, который в 1077 году обосновался в Никее (Никия, Изник), недалеко от Константинополя. В 1084 году столица переехала на юго-восток в Иконий (Куния, Конья). В том же году мусульмане вернули себе Антиохию, вырвав ее у византийцев руками сельджуков. Пока византийцы сохраняли сильные позиции в тылу, положение сельджуков в Малой Азии не могло быть прочным. С сыном Сулеймана Кылыч-Арсланом столкнулись крестоносцы (1096), пересекая Малую Азию по дороге в Сирию. Одним из множества тюркских государств, последовавших за сельджуками Рума около 1300 года, было государство османов, которые по традиции считаются одной из ветвей огузов.