Всего по приговорам комиссии было расстреляно 66 человек; из них 13 — за выдачу коммунистов белочехам, остальные — в ходе подавления вооруженных восстаний. В то же время были заключены в тюрьму 146 человек, отправлены на передовые позиции (!) — 104, оштрафованы на сумму свыше 5000 рублей (взамен заключения в тюрьму) — 23, оштрафованы на сумму менее 5000 рублей — 50. За участие в контрреволюционных вооруженных выступлениях разыскивалось 403 человека.
И по нашему мнению, нет оснований сомневаться в объективности этих данных, ибо официальная публикация их призвана была устрашить противников большевиков.
Заканчивая разговор о заложниках, приведем еще одну циркулярную телеграмму НКВД от 3 октября 1918 года:
«По поступающим в Наркомвнудел сведениям, значительным большинством Советов не приняты достаточно решительные меры по обеспечению тыла наших армий от всевозможных провокационных выступлений и контрреволюционных заговоров. С другой стороны, некоторыми Советами нередко „красный террор“ направляется не против крупных представителей буржуазии и старой власти, а против мелкого мещанства и интеллигентной обывательщины. Подтверждая настоящим свое распоряжение от 2 сентября № 10159 о „красном терроре“ по отношению к врагам рабоче-крестьянской власти, Наркомвнудел предлагает всем губисполкомам принять меры к выяснению целесообразности арестов Советами губернии тех или иных лиц в качестве заложников. Мелкое мещанство и обывательская интеллигенция может быть освобождена с возложением на нее трудовой повинности, образуя трудовые роты. Списки заложников из представителей крупной буржуазии, старой власти и правых эсеров должны быть опубликованы в местных газетах с предупреждением о расстреле при повторении контрреволюционных выступлений. Выполнение настоящего распоряжения возложите на отделы управления с губернскими чрезвычкомами.
Наркомвнудел Петровский».
Опасность, говоря современным политическим языком, «парада суверенитетов» была настолько велика, что VI Всероссийский чрезвычайный съезд Советов 8 ноября 1918 года принял специальное постановление «О точном соблюдении законов», предписывавшее всем должностным лицам строжайше выполнять законы РСФСР, а также издаваемые высшими органами власти постановления, положения и распоряжения.
Но вернемся к «Еженедельнику ВЧК». Интерес исследователей, безусловно, вызовут и публиковавшиеся в этом издании очерки о деятельности белогвардейских организаций, в частности о малоизвестном Союзе возрождения России, который сыграл важную роль в создании правительства Северной области во главе с известным народником Н. В. Чайковским.
Весьма любопытны также материалы из архива царской охранки. Например, доклад начальника Петербургского отделения по охранению общественной безопасности и порядка министру внутренних дел от 23 июля 1907 года о состоявшейся в Териоки (Финляндия) конференции РСДРП «с целью выяснения отношения партии к предстоящим выборам в третью Государственную думу». В докладе цитируются слова Ленина о том, что причинами отступления революции являются «понижение революционного настроения среди рабочих и буржуазии, недостаток средств и систематические постоянные провалы».
Причиной же закрытия журнала стала публикация в его третьем номере письма председателя Чрезвычайного штаба по борьбе с контрреволюцией в городе Но-линск Вятской губернии «Почему вы миндальничаете?», в котором автор требовал ужесточения репрессий. Эта публикация рассматривалась в октябре на совещании в ЦК РКП (б) и была признана ошибочной.
В решении ЦК РКП(б) от 25 октября 1918 г. отмечалось:
«…В № 3 „Вестника ЧК“ (имеется в виду „Еженедельник ЧК“. — О. X.) была напечатана статья за подписью Нолинского исполнительного комитета и партийного комитета, восхваляющая пытки, при этом редакция в примечании не указала на свое отрицательное отношение к статье нолинцев.
Решено осудить нолинцев за их статью и редакцию за ее напечатание. „Вестник ЧК“ должен прекратить свое существование. Назначить политическую ревизию ВЧК комиссией от ЦК в составе Каменева, Сталина, Курского. Поручить комиссии обследовать деятельность чрезвычайных комиссий, не ослабляя их борьбы с контрреволюцией».
В тот же день вопрос о деятельности ВЧК в связи с публикацией указанной статьи обсуждался и на Президиуме ВЦИК. В постановлении по этому вопросу отмечалось, что «высказанные в статье мысли находятся в глубоком противоречии с политикой и задачами Советской власти». В нем также подчеркивалось, что «прибегая по необходимости к самым решительным мерам борьбы с контрреволюционным движением, помня, что борьба с контрреволюцией приняла форму открытой вооруженной борьбы, в которой пролетариат и беднейшее крестьянство не могут отказаться от мер террора, Советская власть отвергает в основе как недостойные, вредные и противоречащие интересам борьбы за коммунизм меры, отстаиваемые в указанной статье».
По нашему мнению, закрытие «Еженедельника ЧК» было ошибкой, поскольку это сделало информацию о деятельности чрезвычайных комиссий менее открытой и доступной как населению, так и контролирующим органам. Хотя статьи Лациса и других членов Коллегии о деятельности ВЧК и местных ЧК регулярно появлялись в центральной («Правда», «Известия ВЦИК») и местной печати. Приведем в связи с этим выдержку из приказа ВЧК № 101 от 7 августа 1920 года. В нем, в частности, подчеркивалось:
«Необходимо обратить внимание на осведомление окружающих нас о деятельности ЧК.
Необходимость этого объясняется следующим: многие нас ругают, многие неверно освещают нашу работу и очень немногие знают по существу нашу работу. Все это вредно отражается на деле и происходит потому, что почти все ЧК не пользуются должным образом местной печатью.
Чтобы устранить этот недостаток, предлагается всем ЧК систематически освещать в органах местной печати деятельность ЧК, а также делать чаще доклады рабочим».
Появились и официальные издания о деятельности ВЧК, представляющие значительный интерес и поныне.
В том же 1920 году вышла первая брошюра члена Коллегии ВЧК Лациса «Два года борьбы на внутреннем фронте», а в 1921-м следующая — «Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией».
Прошли многие годы, прежде чем в ходе перестройки вновь остро встала проблема гласности, в том числе и в деятельности органов государственной безопасности.
Одной из новых форм гласности стали регулярно проводимые с 1997 года Центром общественных связей (ЦОС) ФСБ России ежегодные Исторические чтения «На Лубянке», на которых за это время выступило немало специалистов: преподавателей различных вузов, сотрудников архивов и исследовательских организаций, как отечественных, так и зарубежных. Это весьма отрадно, поскольку излишняя закрытость, подчас необоснованное и чрезмерное засекречивание работы органов КГБ приводили к неожиданным и весьма негативным последствиям, о чем мы еще поговорим далее.
А сейчас подробно остановимся на еще одной, ныне почти забытой стороне деятельности органов ВЧК — ОГПУ.
Речь пойдет об участии чекистов в борьбе с детской беспризорностью. По подсчетам историков, уже в результате Первой мировой войны к 1916 году в России появилось около 2,5 миллиона беспризорных детей и подростков. А к 1921 году их число составляло уже более 5 миллионов человек.
Беспризорность и бездомность порождали и питали детскую преступность, вызывали эпидемии и имели иные антисоциальные последствия. Впрочем, проблема эта не была характерна исключительно для России: она стояла и перед другими государствами, пережившими империалистическую войну. Но в нашей стране она была отягощена Гражданской войной и послевоенной разрухой.
Двадцать седьмого января 1921 года постановлением правительства при Всероссийском центральном исполнительном комитете под председательством Дзержинского была учреждена особая Комиссия по улучшению жизни детей (Деткомиссия при ВЦИК).
Однако неправильно думать, что этому вопросу не уделялось внимание раньше: еще в феврале 1919 года при Совете народных комиссаров был создан Государственный совет защиты детей под председательством наркома просвещения А. В. Луначарского. Но голод 1920 года в Поволжье показал, что, прибегая к обычным, гражданским мерам, организация эта справляться со своими обязанностями не способна.
В конце 1920 года Дзержинский предложил Луначарскому и Ленину объединить усилия различных государственных учреждений и общественных организаций в борьбе с детской беспризорностью. Как вспоминает один из современников, он говорил по этому поводу Луначарскому: «Ведь когда смотришь на детей, так не можешь не думать — всё для них! Плоды революции не нам, а им! А между тем сколько их искалечено борьбой и нуждой! Тут надо прямо-таки броситься на помощь, как если бы мы видели утопающих детей. Одному Наркомпросу справиться не под силу. Нужна широкая помощь всей советской общественности. Нужно создать при ВЦИК широкую комиссию, куда бы вошли все ведомства и все организации, могущие быть полезными в этом деле… Я хотел бы сам встать во главе этой комиссии; я хочу реально включить в работу аппарат ВЧК. К этому меня побуждают следующие соображения: я думаю, что наш аппарат один из наиболее четко работающих. Его разветвления есть повсюду. С ним считаются, его побаиваются… Я и думаю: отчего не использовать наш боевой аппарат для борьбы с такой бедой, как беспризорность?»
В состав Деткомиссии при ВЦИК вошли представители ВЦСПС (центрального органа профсоюзов), наркоматов просвещения и здравоохранения, рабоче-крестьянской инспекции, ЦК комсомола, Женотдела и Отдела агитации и пропаганды ЦК РКП (б), а также ВЧК.
Непосредственно под руководством Дзержинского разрабатывалась стратегия борьбы с беспризорностью, а параллельно с образованием местных детских комиссий предпринимались и неотложные меры по детскому призрению.
Дзержинский распорядился мобилизовать на борьбу с беспризорностью весь личный состав ВЧК: руководители периферийных чрезвычайных комиссии получили указание о создании (совместно с органами, отвечающими непосредственно за организацию помощи детям, и широкой общественностью) местных отделений Комиссии помощи беспризорным детям.