Однако, несмотря на внешний юбилейный антураж, в действительности правительство было не слишком довольно чекистами.
Ведь еще 2 июня 1937 года на расширенном заседании Военного совета Сталин говорил, имея в виду предстоящий судебный процесс по делу военно-фашистского заговора в РККА (делу М. Н. Тухачевского и семи других высших военачальников РККА): «В области разведки мы оказались битыми, как мальчишки. Разведки нет, настоящей разведки. Наша разведка по военной линии плоха, слаба, она засорена шпионажем. Наша разведка по линии ГПУ возглавлялась шпионом Гаем».
Чуть ранее, 21 мая 1937 года, на совещании руководящего состава Разведывательного управления РККА Сталин выступил по вопросу совершенствования разведывательной работы и, в частности, подчеркнул:
«Необходимо поставить пропаганду разведки и контрразведки. Издать контрразведывательную литературу, не скрывать ее от читателей. На Западе буржуазия вокруг своих шпионов создает ореол. У нас в стране мало знают разведчиков, они стыдятся своей работы и своего звания, поэтому у нас нет притока новых сил.
Надо популяризировать работу разведки и контрразведки. Пропагандировать разведку — значит привлекать молодежь, талантливых людей, девушек, ученых…
Разведчик — настоящий патриот, герой, деятель своей страны. Надо разъяснять значение разведки и роль разведчика. Дать ряд хороших статей, брошюр. Переработать и издать некоторые хорошие книжки по разведке. Нужно изучать иностранный опыт разведки и богатую технику этого дела…
Необходимо провести грань между социалистической разведкой и буржуазной, между социалистическим и буржуазным разведчиком.
Нам нужна идейная разведка, необходимо определить мораль нашей разведки, например, двойничество нам не подходит. Буржуазные шпионы бесчестны, беспринципны, продажны, их вербуют на страхе, на их пороках, широко используют проституцию.
Наши провалы в большинстве своем происходят из-за отсутствия идейности. Мы, подбирая своих людей, должны основательно прощупать идейность и преданность их. Разведчик принципиальный, идейный, честный и преданный своей Родине…
Надо усиленно готовить разведчиков. Необходимо школ побольше, необходимо количество школ увеличить. Школа не дает готового разведчика. Необходимо иметь два вида разведчиков: один вид — организация разведчиков замкнутая, состоящая из опытных, проверенных, активных разведчиков; другой вид людей, которые находятся в сфере разведки, подготавливаются к работе в разведке исподволь, составляют большую среду вокруг разведки, посылаются за границу. Эти люди изучают страну, осваиваются, совершенствуют свои знания языка, приобретают необходимые навыки, они наблюдают, выполняют исключительно задания, на которых не могут провалиться. После одного-двух лет этих людей вызывают обратно, проверяют, дают дополнительную подготовку, наиболее способных можно будет отправить на активную разведывательную работу. Если из ста человек таких людей можно будет отобрать десять или двадцать, будет хорошо.
…Хорошая разведка может отсрочить войны. Сильная разведка врага и наша немощь — провокация войны».
Теперь нам предстоит вновь вернуться к тяжелым, драматическим страницам истории нашей страны.
Тридцатого июля 1937 года нарком госбезопасности СССР издал приказ № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», которым для каждой области устанавливались лимиты внесудебных решений троек. Приказом также предписывались два вида противоправных решений, принимаемых заочно, без участия защиты и обвинения: по I категории — расстрел, по II — заключение в лагерь на срок от 8 до 10 лет.
Так, для Московской области лимит составлял 5000 внесудебных решений по I категории, 30 000 — по II категории; по Ленинградской области соответственно 4000 и 10 000; по Свердловской — 4000 и 6000. Понятно, что таким образом создавались предпосылки для фальсификации дел, необоснованных репрессий.
Всего этим приказом предоставлялось право репрессировать 268 950 человек (в том числе 75 950 — по I категории). Однако в действительности, вследствие настойчивых «просьб местных руководителей увеличить лимиты», к лету 1938 года количество репрессированных составило 818 тысяч человек, из которых около 436 тысяч было расстреляно…
Сами по себе репрессии были в значительной мере обусловлены борьбой за власть и ее сохранение, облеченной в теоретико-идеологические лозунги «защиты социализма».
В то же время нельзя не сказать и о том, что многие причины репрессий коренились в особенностях существовавших тогда правовых норм, «отцом» которых являлся, как известно, генеральный прокурор СССР А. Я. Вышинский. Мы имеем в виду провозглашенный им принцип достаточности признания заключенным своей вины («Признание — царица доказательств»), упрощенный в ряде случаев процессуальный порядок рассмотрения уголовных дел — без представителей защиты и права на обжалование, а также признание возможности «объективного вменения» ответственности за поступки и «преступления», которые обвиняемыми в действительности не совершались.
Все эти постулаты в совокупности давали прокурорам и судьям, следователям и оперативным работникам госбезопасности основания для вынесения субъективных, волюнтаристских решений о судьбах наших сограждан. Ведь понятие законности тесно взаимосвязано с действующими нормами права и неотделимо от них. Да к тому же высшие должностные лица государства в 1930-1950-е годы, сплошь и рядом выходя далеко за пределы своих компетенции и полномочий, давали многочисленные и разнообразные «санкции» (от допустимости применения мер физического воздействия до применения смертной казни еще до завершения следствия).
Особо отметим, что, несмотря на существовавшую систему вынесения несудебных решений (Судебной коллегией ОГПУ, образованной в 1929 году, Особыми совещаниями при наркомах внутренних дел, а также тройками) в 1920-1950-е годы большинство приговоров по «контрреволюционным преступлениям» все же выносилось судами, при участии государственных обвинителей (прокуроров), в процессуальных рамках и на основе существовавших тогда правовых норм.
Таким образом, абсолютно необоснованным, на наш взгляд, является возложение вины за репрессии в те годы исключительно на органы государственной безопасности, поскольку они являлись лишь одной из составных частей механизма государственного управления, посредником и соисполнителем воли законодателя, выраженной в форме закона.
Принятое 17 ноября 1938 года совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» перекладывало ответственность за массовые репрессии с их вдохновителей и организаторов на исполнителей. В нем, в частности, говорилось: «Работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования… отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы…
Органы прокуратуры со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов… не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконивают эти нарушения.
Все эти отмеченные в работе органов НКВД и прокуратуры совершенно нетерпимые недостатки были возможны только потому, что пробравшиеся в органы… враги народа всячески пытались оторвать органы НКВД и прокуратуры от партийных органов, уйти от партийного контроля и руководства, а тем самым облегчить себе и своим сообщникам возможность продолжения своей антисоветской подрывной деятельности. Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные дела».
Однако о том, что в реальности всё было далеко не так, свидетельствует следующая шифротелеграмма, направленная ЦК ВКП(б) 10 января 1939 года секретарям обкомов и крайкомов, в ЦК компартий республик СССР, а также наркомам и начальникам управлений НКВД: «…ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых разнообразных формах. Спрашивается: почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа как совершенно правильный и целесообразный метод».
Назначенный 25 ноября 1938 года наркомом внутренних дел Берия должен был исправить наиболее вопиющие преступления и ошибки своего предшественника. При нем были осуществлены первые реабилитации невинно осужденных лиц. В то же время «за допущенные ошибки и нарушения законности» были приговорены к высшей мере наказания бывший нарком Ежов и его заместители Агранов, Фриновский, Берман, Прокофьев, Жуковский, Заковский.
На XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года массовые репрессии и разного рода чистки были подвергнуты критике.
В решениях этого съезда имелся также пункт относительно того, что основные усилия социалистической разведки, как тогда именовали органы госбезопасности, должны быть направлены не внутрь страны, а на борьбу с иностранными спецслужбами.
В конце 1980-х — начале 1990-х годов в СМИ получил распространение тезис о том, что-де в Советском Союзе в предвоенные годы искусственно раздувалась шпиономания, насаждалась психология «осажденной крепости».
Однако сторонники данного подхода, на наш взгляд, упускают из виду объективные процессы, имевшие место на Европейском континенте в годы, предшествовавшие началу Второй мировой и Великой Отечественной войн.