Чисто психологически подобные уведомления о неоднократно менявшемся дне Д (начале наступления) не могли не породить у Сталина, как у любого другого человека на его месте, иллюзии уверенности в том, что и на этот раз всё обойдется. Особенно если самому не пытаться ускорить нежелательные события, случайно не спровоцировать их собственными активными действиями. Отсюда и известное Заявление ТАСС от 13 июня 1941 года, в котором опровергались «слухи о близости войны между СССР и Германией».
И по-человечески можно понять, что Сталин стремился таким образом в очередной раз отсрочить военный конфликт, надеясь, что планы Гитлера могут измениться под воздействием каких-либо привходящих внешних обстоятельств (например, начала наступления британской армии) и немедленного вооруженного столкновения вновь удастся избежать. Так, например, известно, что изначально запланированное на 15 мая нападение на СССР Гитлеру пришлось отложить ввиду отчаянного сопротивления народов Югославии.
В 1990-е годы появились книги бывшего резидента ГРУ, перебежчика Владимира Резуна, пишущего под псевдонимом Виктор Суворов. Он подверг коренному пересмотру и критике общепринятые взгляды на причины и предпосылки Второй мировой и Великой Отечественной войн, высказав гипотезу о превентивной войне Германии против СССР.
Поскольку эта абсурдная версия и ныне популярна в определенных кругах, отметим два немаловажных обстоятельства. Во-первых, в «Военном дневнике» начальника штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдера начисто отсутствуют какие-либо упоминания о якобы «вскрытых планах военного нападения со стороны СССР на Германию». Во-вторых, информация о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР весной — летом 1941 года имеется, как известно, в дипломатических, военных и разведывательных архивах США и Великобритании, а также давно введена в научный оборот[27].
Среди многочисленных донесений о германских военных приготовлениях у советских границ за период с 15 по 21 июня 1941 года наибольший интерес представляет «Календарь сообщений агентов берлинской резидентуры Корсиканца и Старшины с 6 сентября 1940 по 16 июня 1941 года».
Поскольку роль этого документа в истории как всей нашей страны, так и органов безопасности чрезвычайно велика, расскажем об обстоятельствах его появления подробнее. Шестнадцатого июня 1941 года, ознакомившись с очередными разведывательными донесениями из Берлина, Сталин вызвал к себе наркома госбезопасности Меркулова и начальника внешней разведки НКГБ Фитина. Его интересовали подробности об источниках берлинской резидентуры Корсиканце и Старшине (такие оперативные псевдонимы носили противники нацизма, немецкие агенты советской разведки Арвид Харнак и Харро Шульце-Бойзен). Отвечая на вопросы вождя, Фитин объяснил, почему разведка доверяет им обоим. Завершая беседу, Сталин заметил: «Идите, всё хорошенько уточните, еще раз перепроверьте эти сведения и доложите лично мне».
Поскольку в те времена специального аналитического подразделения в разведке, да и в НКГБ в целом, еще не существовало, это, естественно, порождало определенные трудности и проблемы в организации их работы. Выполняя указание Сталина, «немецкое» отделение разведки и подготовило к 19 июня упомянутый «Календарь», включив в него сообщения этих агентов с 6 сентября 1940 года. В этом документе, составленном заместителем начальника «немецкого» отделения Зоей Ивановной Рыбкиной, были сконцентрированы все основные донесения, предупреждавшие о подготовке Германии к войне.
Информация Старшины и Корсиканца подтверждалась также и многочисленными сообщениями других источников НКГБ, как разведывательных, так и контрразведывательных, а также данными разведотделов пограничных войск НКВД СССР.
Двадцатого июня «Календарь» был передан Фитиным наркому госбезопасности СССР для повторного доклада Сталину. Однако, опасаясь отрицательной реакции вождя, Меркулов отказался его подписать и направить в Кремль.
Через два дня «Календарь» был возвращен Фитиным начальнику немецкого отдела разведки П. М. Журавлёву с резолюцией: «Журавлёву. Имейте у себя. П. Ф. 22.VI».
Достаточно долго, вплоть до июня 1991 года, об этом документе вообще не было известно. Однако он, по-видимому, спас жизни многим разведчикам, доказавшим как их высокий профессионализм и преданность Родине, так и свою невиновность в стратегическом просчете, допущенном высшим политическим руководством страны.
Третьего февраля 1941 года последовала реорганизация НКВД СССР, вследствие которой из него в новый самостоятельный Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) СССР были выделены оперативно-чекистские подразделения ГУГБ.
В совместном постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 февраля 1941 года решение о разделении НКВД СССР мотивировалось «необходимостью максимального улучшения агентурно-оперативной работы органов государственной безопасности и возросшим объемом работы, проводимой НКВД».
При этом на создаваемые новые наркоматы госбезопасности СССР и его союзных и автономных республик, областные и краевые управления (УГБ) и подчиненные им органы возлагались следующие задачи: ведение разведывательной работы за границей; борьба с подрывной, шпионской, диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР; оперативная разработка и ликвидация остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований среди различных слоев населения, в системе промышленности, транспорта и сельского хозяйства; охрана руководителей партии и правительства.
Руководству НКВД и НКГБ Союза ССР предписывалось завершить разделение в месячный срок и разработать положения о новых ведомствах.
Наркомат государственной безопасности возглавил B. Н. Меркулов, а его заместителями стали А. И. Серов, Б. 3. Кобулов и М. В. Грибов, а Л. П. Берия остался наркомом внутренних дел.
В структуре нового наркомата госбезопасности были образованы:
1-е управление (разведка за границей; начальник П. М. Фитин);
2-е управление (контрразведывательное; начальник П. В. Федотов);
3-е управление (секретно-политическое; начальник C. Р. Милыптейн);
Следственная часть (начальник Л. Е. Влодзимирский).
Одновременно военная контрразведка (Особые отделы НКВД) были передана в наркоматы обороны и военно-морского флота и на их базе были образованы Третьи управления НКО СССР (его возглавил А. Н. Михеев) и НКВМФ СССР (А. И. Петров). В структуре НКГБ СССР для оперативного обслуживания пограничных и других войск НКВД СССР был создан 3-й отдел (А. М. Беляев).
В связи с началом Великой Отечественной войны 20 июля 1941 года НКГБ и НКВД вновь были объединены в единый Народный комиссариат внутренних дел СССР. Комиссаром внутренних дел остался Берия, а Меркулов стал его заместителем.
В структуре НКВД важнейшими оперативно-чекистскими подразделениями стали:
1-е управление (разведка за границей; начальник П. М. Фитин);
2-е управление (контрразведка; начальник П. В. Федотов);
3-е управление (секретно-политическое; начальник Н. Д. Горлинский);
4-е управление (существовало с февраля 1942 года; организация зафронтовой работы на временно оккупированной советской территории; начальник П. А. Судоплатов)[28];
Управление особых отделов (начальник В. С. Абакумов; военная контрразведка была возвращена из Наркомата обороны в НКВД СССР постановлением ГКО от 17 июля 1941 года);
Транспортное управление (начальник Б. 3. Кобулов);
Экономическое управление (начальник П. Я. Мешик);
Следственная часть по особо важным делам (начальник Л. Е. Влодзимирский).
В апреле 1943 года органы военной контрразведки НКВД СССР были преобразованы в Главное управление контрразведки СМЕРШ (ГУКР СМЕРШ) Народного комиссариата обороны СССР, Управление контрразведки СМЕРШ НКВМФ СССР и Отдел контрразведки СМЕРШ НКВД СССР (для оперативного обслуживания войск Наркомата внутренних дел).
Четырнадцатого апреля 1943 года также повторно был образован наркомат государственной безопасности СССР (нарком Меркулов) с возложением на него задач, поставленных в феврале 1941 года, и с воссозданием той же организационной структуры. (В связи с реорганизацией системы государственного управления в СССР 15 марта 1946 года он был переименован в Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР.)
И по сей день интерес представляют ориентировки военной контрразведки — Особого отдела ГУГБ НКВД, (с марта 1941 года — 3-го управления НКО СССР) об устремлениях и деятельности иностранных разведок против вооруженных сил СССР.
В одной из них, от 30 ноября 1940 года, освещались «некоторые моменты работы германской разведки», установленные в процессе агентурной работы и следствия: «Наиболее заслуживающими внимания и характерными являются: установка на разложение воинских частей Красной Армии, попытки склонить военнослужащих к измене Родине и использование самого различного элемента из числа жителей западных областей Украины и Белоруссии…»
Это обстоятельство целесообразно особо подчеркнуть, потому что, как показал Международному военному трибуналу для главных военных преступников бывший начальник отдела «Абвер-1» Г. Пиккенброк, «уже с августа — сентября 1940 года со стороны Отдела иностранных армий Генштаба значительно увеличились разведзадания абверу по СССР… О более точных сроках нападения Германии на Советский Союз мне стало известно в январе 1941 года».
В ориентировке 3-го управления НКО СССР о деятельности германской разведки от 25 мая 1941 года приводятся конкретные задания, получаемые агентурой противника, и, в частности, отмечается: «Основным контингентом агентуры, используемой германскими разведывательными органами, забрасываемой к нам через западную границу, являются поляки — 52,4 %… Второе место по численности среди агентуры занимают украинские националисты, которые составляют около 30 %… Около 20 % агентуры составляют