Заведующий Особым отделом Ратаев отмечал в июле 1902 года, что «революционная пропаганда охватила весьма широкий район, что в настоящее время нет такого уголка в империи, где бы не воспроизводились революционные воззвания… При настоящем своем составе Особый отдел совершенно лишен возможности справиться с делом, и с каждым днем положение его становится затруднительнее».
Убийство 14 февраля 1901 года министра народного просвещения Н. П. Боголепова, знаменовавшее собой начало нового этапа террористической борьбы в России — выход на политическую сцену «Боевой организации партии социалистов-революционеров», о чем еще не подозревала имперская полиция, — показало неэффективность предпринимавшихся охранно-розыскных мер.
Дополнительный удар как по самодержавию, так и по Департаменту полиции нанесла революция 1905 года. Как впоследствии вспоминал товарищ министра внутренних дел С. П. Белецкий, «события 1905 года — результат непринятия своевременно решительных мер, что в свое время было результатом неосведомленности розыскных органов вследствие неудовлетворительной постановки политического розыска, почему все подготовительные работы революционеров происходили незамеченными или были учтены недостаточно серьезно местными розыскными органами».
События, последовавшие в России за Кровавым воскресеньем 9 января 1905 года, не только наглядно продемонстрировали слабость охранно-полицейских органов империи и провал их предыдущей стратегии «умиротворения» общественных движений, но и повлекли за собой перестройку всей работы в связи с появлением царского Манифеста об усовершенствовании государственного порядка от 17 октября.
При этом первостепенное внимание было уделено борьбе с посягательствами на общественную безопасность, связанными как с террористическими действиями, так и с попытками инспирировать вооруженное противодействие властям.
В циркуляре Департамента полиции отмечалось: «Противоправительственное движение, органами борьбы с которым являются, главным образом, жандармские управления и охранные отделения, получило за последнее время весьма широкое развитие, выразившееся в образовании целого ряда самостоятельных революционных партий и организаций, действующих каждая по собственной программе и системе.
Ближайшее знакомство с характером, целями и способами действий тайных организаций, несомненно, должно составлять первейшую обязанность офицеров Отдельного корпуса жандармов, призванных к непосредственной борьбе с ними, так как только полная в этом отношении осведомленность может дать розыскным органам правительства правильный взгляд на дело и содействовать выработке целесообразных приемов борьбы, которые в противном случае будут сводиться к временному, чисто случайному изъятию из преступной среды отдельных ее представителей».
Но в том же циркуляре подчеркивалось, что многие представители розыска на местах «не проявляют надлежащего интереса к теоретическому ознакомлению с программами и тактикой отдельных революционных организаций, не имеют посему ясного представления о характере противоправительственного движения во вверенных им районах».
По результатам проверки за неспособность к руководству розыскными органами были уволены четырнадцать начальников губернских жандармских управлений, а еще четыре были перемещены.
Предвидя возрастание революционной активности в стране, Департамент полиции предпринимает ряд мер по изысканию наиболее эффективных методов и противодействия этому.
Исходя из опыта борьбы с революционным движением, Особый отдел разрабатывает новые организационные подходы к борьбе с оппозиционерами. Так, с 1 января 1906 года вводится линейный принцип организации работы данной структуры.
На 1-е отделение возлагается общее руководство деятельностью всех политико-розыскных органов в империи.
2-е отделение специализируется на оперативно-розыскной работе по Партии социалистов-революционеров (эсеров) и связанных с нею союзов и групп, включая анархистов и террористические организации.
3-е отделение специализируется на борьбе с деятельностью РСДРП и других социал-демократических организаций.
4-е отделение ведет наблюдение за профсоюзами и несоциалистическими партиями.
Об определенной успешности работы Департамента полиции по проникновению в политические партии свидетельствует тот факт, что отчет на ста листах об итогах V съезда РСДРП, закончившего работу в Лондоне 19 мая 1907 года, был представлен Заграничной агентурой в Особый отдел уже 26 мая. Вот что входило в этот документ: исчерпывающее описание каждого дня работы съезда; подробное содержание выступлений и характеристика каждого из ораторов; резолюции (как принятые, так и отклоненные); список избранных членов ЦК (включая резервные кандидатуры на случай кооптации) — всего 163 фамилии.
В этот период Особым отделом была проделана большая работа по систематизации всех данных о партиях и движениях, профсоюзах и оппозиционных деятелях, подготовлены обстоятельные обзоры их деятельности — причем весь этот информационный материал был разослан в подведомственные розыскные учреждения.
Был также разработан Центральный справочный аппарат (ЦСА), содержавший адресную информацию (в алфавитном порядке) о лицах, попавших в поле зрения полиции. Если к 1 января 1907 года в 1400 ящиках ЦСА Департамента полиции находилось около полутора миллионов именных учетных карточек, то к февралю 1917 года их насчитывалось уже около двух миллионов.
Следует подчеркнуть, что в феврале 1907 года руководителям охранных отделений впервые была разослана «Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения». Ранее же эта деятельность, по словам Заварзина, строилась «на охранной традиции».
Вскоре, однако, инструкцию пришлось переработать, поскольку она фактически допускала провокацию как метод борьбы с оппозиционным движением.
В значительной степени поводом к разработке новых нормативных документов Особого отдела по работе с агентурой стала разоблачительная деятельность В. Л. Бурцева, снискавшего даже славу «руководителя революционной охранки». По его материалам Государственная дума в 1908 году сделала запрос министру внутренних дел П. А. Столыпину о провокаторской деятельности политической полиции и ее «секретных сотрудников» (агентуры).
В то же время и сам Бурцев был объектом пристального внимания Заграничной агентуры: его деятельность освещали четыре агента.
В 1910–1912 годах Особым отделом проводилась активная работа по дальнейшему совершенствованию политического розыска в Российской империи. В утвержденной в 1911 году «Инструкции по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения» подчеркивалось, что «лица, ведущие розыск, должны проникнуться сознанием того, что лучшим показателем успешной и плодотворной их деятельности будет то, что в местности, вверенной их надзору, совсем не будет ни типографий, ни бомб, ни складов литературы, ни агитации, ни пропаганды. Это достигается при серьезной осведомленности о революционной деятельности и умении систематически и планомерно пользоваться этим знанием, достигнуть того, что революционеры вынуждены будут прекратить в данной местности свою преступную работу… Необходимо помнить, что все стремление политического розыска должно быть направлено к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент проявления ими наиболее интенсивной деятельности… Изъятие типографии или складов оружия только тогда приобретает особо важное значение, если они послужат к изобличению более или менее видных революционных деятелей, к уничтожению организации».
В заключение отметим, что если центральный аппарат политического розыска, Особый отдел Департамента полиции, был немногочисленным, то этого никак нельзя сказать о других органах политического сыска Российской империи.
К 1917 году только в структуре Отдельного корпуса жандармов имелись 67 губернских, 3 областных, 2 территориальных, 4 городских (Кронштадт, Одесса, Омск, Севастополь), 30 уездных (в Царстве Польском) жандармских управлений и 32 жандармско-полицейских управления железных дорог с 321 отделением. Вырос и штат Отдельного корпуса жандармов: с 9243 человек (721 из них — генералы и старшие офицеры) в 1895 году и до 15 718 человек (в том числе более 1000 генералов и старших офицеров) к моменту его упразднения указом Временного правительства 4 марта 1917 года.
Штаты охранных отделений были различными, в зависимости от их дислокации. Так, в самом многочисленном, столичном Санкт-Петербургском охранном отделении работал 151 сотрудник.
Борьба политической полиции Российской империи с рабочим движением
Ясно заявившее о себе в последней четверти XIX века рабочее движение являлось лишь одной из составных частей зарождавшегося оппозиционного общественно-политического движения в Российской империи.
Возвращаясь, однако, к деятельности политической полиции, не будет большим преувеличением сказать, что история рабочего движения во многом писалась самими охранниками, причем яркие штрихи в нее вносились подчас лично самодержцем, о чем со всей убедительностью свидетельствуют архивные документы.
Проследим динамику развития рабочего движения. Только в 1875–1879 годах в России произошло 165 волнений и стачек фабрично-заводских рабочих, причем почти 60 % их приходились на 1878–1879 годы.
Уже упоминавшийся нами Татищев так описывал процесс зарождения рабочего движения в России: «С начала 70-х годов отдельные личности из социалистов искали сближения с простонародьем, водворяясь в деревнях и приурочивая себя к деятельности сельских учителей, фельдшеров и других профессий, близких к крестьянскому быту. В 1872 году петербургские кружки занялись систематическим совращением рабочих столичных фабрик и заводов. С этой целью они… под предлогом обучения грамоте, заводили с ними речь о бедственном их положении, несправедливости распределения богатств между трудом и капиталом, об успехах рабочего сословия на Западе в борьбе за свое освобождение из-под ига хозяев, читали им лекции по истории и естественным наукам, стараясь подорвать в них веру в Бога и царя. Пропаганда эта велась целые два года и не в одном Петербурге, но и во многих других городах, преимущественно университетских. Она обратила на себя внимание полицейских властей лишь в конце 1873-го и в нач