АВГУСТ
1. Начали стрелять из пушек по двум круглым башням, ближайшим к разрушенной четвероугольной башне.
Того же числа по просьбе москвы пан староста Велижский ездил под крепость для переговоров, но, так как уже было поздно, отложили переговоры до следующего дня.
2. Приехал к королю от пана гетмана пан Средзинский, с несколькими московскими боярами, извещая, что думные бояре и весь мир, 27 июля придя в замок к князю Василию Шуйскому, взяли его, отвели на его старый двор и отдали под стражу князю Лыкову и князю Нагому. Схватили также и отдали под стражу братьев его Дмитрия и Ивана Шуйских и любимейших из его приверженцев и все поклялись не принимать на царство вора, именующего себя Дмитрием, но, напротив, сопротивляться ему. В самом деле, когда самозванец пришел 25 июля к Москве и, остановившись на Коломенской дороге, хотел силой ворваться в Москву, они ему сделали удачное сопротивление.
Все желают королевича. Потом, 28 июля, по просьбе бояр и всех сословий князь Василий Шуйский постригся в монахи. Затем правление всего государства вверили князю Федору Ивановичу Мстиславскому с товарищами, с которыми уже пан гетман (здесь должно догадываться, что пропущено слово «сносился». – Прим. Д. Бутурлина). Он двинул войско 30 июля к столице, дабы и с боярами переговоры окончить, и истребить самозванца, если бы он захотел сопротивляться королю. Сами бояре его о том просят.
Пан Гонсевский известил о сем Шеина, но осажденные не хотели верить, ниже приступать к переговорам.
Затем наши в знак торжества ударили в барабаны, трубили и стреляли из пушек в круглые башни, дабы разрушить боковые бойницы, из коих очень нашим вредили.
3. Стреляли в башни, а москва (подобно как и наши) не оставила своих работ. Мину, которую вел Апельман к их подкопу, они взорвали с малым для наших уроном; погибло только 15 московских холопов и 3 венгерцев.
Того же числа к вечеру сделаны значительные в башнях проломы, которые, однако ж, они у самого входа из крепости сильно заколотили. А против разрушенной средней башни и разбитой стены от круглой башни до другой таковой же они восстановили бывший там старый вал и отесали землю вышиной в две сажени. На валу же поставили срубы, насыпанные землей, и в них спереди поместили несколько больших пушек, а по бокам поставили по 4 малые пушки, заряженные картечью, дабы вредить отовсюду нашим, если бы мы хотели через пролом или через среднюю башню пробираться в крепость.
Пан воевода Брацлавский приказал войску быть готовым к приступу и, направив стрельбу на три башни и на часть стены, дабы узнать, какая за башнями защита, отрядил несколько сот венгерской пехоты и несколько сот немцев с 1000 казаков. За ними предполагал вести на приступ войско, к чему явилось много охотников из рыцарства. Но, к общему удивлению, едва начали перестреливаться, и войско стало наступать, как из малой тучи полился дождь, заливший с обеих сторон пушки и продолжавшийся два часа; земля оттого сделалась скользка. Итак, Господь Бог помешал приступу, неизвестно, к их или к нашей пользе. За два часа до приступа хотели переговариваться, и пан канцлер Литовский с паном вице-канцлером Коронным подъезжали к стенам, но так как они полагали первым условием, чтобы войско возвратилось в лагерь и чтобы перестали стрелять, войско же с досады начало бунтовать, то и не могли начать переговоров, а потом дождь всему помешал.
5.
6.
7.
8. Ночью передалось двое боярских детей, сказывающие, что бояре и народ очень наклонны сдаться королю, но купцы весьма тому противными являются, почему и прочие не осмеливаются явно объявить своего мнения. Ожидают, пока шанцы взведены будут с другой стороны и пока сделан будет новый пролом, дабы те, которые желают сдаться, могли сильнее восстать против упорствующих. Говорят также, что несколько десятков боярских детей знали о их выходе из крепости и сами хотят выйти. Пробитый пролом сильно заделан; все лучшие люди обращены к обороне того места: устроены три полка таким образом, что, когда собьют первый, должен наступать второй, а потом и третий полк, а в полку по 300 человек с ручным оружием, не считая пушкарей. По сторонам пролома справа и слева разрушили насыпанные землей клети, потому что при стрельбе из пушек земляные комья вредили людям. Когда же со стены камни собьют до окошек, то те, которые по сию пору стоят на стене, должны отойти в шанцы на старом валу и стрелять в наших, если бы кто взобрался на стену. Таким образом, если приступ будет с одного места от пролома, осажденные могут защищаться. В пробитых башнях нужны лестницы в полтора человека длины, по коим бы можно добраться к отверстиям в зубцах. Бывшей за несколько дней атаке помешал дождь, а когда уже осажденным на зубцах недоставало камней, то они сбежали за нами вниз, и тогда купцы начали бежать и от вала, и от стены. Они полагают, что хотят покориться королевичу.
9.
10.
11.
12.
13. Получено известие от пана гетмана, что он 3 августа с королевским войском остановился за милю от столичного города Москвы, и когда наш авангард появился, то московские люди, приняв их за войско обманщика, начали было перестреливаться. Но, узнав, что они королевские люди, стали смело с ними здороваться. Приехали потом Иван Салтыков, Валуев и с другими бывшими при пане гетмане боярами и начали разговаривать, со слезами обнимая друг друга; но разговор их прекратился по причине, что к Москве подступило войско обманщика, ибо, в надежде воспользоваться приходом пана гетмана, он с другой стороны поджег предместье, кирпичный завод и некоторые строения, но Москва сильно ему противостояла. Тут же приехал от князя Мстиславского Федор Телушкин, давая знать, что князь Мстиславский готов был сноситься с паном гетманом о добром деле, но, так как люди вора подступили, он принужден был приказать идти с ним сражаться; притом просил пана гетмана помочь им против обманщика, или, по крайней мере, чтобы, когда он там людей своих против него направит, то чтобы не было помех со стороны королевского войска; также просил послать к пану Сапеге, дабы перестал подъезжать под Москву и жечь. Пан гетман отпустил боярского сына, с тем, что пошлет к пану Сапеге, дабы он оставался спокойным, и что о добром деле он охотно желает сноситься с князем Мстиславским и с другими боярами. Относительно же помощи отвечал, когда они доброе дело окончат между собой в пользу короля, тогда он будет их защищать королевским войском и от того вора, и от всех неприятелей.
Того же числа вечером приехали к пану гетману посланные от войска обманщика с просьбой, дабы в такой близости (ибо расположены были в 1 У мили расстояния) не дозволял своим людям подать какой-либо повод к раздору, а взаимно и они обещаются избегать всякой к несогласию причины. Притом просили, дабы их свободно пропустили к королю. Пан гетман на сие согласился и обещал с паном Сапегой снестись об общей пользе. На другой день князь Мстиславский прислал к пану гетману письмо от себя и от бояр, но пан гетман не дал письменного ответа и отпустил посланного, сказывая, письмо на письмо, и конца делу не будет. Прислан был потом боярский сын Богдан Глебов, с тем, что сами бояре желают съехаться для переговоров с паном гетманом, коль скоро назначено будет время и место, и для переговоров назначен будет пан подстолий Лембергский. Затем пан гетман назначил третий час после восхождения солнца 5 августа, место на большой дороге против девичьего монастыря, а для переговоров пана Балабана и пана Лембергского подстолия из польской нации, а Ивана Салтыкова, князя Хворостинина, воеводу Рославльского, и Валуева из московских людей.
Пятого августа выехали на назначенное место. Из московских людей из столицы выехали также четверо князей, Иван Троекуров, коего отец был посланником у короля Стефана, Андрей дьяк Иванович, второй после большого дьяка, третий Федор Колычев и Иван Глебов. Коль скоро они съехались, по их обычаю, пан Доморацкий, Лембергский подстолий, говорил им речь, напоминая, почему и по чьей просьбе король пришел в Московское государство и какие потом были наказы и просьбы к королю его милости. Они, приняв сию речь с великой благодарностью, сказали, что некоторые о том слышали и знают, а затем боярам и целой земли не достает того только, чтобы сколь возможно скорее видеть королевича царем своим государем по милости Божьей и королевской, не полагая других условий, кроме лишь бы королевич был их вероисповедания. Несколько сот бояр выехали было с теми четырьмя, но стояли в стороне, а после переговоров приехали к нашим, здороваясь и сказывая, что им возвратятся золотые времена, когда будут иметь государем королевича Владислава. Одно только затруднение в разности веры. А князя Василия Голицына, который посягал на царство, имея на своей стороне и патриарха, пан Доморацкий так описал, что вместо царства едва ли останется и при боярском сане, как и Шуйский.
К королю приехали посланные от войска обманщика паны Бычинский, Казимирский, Яниковский, Улик.
15.
16.
17.
18.
19. Желая каким-либо успехом ознаменовать предприятие добытия Смоленска, пан воевода Брацлавский решился испытать счастье на приступе. Для того собрал всех ротмистров в Коло, и там все изъявили на письме свою готовность, кроме некоторых панов ротмистров дворских хоругвей.
20. Но, когда настало время, товарищество некоторых рот взбунтовалось и не хотело слезть с лошадей, питая неудовольствие за то, что не требовали их предварительного согласия. Пан воевода Брацлавский послал просить их, дабы помогли другим в деле; выехал и пан маршал Литовский, требуя именем короля, дабы не подавали худого примера, а неприятелю повода к радости. Потом опять поехали от пана воеводы пан Скумин, писарь Литовский, и пан Горский, подсудок Каменецкий, с увещаниями. Но все сие не подействовало на рыцарство. Наконец, сам пан воевода Брацлавский с сенаторами ездил от одной роты к другой и умолял всеми святыми, чтобы уважили волю короля и настоятельную нужду. Наконец столь сильные увещания победили упорство, и все, спешившись, пошли в шанцы, но так как уже было поздно и неприятель заметил приготовления, то день тот прошел без действий.