Не хотели сойти с лошадей роты:
Князя пана Краковского.
Пана подскарбия Коронного.
Пана старосты Сандецкого.
Пана старосты Слонимского.
Князя Корецкого.
Пана Ивана Потоцкого.
Пана Николая Потоцкого.
Пана Снопковского.
Пана Хосцкого.
Пана Горецкого.
Пана Коссовского.
Но сами паны ротмистры шли охотно и много пособили пану воеводе уговорить людей спешиться. Рыцарство провело целый тот день в шанцах. Когда ночь наступила, приготовляли до самого рассвета лестницы, полотна, кули со мхом и прочие для приступа орудия.
21. Каленик, гетман запорожских казаков, привел их к башне и мужественно сражался; пехота немецкая и венгерская перестреливалась более часа, пока день настал: но не было возможности удержаться, ибо осажденные били камнями, засыпали глаза песком, из ружей и из пушек сильно стреляли и, так защищаясь, показали равную храбрость в отпоре, как наши в наступлении. Далее наступали гусары, над коими, в особенности же над ротой пана воеводы Брацлавского, начальствовал пан Струсь, староста Хмельницкий. Полком предводительствовал пан маршал. Бросились все с чрезвычайной отвагой, но, подступив к широкому и глубокому рву, не могли перепрыгнуть и принуждены были отступить. В другой раз еще бросились, желая испытать счастья, но были остановлены широтой рва и без успеха, но не без урона отступили.
Погибло на том приступе, по регистрам:
22. Отпущены посланные от пана гетмана и от рыцарства.
Того же числа посланные от войска обманщика отправляли посольство, предъявляя письменно некоторые условия.
23. Пан Гонсевский, рефендарий Литовский, уехал в столицу с некоторыми от короля поручениями.
24. Отпущен посол господаря Валахского.
25. Отпущен посол господаря Молдавского.
26.
27.
28. Пан гетман прислал королю известие, что все время с его прибытия к Москве до 18 августа проведено в переговорах и сношениях с боярами. Пан гетман сам дважды выезжал с ними в поле. Также князь Мстиславский, князь Василий Голицын, Федор Шереметев, князь Данило Мезецкий, канцлер Телепнев, дьяк Луговский и многие другие от всех сословий. Объявили от имени всего Московского царства, что хотят целовать крест на имя королевича, лишь бы только пан гетман целовал крест на некоторые их условия, между коими было много несправедливых и невозможных. Пан гетман отводил их, предлагая им отправить к королю посольство из своих знатных людей, уполномочив их к окончательному постановлению. А затем, когда они не могли от пана гетмана получить ничего свыше условий, соглашенных королем с боярами под Смоленском, они обещали окончательный ответ доставить к 19 августа. Во все сие время, вопреки своему обыкновению, они выказывали дружеское расположение к людям короля, но, что еще важнее, пленных, бывших в заточении (было их несколько сот), всех освободили по просьбе пана гетмана.
Частые бывают стычки между войском обманщика и городом, ибо обманщик, стращая их, посылает к городу людей, дабы подложить огонь, и едва не успел в своем предприятии, если бы не спас их пан Иван Салтыков с московскими людьми, находящимися при королевском войске. Бояре были тем весьма довольны и торжественно благодарили пана гетмана за помощь, и он снискал тем выгодное о короле мнение у знатных бояр и у народа.
30. Приехал к королю посол от князя Лотарингского.
СЕНТЯБРЬ
1. Посол князя Лотарингского имел у короля аудиенцию.
Того же числа приехали двое боярских сынов, отправившихся 28 августа из стана пана гетмана с известием, что 27 августа целовали крест бояре князь Федор Мстиславский, князь Василий Голицын, Федор Шереметев, князь Данило Мезецкий, думный дьяк Михайло Луговский. А князь Иван Куракин и князь Андрей Голицын остались для охранения замка, ибо вор наступил в то время, когда бояре отправлялись для переговоров. Сказывают и то, что пан гетман неоднократно имел свидание с боярами, а по последнем свидании послал с вооруженным отрядом в Московский город Ивана Салтыкова и Григория Валуева и наших человек до 20; и там, на крыльце, между передней и большой палатами, всему народу читали запись, которая всем им понравилась. По некоторым только статьям осталось еще несогласие, и о том договариваются с паном гетманом и отправляют посланников к королю.
Обманщик сжег много слобод под Москвой – Красное село, Данилов монастырь, Кожевенную слободу и Калун, куда отправлены немцы.
2. Спокойно.
3. Приехали к королю от московского войска находящиеся при пане гетмане Молчанов и Соловицкий.
На другой день они были приведены к целованию руки короля, дали отчет в действиях своих со времени отлучки от пана гетмана и уведомили о посланниках, собирающихся к королю из столицы.
Того же числа приехал в королевский лагерь Иерусалимский архимандрит со своим товарищем; 6 лет держали его в заключении в Москве, а ныне пан гетман его освободил.
5. Получено известие от пана гетмана, что уже кончены все трактаты между ним и московскими боярами. 26 августа все утвердили в палатках знатнейшие бояре и пан гетман с панами ротмистрами. Все же прочие имели целовать крест 28 августа в соборной церкви в замке. Посланниками также из столицы назначены люди знатные Василий Голицын, Федор Шереметев, князь Данило Мезецкий, Телепнев и других около 100; Псковский митрополит от духовенства.
С тем же посланным от пана гетмана приехали трое бояр, отправленные в Смоленск с письмами и со словесным от князя Мстиславского приказанием, дабы смоленский воевода покорился и бил челом.
6. На другой день они посланы были в крепость, но, так как наши не хотели дать аманатов, то их не пустили в крепость.
7. На другой день, однако ж, они без дальних отговорок были впущены в крепость: осажденные, приняв их, начали учтивее обходиться с нашими и менее упорствовать.
8. В самом деле, на другой день одного из них же отправили к королю, объявляя, что желают нарядить посланников для переговоров. На сие дано с нашей стороны согласие, и назначено 20 число сентября.
9.
10. Явились из крепости 6 посланников от всех сословий. Они были приведены прежде к панам сенаторам, и когда оказалось, что не имели никаких особенных предложений, то были допущены к королю и там сильно упрашивали, дабы стрельба была приостановлена и дабы приказано было отвести назад людей. Ответ на сие отложен до следующего дня.
Того же числа король отпустил посланника князя Лотарингского.
11. Итак, на другой день съехались паны сенаторы к пану Коронному подкоморию, туда же за ответом приехали и посланные из крепости. Там пан канцлер Литовский упрекал их в ожесточении и в нарушении доброй веры при действиях своих не только с польскими людьми, но и с самим королем, ибо посланников его не только с почтением, но и вовсе принять не хотели, письма и здравые увещевания короля отвергали, хотя должны были знать, что с давних времен принадлежали к государству короля его милости и суть и были природные королевские подданные. А потому и следовало бы им просить о помиловании, а не вымышлять того, о чем и думать невозможно. Когда же окажут должную покорность, то паны сенаторы обещают все просить короля отложить свой гнев и оказать им свою милость, уверяя их, что вера и имущество их будут сохранены ненарушимо. С сим ответом они уехали в крепость.
12.
13. Несколько десятков москалей приехали из столицы, извещая, что по причине худых дорог и перевозов посланники не могут приехать так скоро.
14. Приехали опять из Смоленска, объявляя, что не хотят и не могут отложиться от столицы, ибо из столицы не имеют приказания поддаться другому государю. Затем были хуже еще, чем прежде, выбранены, и сказано им, дабы приезжали с лучшим делом, а о подобных прежним предложениям вовсе не думали.
Ночью того же числа передались три боярина и сказывали о большем между теми людьми несогласии. Бояре, которых есть около 200, стрельцы числом около 12 000, с духовенством и воеводой желают сдать крепость на имя короля, полагая, что им все равно, жить под властью ли короля, или его сына, коль скоро их вера и права будут сохранены. Но посадские люди, то есть купцы, коих есть много знатных и богатых, никак не хотят отложиться от столицы, а желают по примеру столицы целовать крест королевичу.
15. Собрались на генеральную думу, из которой прислали известие, что завтра сам воевода выедет из замка на переговоры с панами сенаторами.
16. Из крепости вышли 2 боярина к пану воеводе Брацлавскому, прося, дабы на другой день воевода Смоленский мог съехаться в поле с паном канцлером Литовским. Затем с соизволения короля выехал в поле пан канцлер, и туда прибыл с несколькими боярами смоленский воевода, который никаким образом не дал себя уговорить без согласия всех московских сословий отделиться от столицы; окончание трактации было отложено до приезда великих посланников, следующих к королю из столицы.
Того же числа из-под столицы от пана гетмана получено известие, что после заключенных им с московскими боярами трактатов и по крестном целовании одно только осталось затруднение с обманщиком и с его людьми, коих через посольство увещевал, дабы и сами обратились к королю, и своего пана уговорили сдаться на милость и усмотрение короля. Но пан гетман, найдя их до того упорствующими, что никакие увещевания не действовали, и не полагаясь более на посольства, решился прибегнуть к последнему с ними способу. И потому двинулся на них налегке, без повозок, и так успел скрыть свое предприятие, что за час до утра они увидели перед самым своим лагерем королевское войско, с которым соединились и бояре из города со всеми своими силами. Пан гетман послал к пану Сапеге, приглашая его на переговоры. Сапега выехал с десятью или более депутатами от своего войска. Долго разговаривали. Они наставали на том, чтобы им не потерять своего заслуженного жалованья и чтобы пан их, для которого столь много трудились и которого не оставлять на конфедерации клятвенно обязались, получил от короля какой-либо знатный удел. Относительно всего того пан гетман обещал просить короля и ходатайствовать о них и о наделении их пана в Польше или Литве, ежели бы он предался милости королевской. А как все таковым обещанием были довольны, то пан гетман и обратил назад людей своих и московское войско. Рыцарство, собранное в коло, одобрив поступок пана Сапеги, послало к обманщику, бывшему со своей паньей за три мили в одном монастыре, с объявлением, что если не станет искать милости у короля и не будет довольствоваться предложением пана гетмана, то они не хотят более помогать ему в его предприятии. Он притворился, будто доволен тем предложением, однако ж думал другое и приготовлял все нужное к скорому побегу. Пан гетман, уведомленный о том и снесясь с боярами, 6 сентября двинулся с войском в час ночи, дабы осадить тот монастырь. Гетман проходил через деревянные города и каменные замки со всем иностранным и казачьим войском к Мичальской дороге, на которой уже дожидались бояре из столицы. Когда уже все войско шло вперед, а пан гетман разговаривал с боярами о порядке и устройстве в нападении, прибежал москаль, пробравшийся из того монастыря, с известием, что обманщик, предваренный одним москалем, бежал, посадив на лошадей свою панью и других женщин. Затем войско возвратилось через город в лагерь. Бояре же отправили к замкам, куда обманщик обратилс