А по ту сторону Рейна похожим образом бесновались сто шестьдесят «Шершней», разбитые на сорок звеньев, и два «Каракурта». Вроде бы по сравнению с советской армадой, насчитывающей до двадцати тысяч машин (вместе с союзниками по ОВД) это немного. Но в лазерных пушках никогда не заканчиваются снаряды, а броня цивилизации пятого уровня и защитные поля позволяют, невзирая на зенитный огонь, крутиться над вражеским аэродромом до тех пор, пока не нем не останется ни одного летнопригодного аппарата и ни одной не горящей ёмкости с горючим. В Испании американцев ещё нет — всего одного года не хватило до того момента, когда они начали бы лобзаться в десны с союзником Гитлера, — и это значительно сужает поле деятельности для «Шершней».
«Каракурт» за номером один обрабатывает плазмой британскую ГВМБ Скапа-Флоу, где укрываются британские и американские линкоры и авианосцы (ключевой элемент стратегии); высадку резервных американо-канадских контингентов с воздуха должна прикрывать именно авианесущая группировка, ибо изначально предполагалось, что все наземные аэродромы в Голландии и Бельгии к тому моменту будут разрушены. И вот теперь этих авианосцев нет — ни британских, ни американских, — все произошло точно так же, как совсем недавно в Корее. Криков «Нас убивают!» на этот раз было предостаточно, впрочем, когда истошно орут все сразу, то не слышно никого. «Каракурт» за номером два «полировал» печально известную американо-турецкую авиабазу Инжирлик. В первоначальном варианте плана «Дропшот» от 1948 года Турция названа нейтральным государством, которое ещё надо будет принуждать к покорности. Но потом турки вступили в НАТО, и все закончилось хорошо для всех… кроме товарища Сталина, под боком у которого образовалась незаживающая язва. Но теперь туркам придётся пенять только на себя. Не захотели отдавать чужое, украденное у Советской России, пока она была слаба — и вот теперь, в рамках урезания территорий, придётся отдавать то, что ещё вчера никто бы и не подумал потребовать, а также ответить за геноцид армян, понтийских греков, ассирийцев и курдов.
На юге американские планы в своей сухопутной части предусматривали только второстепенные операции: захват Зоны Проливов при помощи морских и воздушных десантов, после чего следовало частью сил атаковать Болгарию, а остальные контингенты высадить в Констанце. Предполагалось, что после сокрушительных ядерных ударов сопротивление вторжению окажется минимальным или будет отсутствовать вовсе — и вот теперь американскому командованию предстоит убедиться, насколько наивными были их представления о жизни. Напрямую воевать с Советами, когда там у руля товарищ Сталин, это то ещё Божье наказание, да и во всех других случаях это тоже не сахар.
Основной удар планировался на севере, причём планировался весьма криво. То ли ЦРУ больше дует щеки, чем разнюхивает чужие секреты, то ли американские генералы оказались слишком самонадеянными, да только в их планах из советских группировок была учтена только ГСОВГ, а из союзников по Варшавскому договору — лишь армия Чехословакии. О Войске Польском, вполне деятельном и боеспособном, пока им командует товарищ Рокоссовский, в Вашингтоне, очевидно, даже не догадывались. Поэтому внезапное возникновение на правом фланге советского стратегического построения пятнадцати польских (три армии) и ещё двух советских танковых и механизированных дивизий, вкупе с соответствующей авиационной и артиллерийской поддержкой, стало для мистеров пренеприятнейшим шоком. План «Дропшот» предусматривал, что объединенная советско-чешская группировка будет наносить свой главный удар с территории южной Германии и Чехословакии в общем направлении на Мюнхен-Страсбург, второстепенный — на Бонн. При этом из пяти армий ГСОВГ были учтены только три, а две куда-то потерялись.
В Вашингтоне рассчитывали, что пока русские под ядерными ударами будут продвигаться к французской границе, американская армия с союзниками накопит в портах Бельгии и Голландии мощный кулак в сотню дивизий, чтобы ударом во фланг и тыл в районе Мюнхена окружить, разгромить и принудить к капитуляции основную советскую группировку. Сложно понять, как они собирались это делать в условиях подавляющего господства в воздухе фронтовой советской авиации — очевидно, опять чего-то недоучли и недоглядели. Жуков, когда узнал об этих американских планах, смеялся до слез. Наивные чукотские мальчики! Тем более что, по плану товарища Серегина, ни один корабль с войсками, отплывший из Североамериканских и канадских портов, никогда не достигнет побережья Европы — «Каракурты», посменно дежурящие над Атлантикой, гарантируют летальный исход в любом случае.
Впрочем, уже в первый день, когда на всей протяженности линии разграничения советские войска после интенсивной артподготовки двинулись вперёд, вспарывая территорию Западной Германии будто перину бритвой, а остатки ядерной американской мощи в Европе дымились грудами обломков на аэродромах, составителям такого замечательного плана по покорению и уничтожению Советского Союза стало понятно, что что-то пошло не так.
Мир Мизогинистов, 2 августа 2020 года, утро, бывшее Царство Света, женский репродукционный лагерь в Шантильи (35 км к западу от Шайнин-Сити)
Лейтенант имперского космофлота благородная госпожа Цецилия Долабелла
Это было похоже на могучий зов внутри головы, не утихающий ни днём, ни ночью. Зов этот становился все сильнее и явственней. И если поначалу он напоминал вкрадчивый шёпот, то потом он стал похож на торжествующий сигнал фанфары, сливающийся с дружным хором тысяч голосов. И, прислушиваясь к этому зову, я испытывала непреодолимое желание, чтобы и мой голос влился в эту песню. И не только голос. Все моё существо стремилось присоединиться к Воинскому Единству, где один за всех и все за одного, где не предают, не злословят и не бьют в спину. Это была суть войска императора Сергия… А то, что я ощущала, называлось Призывом. Его неизменно начинает слышать каждый, кто предназначен служить Императору и его Великой Идее. Если уж голос Призыва настиг тебя, то ты однажды обязательно вольешься в Единство, потому что там твое настоящее место.
Призыв слышали мы все, просто для одних он был сильнее, а для других слабее. Я видела, как у моих боевых подруг загораются глаза, и они словно бы прислушиваются к чему-то внутри себя. Как же иначе — ведь служить Империи было нашим предназначением и смыслом жизни. И все шло к тому, что однажды мы пополним тех, кто и составляет Воинское Единство императора Сергия. Мы ждали этого момента с волнением и нетерпением, но никто не мог нам сказать, когда это произойдет. Даже императрица Елизавета, когда мы обратились к ней с этим вопросом, лишь хитро улыбнулась и сказала: «Не беспокойтесь. Все произойдет ровно тогда, когда и должно — ни часом раньше, ни часом позже… Вы сами должны почувствовать тот момент и прийти к моему мужу с чистым сердцем и открытыми мыслями. И никто вас не прогонит, потому что возможность принести страшную встречную клятву есть неотъемлемое священное право каждого честного человека».
И однажды утром мы встали, молча переглянулись — и поняли друг друга. Это состоится сегодня! Ибо Призыв ведет нас к нашему Императору, и медлить больше нельзя. Мы готовы! Сегодня мы принесём присягу! Мы станем членами Единства! И с этой минуты изменится наш статус — будем мы уже не гостьями, а полноправными гражданками Русской Галактической империи — самой могучей и прославленной Империи среди всех возможных миров!
Никто из нас не сказал ни слова, но мои подруги-лейтенантки, что приняли для себя неотвратимое решение, принялись действовать. После утренней пробежки, физзарядки и завтрака мы по одной, но совершенно одинаково, и вроде бы даже в ногу, направились к временной резиденции императора Сергия. Таких, как я, набралось примерно двести человек — одна пятая из тех выпускниц Академии, что путешествовали на борту «Солнечного Ветра».
Мы стояли на мощеной камнем площади и ждали появления нашего Господина. А со стороны на нас глазели как местные девки-пеонки, так и русские девицы из соседних казарм. Вероятно, для них это зрелище было особенно удивительным, ведь прежде император Сергий принимал клятвы у неофитов только в другом мире, каком-то там Тридесятом царстве. Но для нас сделано исключение, и мы этим гордимся.
И вот господин наш Сергий из рода Сергиев вышел к нам, и императрица была вместе с ним. На нём не было ни зубчатой золотой короны, ни пурпурного императорского плаща, ни пышных дорогих одежд — вместо того он был с головы до ног облит сиянием Божественного Благословения и облачен в одежды из Суровой Простоты, Непререкаемой Правоты и одолевающей все Всемогущей Силы. В нашей старой Империи в таких случаях даже женщинам было положено падать на колени… Но тут это не принято. Тут перед императором следует стоять прямо, смотреть в глаза и говорить честно. Как я понимаю, когда к императору Сергию приходят неофиты, он знает это заранее: сказал следом за ним на крыльцо вышли рослые остроухие солдатки, и одна из них держала в руках священное знамя Империи. И когда кода алый стяг распустился по ветру, явив нам изображение золотого двуглавого орла на алом поле, мы, непроизвольно выдохнув от восторга, опустились перед ним на одно колено.
Тишина стояла такая, что у меня зазвенело в ушах. А может, это от волнения? И тут император Сергий обнажил свой сияющий меч, устремив его острием к небесам — и серая пелена, висящая над этим миром подобно злому туману, отпрянула от этого сияния и попряталась по тёмным углам, а навстречу императорскому мечу с голубых, будто умытых небес улыбалось яркое солнце. И это тоже было хорошим знаком. А потом император Сергий заговорил на чеканной латыни, произнося слова Страшной Встречной Клятвы.
— Знайте, — громко и отчетливо произнёс он, — что я клянусь убить любого, кто скажет, что вы все вместе и по отдельности не равны мне, а я не равен вам! Я клянусь убить любого, кто попробует причинить вам даже малейшее зло, потому что вы — это я, а я — это вы, и вместе мы сила, а по отдельности мы ничто! Я клянусь в верности вам и спрашиваю — готовы ли вы поклясться в ответ своей верностью мне и нашему общему дело борьбы со злом, в чём бы оно ни заключалось?