Теперь я знаю американцев, и думаю, что, будь у них такая возможность, они, даже проигрывая войну, превратили бы Европу, и в первую очередь Германию, в дымящиеся радиоактивные руины. Но атомная дубина, которой янки так гордились, была вырвана из их рук, изломана и выброшена, после чего великолепные подвижные войска Советов получили возможность продемонстрировать миру на бис своё показательное выступление. Не одним же немцам попадать под русские колотушки. Но даже когда объявили о полном окружении и поражении американской армии в Европе, ни у кого и мысли не возникало, что война может через два океана перекинуться на территорию Соединенных Штатов. Но, как оказалось, для господина Никто не существует расстояний, а ещё он ничего не оставляет на волю случая и до всего ему есть дело. Поэтому появление его людей на территории Редстоунского арсенала можно было считать закономерностью.
Когда нас без особых сантиментов, но и без грубостей, вывели из домиков под открытое небо, то сразу стало очевидно, что обычные русские к этому набегу не причастны ни в коей мере, однако рука господина Никто видна буквально во всём. Первое, что бросилось в глаза — это искусственное солнце, повисшее в чёрных безлунных небесах, заливая окрестности на несколько километров вокруг ярким бело-голубым светом. Вторым фактом, говорящим в пользу моей догадки, были огромные клиновидные аппараты серого цвета, повисшие буквально в нескольких сантиметрах от земли. Третьей знаменательной приметой, говорящей о потустороннем происхождении захвативших нас людей, были высокие, под два метра ростом, плечистые и сисястые солдатки с чуть раскосыми глазами и нечеловечески заостренными ушами. Эти адские фрау составляли значительную часть контингента, и не было заметно, чтобы солдаты обычного вида относились к таким экзотическим кригскамрадшам хоть с каким-нибудь отчуждением или пренебрежением. Впрочем, и остроухие великанши, и «обычные» солдаты были обмундированы так, что это не могло не вызвать удивления: их экипировка выглядела как смешение средневекового и современного стилей… Особенно поражали длинных двуручные мечи, которые «великанши» с легкостью таскали в заспинных перевязях. Однако следует признать, что если вдруг начнётся рукопашная драка, то эти с мечами с легкость нарубят на бефстроганов любое количество противников, особенно если эти их обтянутые защитной тканью кирасы могут держать в упор винтовочную пулю. А ведь что-то мне подсказывает, что такую кирасу даже с самого короткого расстояния не пробить и выстрелом из более крупного калибра.
Впрочем, все это были технические детали. Когда мы стояли, сбившись в кучу и оглядываясь по сторонам, не понимая, что с нами собираются делать, ко мне и Марии, безошибочно обнаружив нас в толпе инженерного состава, подошел офицер пришельцев. Этот человек почти чисто арийской внешности (среди русских таких немало) был относительно молод, но, несмотря на возраст, в его волосах блестели седые пряди, а взгляд серых глаз, казалось, был подернут пеплом множества пожаров.
— Герр фон Браун, — произнёс этот офицер на чистом немецком языке, — от имени моего командира Серегина Сергея Сергеевича, императора Четвертой Галактической Империи, ещё прозываемого Бичом Божьим и Специальным Исполнительным Агентом Творца Всего Сущего, я, командир имперской разведывательно-штурмовой бригады специального назначения капитан Виктор Коломийцев, провозглашаю вас и ваших сотрудников личными почетными пленниками моего сюзерена и командира. Также от имени Его Императорского Величества я гарантирую отсутствие для вас угрозы жизни, здоровью и личному достоинству, а также поруганий чести, за исключением обязательства исполнять все наши указания, не спорить с моими людьми и не вступать в конфликты. В таком случае вы можете не беспокоиться насчёт своей судьбы и судьбы своих людей — все вы получите соответствующее повышение квалификации и будете использованы в соответствии с вашими знаниями и талантами. Но если вы отказываетесь от этих условий почетной капитуляции, то в вашем плене не будет ничего почетного, и с вами будут обращаться как с вражескими солдатами, захваченными врасплох на поле боя. Ведь вы тут, в Редстоунском арсенале, занимались тем, что разрабатывали средства доставки ядерного оружия при внезапном нападении на Союз Советских Социалистических Республик. Вообще-то за такое мой командир сразу приговаривает к уничтожению без права помилования, но за вас и ваших людей попросила германская составляющая нашего воинского Единства. Ваших соплеменников среди нас немного, но это весьма ответственные и авторитетные люди, к мнению которых наш командир всегда готов прислушаться. В противном случае летать бы вам мелким пеплом под облаками, как печально известному Эдварду Теллеру и его банде… На этом у меня все, герр фон Браун, я жду вашего ответа.
Сказать честно, я и не знал, что ответить. Конечно, быть почетным пленником гораздо приятнее и проще, чем обычным военнопленным, только вот титул императора галактики звучит так, будто он взят из дешевой фантастической книжонки. И в то же время искусственное солнце в небе, парящие над поверхностью земли летательные аппараты неизвестной конструкции, а также солдатки-инопланетянки — все это говорило мне о том, что этот титул вполне соответствует сущности господина Никто, к тому же оказавшегося русским. Другое дело, как этот человек с его императорским титулом смог договориться с господином Сталиным, который никаких монархов не воспринимает в принципе… Впрочем, этот вопрос для меня чисто теоретический. Речь сейчас идет о моей шкуре, шкурах моих подчинённых, а также о жене и детях, которые как бы по умолчанию тоже включены в категорию почетных пленников.
— Хорошо, герр Коломийцев, — сухо произнёс я, — при сложившихся обстоятельствах ваши требования для нас вполне приемлемы, и от имени своих людей я обещаю вам полное подчинение. Только, будьте добры, скажите, что будет с моими сотрудниками американского, так сказать, происхождения?
— Те из них, что не стали оказывать нам сопротивления, сохранили свою жизнь, но не свободу, все прочие убиты без всяких колебаний и сожалений, — ответил командир наших пленителей. — Здесь, в Америке, не должно остаться ни одного человека, который хотя бы издали видел, как выглядят чертежи вашей ракеты. Ядовитые зубы у гадины должны быть вырваны с корнем, чтобы эта нация никогда не могла угрожать миру тотальным уничтожением. Что касается выживших американских инженеров и техников, то их дальнейшая судьба зависит только от них самих. Смогут они воспринять и осознать то, что дано им в ощущениях — значит, будут работать в соответствии со специализацией, в противном же случае их участь называется «полевые рабочие» — это пеоны без права подачи заявления на гражданство. Впрочем, герр фон Браун, сейчас не время и не место обсуждать такие материи. Подходит время обратной амбаркации, поэтому прошу без лишних разговоров подняться на борт транспортного челнока и занять свои места. Сразу скажу, что этой штуке слетать в космос на ближнюю орбиту, до Луны и даже до Меркурия — проще, чем вам перейти улицу.
Мы и поднялись, причём на палубу второго этажа. Внутри было просторно, как на настоящем транспортном корабле. Только тогда никто из нас не догадывался, что нас перевезут не просто в другое место, но и в другое время, на двадцать три года вперёд от пятьдесят третьего года, потому что именно там, в Пуцком заливе, квартирует галактический линкор планетарного подавления с брутально-пророческим названием «Неумолимый», который станет нам домом на многие годы… С одной стороны, это боевая единица неизмеримой мощи, с другой же — кладезь знаний, до которых своим ходом человечеству пришлось бы добираться тысячелетиями. При этом главный инженер линкора Клим Сервий на неопределенный срок станет нашим наставником в космическом кораблестроении цивилизаций пятого уровня, ведь ракетные технологии в те далёкие времена безнадежно устареют, а тому, что придёт им на смену, нам ещё предстоит упорно учиться.
20 апреля 1953 года, 12:35, Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Вот и отгрохотали в этом мире бои Третьей Мировой войны, проведенной с моей помощью на максимальном газу, с визгом тормозов на поворотах. Все закончилось после того, как Конгресс собрался объявить импичмент президенту Эйзенхауэру и заодно вице-президенту Никсону, когда как те решили бросить карты и согласиться на мои условия мира, включающие ядерное разоружение и отвод всех американских вооруженных сил на территорию США. Удары по авиационным заводам, а также по предприятиям и лабораториям, производящим ядерное оружие, до упора впечатлили политиков-практиков, а вот говоруны из Конгресса их совсем не заметили — подавай им войну до победного конца. И бесполезно объяснять, что, пока я нахожусь на противоположной от них стороне, этот конец будет победным совсем не в их пользу.
Эти закоренелые индивидуалисты даже не обратили внимания исчезновения мистера Ханта. Вот был человек, и пропал куда-то, а им от этого ни холодно, ни жарко. На моей стороне одного из богатейших людей Америки как родного встретили в ведомстве Бригитты Бергман, а потом… не знали, как отмыть от него руки, хотя, к примеру, никто из моих чекистов сорок первого года, жандармов восемнадцатого и тевтонов-гестаповцев из мира Подвалов совсем не считает себя брезгливым. Однако такой высоко концентрации самомнения, а также ненависти и оскорбительного пренебрежения ко всему окружающему миру, моим специалистам госбезопасного профиля, пожалуй, ещё не встречались. Даже братья Даллесы (те ещё сволочи) рядом с этим персонажем кажутся почти приличными людьми.
Момент истины наступил сегодня, двадцатого апреля, в понедельник, в десять часов утра, когда господа конгрессмены собрались голосовать по вопросу импичмента президенту и вице-президенту. По закону о преемственности президентской власти от 1947 года первым в очереди наследования в таком случае стоял спикер Палаты Представителей некто Джозеф Уильям Мартин — младший — так называемый «сострадательный консерватор», в прошлые годы выступавший противником Нового Курса президента Франклина Рузвельта. Но, как стало известно орбитальной сканирующей сети, дл