Отдельная головная боль — это баллистические ракеты на подводных лодках. Десять АПЛ серий «Джордж Вашингтон» и «Этьен Аллен» несут ракеты средней дальности «Поларис» с моноблочными боеголовками по шестьсот килотонн, предназначенные для уничтожения площадных незащищенных гражданских целей, сиречь городов. Из десяти наличных лодок на позициях в Северном, Норвежском, Средиземном, Аравийском море и на Тихом океане одновременно могут находиться пять-шесть единиц, а это от восьмидесяти до девяносто шести ракет в залпе с дальностью полета в тысячу восемьсот километров.
Ещё тридцать один атомный подводный ракетоносец (плюс четыре британских АПЛ) несут по шестнадцать стратегических ракет «Посейдон», оснащенных шестью, десятью или четырнадцатью разделяющимися головными частями индивидуального наведения мощностью по сорок-пятьдесят килотонн. Дальность полета — пять тысяч шестьсот километров, интервал пусков в залпе — пятьдесят секунд. В среднем на позициях может оказаться от семнадцати до двадцати подлодок с тремя тысячами боевых частей в залпе, которые из акваторий Атлантического, Индийского и Тихого океанов смогут простреливать советскую территорию насквозь.
Но это в оборонительном варианте. Если вдруг будет задумано внезапное нападение, то в районы боевого развертывания выйдут все боеготовые лодки до единой, невзирая на очередность отдыха в базе. А вот этого, тьфу-тьфу-тьфу, на данный момент не наблюдается. И вообще «Неумолимый» надо привести в готовность к экстренному форсированному старту, чтобы иметь возможность сбивать стартующие ракеты и уже разделившиеся боеголовки с помощью систем дальней самообороны. С учетом разницы технических уровней цивилизаций пятого и третьего уровней, главный артиллерист Виктор Корнелий гарантирует примерно девяносто восемь-девяносто девять процентов успеха. Ведь даже если просто надрезать лазером абляционную теплозащитную оболочку боеголовки, её разрушение при входе в атмосферу окажется неизбежным. Однако если подсчитать на пальцах, то прорваться к цели могут от пятидесяти до ста боеголовок, а это недопустимый риск. Тут надо ещё думать и думать, чтобы не было потом мучительно больно за напрасно погубленные жизни.
Часть 88
Мир Мизогинистов, 23 августа 2020 года, полдень, бывшее Царство Света, женский репродукционный лагерь в Шантильи (35 км к западу от Шайнин-Сити), бывший дом-особняк управляющего
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Покончив в мире пятьдесят третьего года со скоротечной Третьей мировой войной, я наконец получил возможность перевести дух и оглядеться по сторонам, чтобы выяснить, где ещё остались какие недоделки, которые требуется устранить, прежде чем Верховное Главнокомандование откроет передо мной следующий уровень Мироздания.
В мире восемнадцатого года в Советской России, где правит триумвират из молодого Сталина, Фрунзе и Дзержинского, на двадцать восьмое июня означенного года все вроде идет хорошо. Основа советской власти на данном этапе — это железные дороги, точнее, пробольшевистский профсоюз железнодорожных рабочих ВИКЖЕЛДОР, низовые ячейки которого стали точками для формирования первичных территориальных подразделений Красной Гвардии, подчиняющейся исключительно Петрограду и не зависящих от местных властей любого сорта. Армия у Советской России сейчас ультракомпактная, не больше ста тысяч штыков, зато в территориальных и подвижных соединениях Красной Гвардии состоит до четырехсот тысяч идейно выверенных и мотивированных бойцов. Территориальные подразделения несут службу, так сказать, без отрыва от производства, поддерживая порядок на местах, а подвижные мечутся из края в край необъятной страны, затаптывая искры смут и мятежей. Один бронепоезд, пара эшелонов с войсками, иногда авиаотряд — примерно такой облик имеет подвижная бригада Красной Гвардии, выезжающая туда, где орбитальная сканирующая сеть сигнализирует о наличии непорядка. Именно так был в зародыше погашен мятеж атамана Дутова, насмерть зарубившегося с псевдобольшевистским самоназначенцем Самуилом Цвиллингом.
А вот левые эсеры, с которыми в Основном Потоке большевики пытались дружить до попытки их мятежа, уже полностью ушли на страницы истории, не дождавшись июля. Нет таких больше в политике, и точка. После покушения на Ленина значительная часть низовых организаций в полном составе переметнулась к большевикам, а остальные деятели растаяли в воздухе, как утренний туман с восходом солнца. И та же судьба постигла анархистов, разгромленных одним решительным натиском, только там перебегать к большевикам было некому. Один лишь Нестор Махно безуспешно ищет желающих переселиться на вольные земли (то есть в пограничье бывшего Царства Света), но селяне относятся к этой идее прохладно. Они себя и на нынешнем месте жительства чувствуют довольно неплохо.
Отказ от нереалистичной эсеровской земельной программы и признание законности де-факто «чёрного передела» на местах полностью ликвидировали потенциал для смуты в русской деревне. В ту же строку — уничтожение корниловщины и ликвидация украинско-молдавских незалежных потуг. Однако бродят ещё по малороссийским просторам банды и бандочки атаманов Грицианов Таврических, состоящие преимущественно из разночинного городского контингента, но селянские отряды самообороны относятся к ним без всякого одобрения, вплоть до открытия огня без предупреждения. В противном случае, если врасплох оказываются застигнуты селяне, бывают неизбежны грабежи, изнасилования, безудержная пьянка, а поутру — расстрел всех, кто не понравился пану атаману. Правда, за такими бандами и бандочками гоняются немногочисленные, но хорошо мотивированные, экипированные и вооруженные спецотряды НКВД, то есть ВЧК, существующие отдельно от Красной Гвардии. Это элитные части для точечной работы вдали от железнодорожных магистралей, где силы противника измеряются не тысячами и сотнями, а всего лишь десятками боевиков. Чекисты никого не грабят, не насилуют и не расстреливают, а пойманных живьем бандитов привозят в села, где те нагрешили, и отдают на суд и расправу местного «опчества». Нет на белом свете более безжалостных судей и жестоких палачей, чем претерпевшие от обвиняемых селяне. Обычное повешенье на суку по их приговору можно счесть верхом гуманизма, а расстрел честью. Чекисты в процесс судопроизводства и приведения наказания в исполнение не вмешиваются, только требуют у схода бумагу с приговором народного трибунала, в которой должны быть указаны имена и клички обвиненных и осужденных, их приметы, способ казни и место захоронения.
Впрочем, нечто подобное происходит не только в Малороссии, но и в других местах бывшей Российской империи, но только там, за исключением Сибири, бандитизм не имеет сколь-нибудь значительного размаха, а потому и борьба с ним не на виду и не на слуху. Насчёт Сибири — разговор особый. Примерно за год до нынешних событий Временное правительство на радостях, дорвавшись до власти, объявило тотальную амнистию и выпустило из мест заключения не только политических заключенных, но и уголовников. Некоторые из нежданно получивших свободу (в основном те, что совершили свои преступления по пьяному делу на бытовой почве) подались в родные края до дому до хаты, а вот матерым рецидивистам идти было некуда, поэтому они начали сбиваться в банды прямо там, где их отпустили на все четыре стороны. В Основном Потоке уголовников (как и анархистов) большевики ещё какое-то время считали «товарищами по борьбе» и «классово близкими», а потому цацкались с ними как с малыми детьми, однако в «моем» восемнадцатом году все совершенно иначе. Тут воры, грабители, убийцы и даже уличные попрошайки считаются эксплуататорами похлеще буржуазии, ведь сами они своим трудом ничего не создают, а только потребляют, потребляют, потребляют. Поэтому борьба с ними жестока и бескомпромиссна, тем более что ведут её в Сибири в основном не городские интеллигенты, а местные лесовики, которым все едино — что тигра-людоед, что варнак с ружьем. И кончали членов таких банд рецидивистов без всякого суда там, где их удалось застигнуть — на таежных заимках или летних лежках-стоянках на какой-нибудь лесной поляне посуше. Воров и грабителей сибиряки не любят, и расправляются с ними в соответствии с законом тайги.
Таким образом, положение на внутреннем фронте моего вмешательства не требует, местные товарищи вполне уверенно справляются без меня, попутно оттачивая зубы для боле сложных случаев, которые могут произойти позже. На внешних фронтах тоже все хорошо. Антанта обессилена и обескуражена необычными успехами Германии. Италия потерпела поражение и вышла из войны, оголяя средиземноморский фланг. Более того, разгромлена французская армия, фронт откатился на рубеж Луары, Париж в плотной осаде, и его падение — только вопрос времени. Все у Антанты держится только на постоянно прибывающих американских войсках, хотя и они не панацея. Германские подводные лодки, как и достославном сороковом году, базируются в Лорьяне и довольно плотно опекают подступы к эстуарию Жиронды и устью реки Адур, пуская на дно каждый третий транспорт с американскими войсками или припасами для висящего на волоске фронта.
Ещё немного, и американцам придётся переключать свои линии снабжения на Марсель. Впрочем, там по соседству итальянская ГВМБ Специя, в которой очень быстро могут появиться австро-германские экипажи для довольно неплохих и многочисленных итальянских подводных лодок. И тогда французскому правительству, которое так жаждало этой войны, в любом случае придётся бросать карты и бежать в Испанию. Впрочем, может случиться так, что германская армия завершит перегруппировку, пополнит запасы и начнёт финальную наступательную операцию раньше установления полной транспортной блокады, и тогда засевшим в Бордо политиканам придётся улепетывать за Пиренеи ещё быстрее, потому что кайзер Вилли на них весьма зол.
Из крупных игроков, никак не связанных европейскими делами, в восемнадцатом году остается только Япония, но там в сторону Советской России никто не смотрит. И это результат моих действий на маньчжурско-дальневосточном направлении, в том числе и того предупреждения, которое я сделал генералу Окуномии в Харбине. Кроме того, в результате боевых действий в Европе страны Антанты изрядно ослабли, поэтому слюна у самураев выделяется не в северном, а в южном направлении. Одно дело на халяву отхватить у обессиленного и дезориентированного соседа кусок территор