В промышленности фаза быстрого роста (1947 — 1948 гг.) и даже «перегрева» (1949 — 1950 гг.) затем сменилась фазой явного замедления, длившейся до 1954 г. Начиная с 1948 г. промышленность в полной мере испытала трудности, вызванные сверхволюнтаристским пересмотром показателей четвертого пятилетнего плана. Это напоминало динамику обострения экономических и социальных конфликтов 30–х гг.: распыление капиталовложений, идя навстречу требованиям директоров предприятий, дезорганизация производства из‑за всевозможных дефицитов, расстройство финансов, рост незавершенного строительства, отсутствие действенного контроля за деятельностью директоров (вследствие чисток, обрушившихся на Госплан в 1948 — 1949 гг.), напряженность в среде рабочего класса.
Возврат, иногда даже в карикатурной форме, к схеме развития 30–х гг. был теоретически обоснован Сталиным в его последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР». Исходя из традиционного тезиса, согласно которому закат капитализма делает последний агрессивным и опасным, Сталин утверждал, что преимущественное развитие тяжелой промышленности и ускорение процесса преобразования сельского общества в сторону все более огосударствленных и «социалистических» форм собственности и организации труда (совхозы) должны были оставаться двумя приоритетами советской экономической политики. Сталин специально уточнял, что колхозы — переходная структура — не должны были, хотя они этого и желали, получить возможность выкупать МТС и владеть своей собственной техникой. Если бы это произошло и они стали бы собственниками своих средств производства, это означало бы шаг назад в «степени коллективизации» сельского хозяйства! Выступая против сторонников того, чтобы цены (особенно на сельхозпродукты) основывались на реальной стоимости, Сталин возражал против любой уступки рынку, превозносил замену денежных платежей продуктообменом и систематическое снижение розничных цен, что обрекало колхозы, которые, кстати, не освобождались от необходимости капиталовложений, на убыточность.
Возврат к модели развития 30–х гг. вызвал значительные экономические потрясения, резко ухудшившие в 1951 — 1953 гг. все хозяйственные показатели, и серьезную напряженность в обществе. К последней добавились ужесточение политических и идеологических мер, а также усиление международной напряженности на фоне сложного переплетения взаимодействующих сил. Период 1945 — 1953 гг., отличавшийся большой цельностью, воспринимается сегодня как логическое завершение, итог экономической и политической линии, проводившейся после отказа от нэпа.
II. УСИЛЕНИЕ КОНТРОЛЯ ВО ВСЕХ СФЕРАХ
Если в экономической области война привела к ограничению волюнтаристской практики, то в идейно–политической сфере она вызвала ослабление надзора, увеличила число неконтролируемых идейных движений, особенно среди тех, кто в течение нескольких лет находился за пределами системы (в оккупированных районах или в плену), в национальной среде и интеллигенции.
С возвращением к мирной жизни власти попытались, действуя чаще всего жестко, восстановить контроль над умами. Обращение с военнопленными, репатриированными в СССР, уже с лета 1945 г. свидетельствовало об ужесточении режима. В целом только около 20% из 2 млн. 270 тыс. репатриированных военнопленных получили разрешение вернуться домой. Большинство же бывших военнопленных были или отправлены в лагеря, или приговорены к ссылке минимум на пять лет или к принудительным работам по восстановлению разоренных войной районов. Такое обращение было продиктовано страхом, что рассказы репатриированных о пережитом будут слишком расходиться с тем, что официально выдавалось за правду. Показательно, что в июне 1945 г. сельские органы власти получили инструкцию установить в деревнях на видном месте щиты с надписями, предупреждавшими, что не следует верить рассказам репатриированных, так как советская реальность неизмеримо превосходит западную. Это уведомление имело целью морально изолировать репатриированных и заставить людей подозревать их в предательстве.
Возвращение в состав СССР территорий, включенных в него в 1939 — 1940 гг. и остававшихся в оккупации в течение почти всего хода войны, во время которой там развились национальные движения против советизации, вызвало цепную реакцию вооруженного сопротивления, преследования и репрессивных мер. Сопротивление аннексии и коллективизации было особенно сильным в Западной Украине, Молдавии и Прибалтике. Первая советская оккупация Западной Украины (сентябрь 1939 — июнь 1941 г.) вызвала к жизни довольно мощную подпольную вооруженную организацию — ОУН (Организация украинских националистов). После прихода туда немецких войск ее лидеры предприняли безуспешные попытки создать независимые украинские правительства во Львове и Киеве. Члены ОУН часто добровольно вступали в подразделения СС (такие, как дивизия «Галитчина») для борьбы против евреев и коммунистов, В июле 1944 г., когда Красная Армия вступила в Западную Украину, ОУН создала Высший совет освобождения Украины. Лидер ОУН Р. Шухович стал командующим Украинской повстанческой армии (УПА), численность которой достигла осенью 1944 г., согласно украинским источникам, более 20 тыс. человек. С июля 1944 г. по декабрь 1949 г. советские власти семь раз предлагали повстанцам сложить оружие, обещая им амнистию. В 1945 — 1946 гг. сельские районы Западной Украины, ее «глубинка», находились в основном под контролем повстанцев, которые пользовались поддержкой крестьянства, категорически отвергавшего саму идею коллективизации. Силы УПА действовали в районах, граничивших с Польшей и Чехословакией, скрываясь в этих странах от ответных операций Советской Армии. О масштабах этого движения можно судить по тому, что СССР был вынужден подписать в мае 1947 г. соглашение с Польшей и Чехословакией о координации борьбы против украинских «банд». Согласно ему польское правительство переместило украинское население на северо–запад страны, чтобы лишить повстанцев их прочной базы. Голод 1947 г., заставивший десятки тысяч крестьян из восточной части Украины бежать в западную, менее пострадавшую, позволил повстанцам в течение еще некоторого времени пополнять свои ряды. Окончательно Западная Украина была покорена только в 1950 г., после проведения там коллективизации, переселения целых деревень, депортации, ссылки или арестов около 300 тыс. человек (с 1945 по 1950 г.). Эта цифра включала тех, кто сотрудничал с немцами, повстанцев и простых крестьян, которые сопротивлялись коллективизации или поддерживали партизан из УПА. Судя по признанию министра внутренних дел УССР в декабре 1949 г., «повстанческие банды» набирались не только из крестьян. Среди разных категорий «бандитов» этот документ упоминал также «молодых людей, сбежавших с заводов, донецких шахт и из фабрично–заводских училищ».
Возвращение Западной Украины в состав СССР сопровождалось преследованиями униатов. После смерти в ноябре 1944 г. митрополита Западной Украины Шептицкого Униатской церкви было рекомендовано слиться с Русской православной церковью. Вскоре новый митрополит Слипый и несколько других иерархов были арестованы и осуждены за сотрудничество с немцами. В марте 1946 г. в Киеве состоялся объединительный Синод, на котором председательствовал патриарх Алексий. В 1951 г., после убийства Закарпатского епископа Ромши, униаты этого региона были также присоединены к Русской православной церкви.
В прибалтийских странах советские власти, прежде чем приступить к коллективизации, провели депортацию «классово враждебных» элементов, конфисковали земли крупных собственников, которые были распределены среди бедных крестьян, подавили сопротивление аннексии со стороны вооруженных групп партизан (1945 — 1948 гг.). В 1948 г. удельный вес коллективизированных хозяйств не превышал 2,4% в Латвии, 3,5 — в Литве и 4,6% в Эстонии. Насильственная коллективизация была проведена в два года (1949 — 1950 гг.). В 1950 г. в этих республиках было коллективизировано соответственно 90,8, 84 и 76% хозяйств по той же модели, что и во всей стране в 1929 — 1933 гг.: ликвидация имевшихся форм добровольной кооперации, охватывавших в этих районах три четверти крестьянских хозяйств, раскулачивание, экономическое и полицейское давление на крестьян, вынуждавшее их забивать свой скот и вступать в колхозы. Коллективизация сопровождалась депортацией примерно 400 тыс. литовцев, 150 тыс. латышей и 50 тыс. эстонцев.
26 июня 1946 г. «Известия» опубликовали указ о высылке за коллективное предательство чеченцев, ингушей и крымских татар, ликвидации Чечено–Ингушской автономной республики, а также «разжаловании» Крымской автономной республики в Крымскую область. На самом деле депортация этих и других не названных в указе народов была произведена уже за несколько лет до этого. Указ от 28 августа 1941 г. объявил о «переселении» немцев Поволжья (400 тыс. человек в 1939 г.) под предлогом наличия среди них «диверсантов» и «шпионов». С октября 1943 по июнь 1944 г. за «сотрудничество с оккупантами» были депортированы в Сибирь и Среднюю Азию шесть других народов: крымские татары (примерно 200 тыс. человек), чеченцы (400 тыс.), ингуши (100 тыс.), калмыки (140 тыс.), карачаевцы (80 тыс.), балкарцы (40 тыс.). В течение примерно десяти лет депортированные народы официально как бы не существовали.
Политика репрессий против некоторых национальностей и отказа от удовлетворения их национальных чаяний в известном смысле была продолжена в «речи Победы», произнесенной Сталиным 24 мая 1945 г. Поднимая тост не за советский, а за русский народ, Сталин объяснил, что последний — «руководящая сила Советского Союза» — сыграл решающую роль в войне. Своими «ясным умом», «стойким характером» и «терпением» он заслужил право быть признанным вождем «наиболее выдающейся нации из всех наций, входящих в состав Советского Союза».
Речь Сталина означала отказ от прежней концепции русского народа как первого среди равных в пользу его дореволюционного видения как народа–просветителя и покровителя. Вместе с тем Сталин, по сути, лишь вернулся к идеям, которые он отстаивал вопреки Ленину в 1922 г. в своем проекте автономизации, где Россия играла роль центра системы. Эта к