Творческие интересы Лансере не ограничивались графикой: он пишет большие живописные полотна, выполняет монументальные росписи в Харькове (1931) и Тбилиси (1932). Лансере один из ведущих художников-реалистов, избравших своей темой жизнь братских национальных республик.
Утверждение этой темы в графике осложнялось стилизаторскими явлениями. Некоторые русские художники, а также отдельные художники Закавказья, Средней Азии и Украины, изображавшие природу и быт народов Советского Востока, искали корни национального своеобразия в имитации старинных художественных форм. Они умышленно стилизовали свои произведения под средневековые миниатюры, добивались нарочитой примитивности рисунка и сводили многоликое разнообразие жизненных мотивов к нескольким условным декоративным схемам.
Чуждая советской культуре идеология подчас принимала и диаметрально противоположное обличье: она распространялась под видом борьбы за новую «пролетарскую классовую форму» искусства. Сторонники этой глубоко ошибочной, вульгарной теории культивировали изображение машины, а рабочих рисовали в виде ее придатка; люди в таких работах выглядели манекенами, лишенными индивидуального своеобразия; в их фигурах намеренно подчеркивалось сходство с конструкциями.
Влияние подобных пролеткультовских установок порой накладывало отпечаток и на работы тех графиков, которые с искренним воодушевлением обращались к теме индустрии и приветствовали своим искусством размах и мощь социалистического строительства.
1 В результате поездки появилась написанная Е. Е. Лансере интересная книга «Лето в Ангоре» (1925) с иллюстрациями автора.
| Табл. 15. И. И. Машков. Снедь московская: хлебы. 1924 |
Табл. 16. И. Э. Грабарь. Портрет академика С. А. Чаплыгина. 1935
79. Н. А. Касаткин. Комсомолка-рабфаковка. 1925
Однако жадное и настойчивое изучение окружающей повседневности — современных людей труда и производственной обстановки — преобладало и стало в конце 20-х годов характерной чертой творчества многих мастеров станковой графики. Наиболее активно проявили себя здесь художники АХРР. Творческие командировки художников в колхозы и совхозы, на новостройки и заводы обогатили их новыми наблюдениями. Появилось много сделанных с натуры набросков, этюдов, зарисовок.
Очень знаменательной в этом смысле оказалась деятельность бывшего передвижника ахрровца Н. А. Касаткина. Получив специальное удостоверение «для посещения фабрик, заводов и других предприятий Москвы и всей республики с целью осмотра и зарисовок быта и жизни рабочих», он создал на индустриальную тему целую сюиту, где главенствующее место занимали образы молодого поколения советских рабочих. Таковы «Металлист» (пастель, 1925),
«Комсомолка-рабфаковка» (сангина, уголь, 1925) (илл. 79), полные внутренней собранности и энергичной целеустремленности. Строительству Магнитогорска посвятил свое серьезное и скромное искусство молодой художник Н. М. Аввакумов (1908—1945). Его многочисленные зарисовки углем и карандашом воспроизводят волевых и сосредоточенных тружеников Магнитогорска («Портрет Ишкамова»), величавые ландшафты строительства, строгие индустриальные интерьеры.
Характерны для того времени и портреты ударников Алавердского медеплавильного завода, созданные армянским художником Ф. П. Терлемезяном (1865—1941).
Подобные работы нередко публиковались в периодической прессе или экспонировались на выставках в качестве подготовительного материала для живописных полотен. Правда, в иных работах забота о документальности изображения зачастую еще заслоняла пафос социалистического строительства и духовный мир его героев.
Постепенно от эпизодических зарисовок индустриального характера художники переходят к тематическим сериям. Основоположниками индустриальных серий в графике оказались Н. Н. Купреянов, Н. И. Дормидонтов, И. А. Соколов.
И. А. Соколов (род. 1890) начал свою деятельность в иконописной мастерской и лишь после Октябрьской революции стал крупным мастером линогравюры. С 1925 года в течение ряда лет художник работает над серией цветных линогравюр из жизни завода «Серп и молот». В них он удачно использовал эффекты огнедышащего металла, архитектуру заводских цехов
и умел точно передать особенности производства («Прокатный цех», 1926). Однако люди в гравюрах Соколова были еще схематичны и безлики.
Индустриальная тема привлекала и В. С. Сварога (1883—1946). После поездки в зерносовхоз «Гигант» (1930—1931) он выполнил пронизанную праздничным мироощущением серию акварелей. Легкие тона акварели передают солнечность пейзажа, радость коллективного труда.
К теме индустрии обратился в середине 20-х годов также и украинский художник А. А. Шовкуненко (род. 1884). В начале 30-х годов он создал серию акварелей «Днепрострой» (1930—1933). Эти листы пронизаны радостью созидания, пафосом грандиозного строительства. Объекты изображения обычно поданы художником как бы «в упор» в оригинальных ракурсах, отчего приобретают особую монументальность (илл. 80).
Крупными плоскостями, экспрессивным сопоставлением масштабов, энергичными силуэтами оперирует в своих работах и талантливый декоратор и офортист И. И. Нивинский. Его офорты воспринимаются своеобразным апофеозом индустрии. В листах «ЗАГЭС» и «Плотина ЗАГЭСа» художник передает восхищение размахом строительства, мощью и красотой новой техники (илл. 81).
80. А. А. Шовкуненко. Рисунок из серии «Днепрострой». 1931
| 81. И. И. Нивинский. ЗАГЭС. 1927 |
Нередко Нивинский пользовался и популярным в те годы методом монтажа. Это подтверждает цветной офорт «Азнефть» (1930). На листе смонтированы индустриальная архитектура, фигуры рабочих и очень большой по размерам портрет В. И. Ленина. Все эти звенья композиции не связаны единым сюжетом. Ответственный замысел художника постигается лишь путем умозрительного сопоставления отдельных изображений. Это ослабляет силу впечатления от гравюры. Однако в целом в офорте ощутим дух времени, его величие.
В работах Нивинского соседствовали две тенденции: увлечение документально точным воспроизведением натуры и стремление к романтическому истолкованию событий.
Романтический взгляд на мир при зоркой безошибочности живого наблюдения отличает и серию рисунков тушью «Железнодорожные пути» (1926) Н. Н. Купреянова. Стальные пути, окруженные дымами паровозов, их непреоборимый стремительный бег, светлые, зовущие
| 82. Н. Н. Купреянов. Крейсер «Аврора». 1922 |
вдаль просторы — все это выражало новую романтику жизни, новую географию Советской страны, а также свидетельствовало об умении художника извлекать из одного мотива многоголосье звуков и оттенков.
В подобном торжественно-многозначительном плане в те годы нередко решались темы грандиозного строительства или революции и гражданской войны. Еще в 1922 году в мужественных, аскетично суровых и угловато-порывистых ритмах гравюры «Крейсер «Аврора» того же Купреянова величественно прозвучала присяга новому миру, его героической романтике (илл. 82).
Позднее героика революционного прошлого вдохновила переехавшего в Ленинград белорусского художника С. Б. Юдовина (1892—1954), который создал серию ксилогравюр «Оборона Петрограда в дни наступления Юденича».
В общем ряду заняла свое место и фундаментальная серия рисунков П. П. Соколова-Скаля «Годы и люди» (1931). От листа к листу художник развертывает перед зрителем широкую панораму событий: обличает виновников империалистической войны, показывает страдания солдат на ее фронтах, возвеличивает мужественную целеустремленность революционного народа. Серия проникнута агитационной страстностью, боевой публицистичностью, хотя и не свободна от влияния западного экспрессионизма с его болезненным пристрастием к изображению человеческого страдания.
Зыбкая недосказанность полутонов размывки туши, словно бы тающие во мгле силуэты, выразительные всплески рук, широко раскрытые глаза, плакатная броскость сопоставлений, ритмические повторы композиционных мотивов, символ, гротеск, иносказание — таков далеко не полный перечень художественных средств, которые использует художник.
Рисунки сопровождаются надписями. Их драматический накал, подкрепленный словесным ритмом, как бы нарастает от листа к листу: «Тревожная ночь», «Грозная ночь», «Последняя ночь», «Вышли!», «За хлебом, за миром, за волей!», «За властью!»...
Серию завершает лист «Страница истории», который воспринимается как апофеоз революции. Рисунок запечатлевает образы стойких, несокрушимо уверенных в своей революционной правоте защитников Октября.
Героико-романтическим духом пронизал свои эстампы, посвященные Октябрю, и украинский художник В. И. Касиян. Родился он в Западной Украине (1896), учился в Чехословакии у М. Швабинского; в середине 20-х годов переехал в Советский Союз. Многочисленные листы Касияна, исполненные в технике ксилографии, воскрешают в памяти штурм Перекопа, взятие «Арсенала» или собирательные образы почти легендарных героев этих знаменательных событий. На листе («Герой Перекопа», 1927) изображен рабочий-боец, полный энергии, воодушевленный идеей гражданского долга. Динамичная композиция, игра светотени, выразительный штрих — все это сообщает образуособую темпераментность и как бы воссоздает в гравюре грозовую атмосферу исторических революционных боев.
В начале 30-х годов внимательный глаз Касияна уловил яркую романтику в трудовом энтузиазме героев первой пятилетки, что нашло живой отклик в его гравюре «Днепрострой. На штурм прорыва».
| 83. А. И. Кравченко. Днепрострой. 1931 |
|---|
Несколько отвлеченно, но с эффектным красноречием запечатлены панорамы этой грандиозной стройки и в серии гравюр А. И. Кравченко «Днепрострой» (1931—19ЗЗ). Эти листы не расцвечены индивидуальными образами героев, но полны напряженной сосредоточенности и суровой романтики; общий трудовой пафос времени выражен в гравюрах Кравченко сильно и патетично