Если значение большинства изъятых при обыске документов было совершенно ясно чекистам, то назначение визитной карточки и содержание изорванного письма представляли собой загадку. Письмо было написано вперемежку на французском и английском языках. На клочках бумаги часто встречались слова: "треугольник", "бархат", "Асе" и другие. Расшифровать их значение было не так-то просто. Ψ. Э. Дзержинский сложил все кусочки разорванного письма на своём письменном столе и вместе с М. Я. Лацисом приступил к их тщательному изучению. В кабинет председателя ВЧК была приглашена сотрудница ВЦИК Е. Я. Драбкина, владевшая несколькими иностранными языками. В конце концов, основное содержание письма удалось расшифровать. Это было донесение Деникину о существовании в Москве двух крупных контрреволюционных организаций, одна из которых ориентировалась на Антанту, а вторая — на Германию (имелся в виду так называемый "Правый центр"). Автор письма принадлежал к первой организации, то есть к "Народному Союзу защиты Родины и Свободы".
Остальные данные по этой организации были добыты в процессе следствия. Юнкер Иванов, оказавшийся в действительности Мешковым, назвал свыше десяти участников заговорщической организации. Другой арестованный, Сидоров (он же Аваев), подробно рассказал о руководящей роли в московской организации некоего Арнольда по фамилии Пинка, который еще не был арестован, так как находился в это время в деревне. Как только Пинка возвратился в Москву, он был задержан и доставлен в ВЧК. (журнал "Новый мир" -1958 — № 9 — с. 149).
В ходе допроса Пинка объяснил чекистам значение разрезанной визитной карточки. Она служила паролем для связи с казанским отделением организации. Кроме этого, Пинка, так же сообщил, что штаб организации находится в больнице в Молочном переулке, то есть в том самом доме, о котором писал рабочий Пифонов и за которым уже велось наблюдение.
Для ликвидации казанской организации "Народному Союзу защиты Родины и Свободы", в Казань выехала группа чекистов. В Казани удалось ликвидировать не только отделение "Союза защиты родины и свободы", но и монархическую группу генерала Попова, созданную по прямому поручению белогвардейского генерала Алексеева. У заговорщиков было изъято более 500 винтовок и много другого оружия.
При ликвидации казанской организации "Союза защиты" была арестована жена бывшего министра Временного правительства Никитина, исполнявшая роль курьера между московским и казанским центрами заговора. Во время обыска у Никитиной было найдено письмо, в котором упоминался как "ловкий разведчик" некий Бредис. У ВЧК уже имелись кое — какие данные о полковнике Бредисе. Однажды на вокзале при проверке документов сотрудники ВЧК задержали капитана Рубиса, пытавшегося проехать на Дон. После ареста у Рубиса было найдено зашифрованное шпионское донесение, исходившее от Бредиса. Но тогда Бредиса поймать не удалось.
Во время следствия по делу "Народного Союза защиты Родины и Свободы" появилось много важных подробностей об этом матером заговорщике. Для ВЧК стало ясным, что в лице полковника Бредиса она имеет дело с ловким и опытным разведчиком, но, тем не менее, чекистам, вскоре удалось установить, что Бредис скрывается в Москве на квартире бывшего крупного нефтепромышленника Лианозова. Там он и был арестован сотрудниками ВЧК.
На допросах Бредис вынужден был рассказать о своем участии в заговоре и о своих агентах, обманным образом пробравшихся в советские военные учреждения, в частности в военную контрразведку ("Военный контроль"). Там служил один из его агентов бывший офицер Бирзе, снабжавший заговорщиков шпионскими сведениями и документами.
Несмотря на разгром руководящих органов "Народного Союза защиты Родины и Свободы" в Москве, самого Савинкова арестовать не удалось, он укрылся в здании английского консульства в Москве.
Ликвидация московской и казанской организаций "Союза защиты родины и свободы" вызвала серьезную тревогу в стане англичан и французов. Их послы потребовали от Савинкова поднять восстания в верхневолжских городах не позднее чем в первые числах июля 1918 года. Эта дата был указан не случайно. Именно в эти дни должно было произойти восстание левых эсеров в Москве, которое готовилось при прямой поддержке союзных миссий. К этому же времени планировалась высадка англо-американского десанта в Архангельске.
Для выполнения задания этого задания Савинков уехал из Москвы в Рыбинск, начальник его штаба полковник Перхуров отправился в Ярославль, полковник Сахаров в Муром. В эти же города отправились рядовые члены организации из числа бывших офицеров, сумевшие скрыться из Москвы и Казани.
Центром восстания в Верхнем Поволжье Савинков рассчитывал сделать Рыбинск, где находились большие военные склады. Захват складов в полной мере обеспечил бы мятежников боеприпасами до того момента, когда на помощь им подошли бы из Архангельска англо-американские войска.
Не смотря на тщательную подготовку лично Савинковым мятежа в Рыбинске, он потерпел полный крах. Накануне выступления белогвардейцев местная ЧК получила сведения о планах заговорщиков. И когда поздно ночью б июля 1918, мятежники попытались захватить артиллерийские склады, они попали в засаду. Встреченные пулеметным огнем, белогвардейцы разбежались. После нескольких часов боя красноармейские отряды разгромили мятежников во всех районах города. 7 июля 1918, Рыбинск был полностью очищен от белогвардейцев, Савинков бежал в Сибирь.
Потерпел неудачу и мятеж в Муроме. Пользуясь тем, что в Муроме чрезвычайная комиссия только что создавалась, главари заговора — полковник Сахаров, бывший офицер Григорьев и другие сосредоточили в городе значительные силы. Однако это им не помогло. В конце июня 1918, коммунист Николай Машченко сообщил председателю Муромского уездного комитета РКП (б) И. И. Тугунову, исполнявшему одновременно и обязанности председателя Муромской ЧК, о подозрительном поведении бывшего полковника Сахарова, часто наезжавшего в Муром к своим родным, жившим в Спасском монастыре. Жители поговаривали, что Сахаров связан с руководителями чехословацкого восстания. 4 июля 1918, военный комиссар Муромского уезда Лажков произвел обыск на квартире матери Сахарова в Спасском монастыре и обнаружил в ларе под иконами 130 тысяч рублей. Такая крупная сумма денег подтверждала подозрения и было решено установить наблюдение за Сахаровым, который в это время уехал в Нижний Новгород. Вернувшись в монастырь и узнав об обыске, Сахаров начал форсировать подготовку восстания. 7 июля 1918, он побывал у муромского епископа го Митрофана и получил у него благословение на мятеж. "Большевиков нужно уничтожить, чтобы их не было" — сказал епископ". ("Красная книга ВЧК" М.: Госииздат, 1920. — т. 1. — с. 88).
Мятеж в Муроме начался вечером 8 июля 1918 года. Вскоре после начала мятежа мятежникам удалось захватить в свои руки здания городского военного комиссариата, городского Совета и Высшего Военного Совета РСФСР, который располагался в это время в Муроме. К утру 9 июля 1918, мятежники установили контроль над городом и расклеили по улицам приказы и воззвания о свержении Советской власти и создании своего правительства.
Местная буржуазия ликовала. Купцы Яковлевы бесплатно раздавали мятежникам пряники, бутерброды, колбасу. В городском соборе состоялся молебен по поводу "освобождения" Мурома от большевиков. Но торжество мятежников продолжалось недолго. Не помогли даже грузовики с хлебом и мукой, посланные мятежниками рабочим Московско-Казанской железной дороги с целью побудить их выступить на их стороне. И когда отряд мятежников, начал продвигаться к железнодорожной станции Навашино, рабочие судостроительной верфи Коломенских заводов выступили ему навстречу и в коротком бою полностью разгромили мятежников.
Уже 9 июля 1918 рабочие железнодорожных мастерских и заводов городов Выкса, Ковров, станции Навашино, крестьяне из нескольких окрестных сел и деревень, организованные местными коммунистами в боевые дружины, выступили против белогвардейцев и к рассвету 10 июля 1918, разбили мятежников и освободили город Муром.
Когда 10 июля 1918, из города Владимира прибыл красноармейский отряд в 250 бойцов, в Муроме было уже спокойно.
Однако в Ярославле савинковцам удалось добиться первоначального успеха. Причиной временного успеха мятежников в Ярославле стала преступная беспечность руководителей местных партийных и советских органов власти.
Заговорщики в Ярославле имели свои кадры не только в подполье, но и во многих советских учреждениях. В военном комиссариате целый ряд ключевых должностей занимали участники заговора. Так же участниками заговора были начальник губернской милиции Фалалеев, командир конного отряда Баранов, весь командный состав броневого дивизиона.
Тем не менее, в различные органы советской власти в Ярославле, накануне мятежа стала поступать информация о его подготовке. За полторы недели до восстания один из участников савинковской организации, бывший офицер поручик Соловьев пришел к председателю городского совета Закгейму и рассказал ему, что в Ярославле существует контрреволюционная организация, которая готовит мятеж для захвата города. Однако председатель горсовета не придал значения этому сообщению. Несколько дней спустя Соловьев был убит в ресторане гостиницы "Слава" при загадочных обстоятельствах. Но даже на это происшествие не было обращено внимания.
В результате мятеж в Ярославле начался в ночь с 5 на 6 июля 1918, когда группы заговорщиков под общим командованием полковника Перхурова и генерала Гоппера захватили важнейшие учреждения города и начали казни коммунистов. Одним из первых, был убит мятежниками проявивший ранее преступную беспечность — председатель городского совета Закгейм.
Для подавления восстания в Ярославль, были стянуты красноармейские части из близлежащих городов: Иваново-Вознесенска, Вологды, Костромы. Из Москвы были присланы бронепоезд и интернациональный отряд, из Петрограда и Рыбинска — отряды войск ВЧК. (Центральный государственный архив Советской Армии (с 1992 Российский государственный военный архив) — фонд 1, опись 2, дело 8/с — лист 198).